Екатерина Близнина - Тень и её демон

«Князь просто хочет надавить на больное, чтобы проще было манипулировать тобой. Но ты молодец, держишься», — неожиданно демон возник в голове не для того, чтобы отпустить едкое замечание, а чтобы похвалить.

Не дождавшись от меня нужной реакции, князь без восторга посмотрел на Желтоглазого. Убийца взялся кашеварить и в этот момент наливал воду в почерневшую снаружи кастрюлю. Затем поставил её на каменную плиту и достал с верхней полки большой горшок, под крышкой которого оказалась крупа. В отличие от привередливого принца, я с нетерпением ожидала, когда получу свою порцию каши. Даже думать о чем-то другом не могла. Ну вот, разве мой отличный аппетит не доказывает, что я живой человек, а вовсе не бестелесный демон из Бездны?

Больше того, Древняя кровь точно так же, как и князю Алишеру, запрещает мне есть мясо. Тело просто не принимает его — какие-то вещества, необходимые для усвоения чужой плоти, не вырабатываются в организме тех, кто рождается на свет с белыми волосами и фиолетовыми глазами. Ну или появляется на свет прямиком из Бездны, да-да, спасибо князю Алишеру, что подкинул новый сюжет для ночных кошмаров. Травоядное порождение Тьмы, как мило.

Повар из убийцы оказался так себе. Только к середине миски до меня дошло, почему князь Алишер с таким кислым лицом взирал на свою порцию. Сперва я закидывала кашу в рот, не чувствуя никакого вкуса, лишь с удовлетворением ощущая, как постепенно уходит неприятное сосущее ощущение в животе. Как только руки, держащие ложку, перестали мелко подрагивать, поняла, что каша здорово пересолена и слегка подгорела, хоть и осталась суховатой, а зерна поскрипывали на зубах. Попробуй Желтоглазый приготовить такую кашу для Безумного короля, то его не просто уволили бы, а посадили в тюрьму на пару лет для острастки.

«Ты пришла сюда, чтобы кашу есть или за браслетом?» — демон был зол, будто решил играть на стороне магического контракта.

«Мне нужно время и силы. Они убийцы, если ты не заметил…»

«Ты дура! Магия сломает тебя, если ты не найдешь лазейку, и нас обоих сотрет. Или учись управлять этим или подчиняйся».

Демону никогда не приходилось слишком стараться, чтобы вывести меня из равновесия. Тем более, что это удалось ещё князю с его сказкой, от которой у меня застыла кровь в жилах. Я в сердцах хлопнула ладонью по столу и выпалила, глядя в одну точку на скатерти перед собой.

— Заткнись, демон! Я найду способ забрать браслет!

Сказала и испуганно зажала себе рот ладонью. Что, если магия накажет меня за неподчинение? Как у меня вообще получилось нарушить запрет принцессы?

Князь Алишер не донес ложку до рта, потрясенный моим неожиданным выступлением. Желтоглазый вопросительно поднял левую бровь. Оба уставились на меня, ожидая объяснений, которые я не могла дать, потому что сама не поняла, каким образом умудрилась обмануть магию.

— Это, конечно, очень мило с твоей стороны, что ты высказалась. Но если ты не немая, тогда какого демона мы тут играем в твои детские игры? — с каждой следующей фразой в голос Алишера добавлялось всё больше металла.

Желтоглазый, услышав в словах князя команду «взять», тут же вскочил, опрокидывая свой стул. Не успела я моргнуть, он уже стоял рядом и заломил мне руку за спину. Не издав ни звука, я привстала на цыпочки. Он держал меня за предплечье так, чтобы не причинять сильную боль ровно до того момента, как мне придет в голову сделать хоть малейшее движение.

— Выбирай, либо перестанешь играть в свою глупую игру, либо отправишься во дворец по частям, — В тихом голосе князя звучала неприкрытая угроза.

От страха перед убийцами, которым ничего не стоит выполнить обещание, я почувствовала, как шевелятся волосы на голове. Ощутив знакомое холодное покалывание в кончиках пальцев, уже не стала медлить и рванулась под защиту плаща Тени, наплевав на то, что ради рывка придется испытать боль в вывернутом плече.

Холодный сумрак принял меня в распростёртые объятия. Приятная прохлада, подобно течению горной реки, подарила спокойствие. Я принадлежала только себе. Облегчение было настолько всеобъемлющее, что я готова была расхохотаться — если бы могли смеяться капли дождя, летящие в воздухе. Именно так я себя ощущала — неуловимой, холодной и рассыпавшейся на мельчайшие частицы подобно каплям дождя.

Никто не помешает мне взять то, за чем я пришла.

На рассвете. Белый дворец. Покои принцессы

Первое, что я запомнила — красную маковку солнца над ровной линией морского горизонта. И угрожающий багровый свет, пронизывающий насквозь черные кучевые облака с золотыми краями. Ослепляющий белый диск в красном небе поднимался выше и выше, пока не достиг основания облачного замка и снова скрылся из глаз, оставив за собой лишь рассеянный свет нового дня. Красный у горизонта и золотой — над облаками.

«День рождается в крови», — глубокомысленно заметил внутренний голос.

Я перевела взгляд на руки, не признавая их за свои. Осознание приходило постепенно, как накатывают все новые и новые волны на пустой пляж во время прилива. Прежде всего я поняла, что не знаю, как на моих руках оказалась чья-то кровь. Провела ногтями по коже, сильно, не жалея — кровь отслаивалась, а на коже оставались белые дорожки — следы от ногтей. Задумавшись, машинально приложила ладонь ко рту, и в нос ударил Запах. Резкий, одуряющий — до слез, до тошноты. Живот скрутил мучительный спазм, и я сползла, практически скатилась с подоконника, на котором, оказывается, сидела, опасно балансируя над пропастью — и даже не замечала этого.

Ощутив под ногами твердую поверхность, я почувствовала себя лучше и огляделась. Хотелось бы узнать, каким лихим ветром меня занесло на широкий подоконник в покоях принцессы? Нечасто я бывала здесь прежде, но ошибиться невозможно — на большой кровати, укрывшись ярким покрывалом, спала сама Эсстель. Стены и потолок комнаты были расписаны затейливым орнаментом, а над камином висела картина, изображающая Первого принца Алишера рядом с огромным серым волком — одним из трех богов Леса, которые первыми приняли мир с людьми.

«Ничего не напоминает?» — со смешком поинтересовался демон.

«О да. Отдаленно напоминает. Если не брать во внимание ключевые детали той давней истории, то можно подумать, что Эсстель, глядя на эту картину, ждет от дяди и его слуги великих свершений в духе героических сказаний об Основателе. Просто потому, что одного из них зовут Алишер, а второго Волк. Это слишком наивно даже для меня, а от Эсстель просто глупо ожидать слепого повиновения знакам Судьбы», — пасмурно подумала я.

«Думаю, до решающей битвы время еще есть», — с чрезмерной серьезностью заметил внутренний голос.