Юлия Галанина - Княженика. Книга 1. Золото

Я тоже устала. Над моей головой сегодня и молнии сверкали, и солнце тьмою покрывалось. И половцы бежали к Дону неготовыми дорогами.

Но один вопрос упорно вертелся на языке.

Вертелся, вертелся, да и соскочил почти без моего участия, только Ярослав за дверную ручку взялся.

— А почему девок помчали? А куда их помчали? А зачем?

Ярослав повернулся ко мне и ухмыльнулся.

— Подхватили, на седло закинули и помчали, — насмешливо сказал он. — Не скажу куда. Что же, по-твоему, старых бабок мчать? Тоже мне, наслаждение.

— А почему красных?

— А некрасные и так не куда не денутся, на своих скрипучих телегах в полон поедут. Красную же девку умчать — дело стоящее.

— А какие они, красные девки?

— Красивые. На тебя похожие! — рванул дверь и скрылся в темноте Ярослав.

Заперла за ним.

А потом долго ходила по избушке, задрав голову, и потолок разглядывала. Хорошо я его все-таки покрасила.

Красивые, значит.

Ну ладно.

Ладно-ладно.

Наврал ведь. Он же у нас красавец-князь, а я что, я обычная.

На седло, говорит, подхватили, и говорит, помчали, не скажу, говорит, куда…

Ладно.

Не могу я столько улыбаться, у меня сейчас за ушами треснет!

Красивые девки половецкие!

А, может быть, и да…

Надо волосы помыть, чтобы завтра быть во всей красе.

И остаток вечера я провела, почти застряв головой в моей чудесной, новенькой кухонной раковине.

Утром выяснилось, что волосы высохли не так хорошо, как я надеялась. Пришлось их долго мокрой расческой расчесывать.

И все-таки, как здорово, что я столько уроков в воскресенье сделала! Потому что сейчас мне совсем не до школы.

До прихода Ярослава я успела сварить картошку и сделать салат. Рис, кукуруза, лук репчатый, яйцо, курица отварная и майонез. С голоду не помрем.

Так с этим хозяйством закрутилась, что пропустила, когда Ярослав в избушку зашел. Так и знала: кухня до добра не доведет!

— Начинаем? — коротко спросил меня Ярослав.

— Начинаем! — быстро выкинула я очистки и яичную скорлупу в ведро. — А с чего?

Ярослав раскладывал, раскрывал книги. Что-то прикидывал.

— А давай-ка вернемся назад, — сказал он. — Посмотрим, какие записи сделали о первой удаче похода. Суздальскую летопись мы уже читали. Вот слушай, что в татищевской «Истории» сохранилось:

«И в тот же день пришел к реке Суурли. Тут встретили их стрельцы от полков половецких и, пустив по стреле, побежали назад. Воеводы же, видя их побежавших, не веря им в том, но видя их войско великое и что сами далеко за реки зашли, говорили, чтобы за ними не гнать. Но молодые князи, не слушая совета старых, желая честь прежде времени приобрести, не ведая, что к тому многое искусство потребно, Святослав Олегович, и Владимир Игоревич, да с ними Олстин, воевода черниговский, не приняв повеления от старших, пошли за реку к половцам».

— Ага, — обрадовалась я. — Молодые князья за девками помчались?

— Давай отцепимся от красных девок половецких, — попросил мягко Ярослав. — Посмотри, о чем тут написано: пришли они к реке. А их лучники половецкие встречают, по стреле пустили — и назад. Это старый прием заманивания. Игорь не поверил, Всеволод не поверил. А молодые — купились. И вместе с ними, что странно — опытнейший воевода Ольстин, который только-только из Поля вернулся. Не будь здесь Ольстина, старого, бывалого, молодые не пошли бы за реку. А тут — «не приняв повеления от старших». Почему? Это же не мелочь.

— И почему?

— Потому что старший был среди них. Младшие ушли:

«Что Игорь видя, пошел за ними помалу, не распуская полков, а половцы отступили от реки за гору. Передовые же, напав на половцев, передних разбили, некоторое количество побили и в плен брали. Дошедши же до станов половецких, много полона набрали и ночью некоторых привели к полкам Игоревым, а сами с полками, не возвратясь, остановились на том месте».

Богатая добыча молодым окончательно головы закружила, сил они не рассчитали.

— А куда старшие смотрели? — возмутилась я.

— Алиса, невозможно все предусмотреть. Слушай дальше:

«Игорь, слыша, что половцев множество в собрании, посылал к ним, чтоб шли назад, но они сказали, что их кони утомились, надобно отдохнуть. Игорь, созвав князей и воевод, говорил: «Ныне довольно видим на неприятелей наших победу, а нашу честь, от Бога данную, сохраненной; видим же половцев множество, собравшееся на нас, не можем против них устоять. Того ради пойдем прочь чрез всю ночь и оставим назади на лучших конях». Святослав же Олегович, по принуждению к полкам возвратясь, говорил стрыям своим, что он далеко гонялся за половцами и, коней утомив, не может за ними поспеть, если сейчас идти. С чем и Всеволод согласился, хотя прочие все советовали отступать, чтобы дойти до реки. Но послушав Святослава, дали оным отдохнуть, а пошли уже пред днем все, совокупясь, к Донцу».

— Враг приходит в город, пленных не щадя, потому что в кузнице не было гвоздя… — сказала я мрачно, вспомнив стихотворение Маршака.

— Я же тебе говорил, что Святославличи своих не бросают, — не менее мрачно сказал Ярослав. — Игорь с Всеволодом чувствовали, что дело неладно, но Ольстин увлек молодых за реку, там они наткнулись на богатую добычу, обрадовались, что честь свою отстояли, в боевом запале коней утомили. И все — пока кони не отдохнут, с места не сдвинешься. И дело обстояло просто: либо бросить Святослава с его полком на верную смерть, он же всего-навсего племянник, либо уж всем вместе до конца держаться. Они выбрали второе: все вместе. До конца.

— Другого дня вельми рано, то есть, назавтра о наступлении дня возвестили кровавые зори. Черные тучи с моря идут, хотят прикрыть четыре солнца, в тучах трепещут синие молнии. Быть грому великому! Идти дождю стрелами с Дону великого. Тут копьям приламаться, тут саблям потручать о шеломы половецкие на реке на Каяле, у Дону великого! О Русская Земля! Теперь — только ты защитой…

Я промолчала, не стала спрашивать, что такое потручать.