Екатерина Близнина - Тень и её демон

Принцесса даже на бумажку записала все требования, чтобы ничего не забыть и не упустить. Зачитывала с листа. Вроде бы смешная сцена, но я почему-то не нашла в себе сил, чтобы посмеяться. Эсстель куда умнее, чем я — нельзя этого отрицать. Она видела дальше меня, и только после очередного озвученного запрета я понимала, что могла бы найти здесь лазейку, не захлопни она её прямо у меня перед носом.

«У тебя ещё есть шансы. Она выпустила тебя из виду — хочет проверить, как поведёшь себя. Придумай что-нибудь».

«Легко сказать. А ты что посоветуешь?» — я надеялась, что демон лучше разбирается в исчадиях Бездны, и подскажет, как вести себя с представителями королевской династии.

«Будь внимательнее».

«Ты бы тоже мог почаще помогать, а не только издеваться. Где ты был, когда надо было предупредить меня?»

«Если бы ты давала себе труд обдумывать то, что собираешься ляпнуть, я бы мог попробовать!» — огрызнулся демон.

Он тоже был не в духе с той самой минуты, как принцесса заставила меня прыгать на месте и петь песенки. Если и возникал время от времени в голове — то только для того, чтобы в очередной раз припомнить мое легкомыслие. Но, кажется, он, как собеседник, отошел на второй план. Я теперь, в основном, разговаривала с магией, надзирающей за выполнением условий магического контракта, что примерно было похоже на разговор со стеной. С некоторыми нюансами. Я обнаружила, что стены смертоносной ловушки сжимаются медленнее, когда с ними разговариваешь, и была вынуждена тараторить без умолку.

Я объясняла, доказывала и побеждала, отвоевывая пядь за пядью. Мой безгласный надсмотрщик настаивал, чтобы я предоставила королю отчёт, как он требовал. Разумеется, принцесса тщательно продумала всё, чтобы запретить мне выполнить тот приказ… Никогда ещё мне не удавалось так долго тянуть с выполнением прямого указания. Прямое — на то и прямое, что не допускает никаких разночтений. Честно говоря, раньше я не всегда успевала сообразить, что повинуюсь чужой воле — магия в таких случаях перехватывала управление. А теперь я, вроде как, учусь сопротивляться, учусь видеть, как это работает. Благодарить за это хозяйку? Увольте!

Несмотря на то, что магический контракт был со мной всегда — осознавать его влияние я начала только сейчас, оказавшись между молотом и наковальней. Осознавать и исследовать. Как Эсстель знакомилась с новым инструментом достижения своих целей, так и сам инструмент — это я о себе, да — пытался понять, как вытащить руки из магических наручников.

«В следующий раз подумай хорошенько, прежде чем говорить, что хуже уже не будет», — я так и не поняла, была ли это моя мысль или голос демона. Но не могла это оспорить. Действительно, прежде кое-кто частенько злоупотреблял таким аргументом.

*

Я добрела до улицы Каменщиков — едва успела до захода солнца. После заката было бы сложнее разбирать таблички с указанием улиц. В Среднем городе куда меньше уличных фонарей: легко заблудиться в узких переулках. На месте князя Алишера я поменяла бы квартиру после того, как гвардейцы выбили в ней дверь и разгромили полгостиной, пока арестовывали меня. Но магия тащила меня туда, как собаку на поводке. По крайней мере, если они не вернулись в тот дом, есть шанс, что выбитая дверь до сих пор открыта. Хотя бы согреюсь у камина, если Желтоглазый не весь порошок сжёг.

Не тут-то было. Желтая дверь с облупившейся краской была заперта. Я постучала. Припомнила условный стук бандитов и повторила его. Напрасно. С тем же успехом могла пойти постучать в первое попавшееся дерево. Я застонала от бессильной ярости и хорошенько пнула дверь ногой. Мне никто не ответил. Ничто не нарушило иллюзию необитаемого дома, но во мне крепла уверенность, что князь спокойно сидит и курит трубку подле камина.

Я отошла на пару шагов и поискала у обочины камень побольше — чтобы хорошо ложился в ладони и как следует оттягивал руку. Размахнулась и отправила камень в полет. Жалобно зазвенели разбитые стекла — намного левее нужного места, но я великодушно простила себе этот промах. Это вчера я послушно согласилась сидеть и мёрзнуть. Сегодня я была слишком зла, чтобы терпеть и ждать милости от тех, кто по каким-то причинам не хочет мне открывать.

Нагнулась и подхватила с земли ещё один камень. Отвела руку за голову и приготовилась бросить.

— Довольно! — кто-то перехватил моё запястье.

Я повернула голову и увидела в полумраке высокую фигуру в светлом магическом плаще и шляпе. Разноцветные глаза смотрели из-под широких полей с веселым удивлением.

— Хватит разбойничать. Эту дверь мы надежно забаррикадировали. Ни снаружи, ни изнутри не открыть.

Он поманил меня за собой, и мы обошли тесно прижавшиеся друг к другу дома, чтобы попасть на огороженную невысокими белыми заборчиками территорию скромных задних дворов сразу двух соседних улиц. Здесь кое-где росли фруктовые деревья, до середины ствола защищенные слоями побелки. А кто-то просто высадил вдоль фасада колючие кусты собачьих роз. Летом хозяйки разобьют на скромных делянках клумбы или посадят лекарственные травы, но сейчас, в начале весны, дворы выглядели неприкаянными и заброшенными.

Именно сюда князь со слугой ушли через заднюю дверь, которой никто из явившихся по мою душу гвардейцев не заинтересовался. А я не смогла им доступно объяснить, чтобы они хорошенько проверили задний двор. Только хуже себе сделала. Мои излишне эмоциональные жесты военные восприняли как попытку сопротивления и довольно жестко ее пресекли. На память от ареста остался сувенир: рука сама потянулась потереть рассечённую кожу над правой бровью. Этот след оставил край столешницы, о которую меня приложили головой, пока застегивали за спиной магические браслеты.

Князь Алишер шёл по чавкающей мокрой земле с величайшими предосторожностями, брезгливо поднимая безукоризненно начищенные ботинки чуть не до колена. Он напоминал грациозного белого журавля, шагающего посреди болота. Я о чистоте своих сапог и не задумывалась. Это в Разлив-то беречь обувь? Просто смешно. Князь с заметным облегчением вскарабкался на высокое крыльцо нужного дома, и принялся энергично вытирать ноги о придверный коврик, сплетенный из сухого тростника. Убедившись, что расправился со всей грязью на подошвах, он открыл передо мной заднюю дверь и учтивым жестом пригласил пройти вперед. После показательного выступления было бы невежливо перешагнуть через коврик, не попытавшись привести сапоги в надлежащий вид. Впрочем, судя по болезненной улыбке, младший брат короля не счел мои старания убедительными.

Он закрыл заднюю дверь на ключ и любезно предложил мне снять верхнюю одежду и — он особенно выделил это слово интонацией — обувь, чтобы просушить. Я послушно повесила жёлтый магический плащ на рогатую вешалку, рядом поставила сапоги. Босой чувствовала себя неуютно и беззащитно, но подчиниться было проще, чем бунтовать. Заодно полюбовалась на баррикаду, которую заговорщики возвели у входной двери, передвинув туда книжный шкаф и кушетку.