Екатерина Близнина - Тень и её демон

Искатель шумно вздохнул и завозился, сминая яркое покрывало, на котором сидел.

— Так вот каковы ваши цели, князь. Я-то думал…

Алишер не дал ему договорить. С ленцой и скукой в голосе произнес:

— Не трудитесь озвучивать ваши мысли, господин Бродэк. Хотите совет? Вы пореже думайте о тех, чья жизнь вас не касается, и почаще вспоминайте маленьких деток и жену. Меня вы не боитесь, я вижу… но это и неудивительно, учитывая моё шаткое положение в этом городе. Но ведь не только я делаю ставки в этой игре. Старый Лис жестоко наказывает тех, кто меняет стул после того, как все карты сданы.

Искатель счел за благо промолчать. Если он и спал после вчерашней ночной беседы, то недостаточно и по-прежнему выглядел уставшим и сонным.

— Не очень из меня хорошая принцесса вышла, князь, — я поёжилась, с содроганием вспоминая вчерашний день. — На эту роль я тоже не согласна.

Я ожидала получить гневную отповедь в том же стиле, выдающем богатое картёжное прошлое младшего принца, что-нибудь про стулья и ставки, но князь Алишер на этот раз был ко мне чрезмерно добр. Видимо, его нынешнее сердечное отношение как-то соотносилось с тем, что накануне он дал приказ меня отравить.

— Пока что никто от тебя этого и не требует, дорогая племянница. Эсстель сама худо-бедно справляется со своей ролью. А ты просто помни, на чьей ты стороне.

Я скрестила руки на груди. Если бы я могла выстроить между мной и этими людьми кирпичную стену, уже побежала бы за раствором. Но они уже неоднократно показали, что не любят шутить. Теперь вот от моего согласия на их условия зависела жизнь Терри, перед которым я и без того виновата по самые уши.

Мне пришлось кивнуть. Вынужденно. Я предчувствовала, что с этого момента в моих злоключениях начинается новая глава, но, по всему выходит, не отвертеться мне от участия в их государственном перевороте. С момента прошлого предложения внутренние весы справедливости склонились не в пользу тех, кому меня обязывает служить долг и магический контракт. Но и не на сторону тех, кто идёт к цели по головам.

«С этого момента, я буду сражаться только за себя и тех, кто нужен мне. На своей собственной стороне».

Магия возвращалась мучительно и долго.

Я валялась на кровати, свернувшись в клубочек, грызла кулаки и ненавидела всех. На особом счету я держала тех, по чьей вине мне пришлось на время распрощаться с поводком. А ещё тех, по чьей милости я вообще оказалась в этом мире, связанная запретной магией. Ну и, конечно, тех, кто мог бы мне помочь, а вместо этого просто ушёл. Таких было минимум двое. Терри и Волк.

Волк какое-то время провел рядом со мной, изредка проверяя, как бьется жилка на запястье. Заставил выпить несколько кружек подогретой воды с пряными травами, к которым я долго и недоверчиво принюхивалась. Волк только посмеивался. Говорил, что страшно только в первый раз, а потом привыкаешь. А потом, когда мне стало по-настоящему плохо, молча встал и закрыл за собой дверь. Оставил меня одну. Подлец.

Магия заползала в меня через поры в коже. Холодные змейки текли по венам, от кончиков пальцев по направлению к груди, и там сплетались в огромный живой клубок. С каждым новым вдохом этих змеек становилось всё больше. Я задерживала дыхание, сколько могла, кусала губы до крови и оставляла отметины от зубов на пальцах.

А потом, когда змейки устроили гнездо в груди, они поползли в голову. И вот тогда я поняла, что умирать от яда — сущий пустяк по сравнению с тем, что приходится испытывать, когда срастаются на время разрезанные магические путы. На висках острая боль замкнулась в пульсирующее кольцо. Ледяной обруч на голове ощущался как нечто материальное, и я постоянно ловила себя на бесплотных попытках снять его.

Я дала себе обещание, что стану убивать только за одно упоминание об этом лягушачьем яде в моём присутствии. И больше никогда не позволю Волку применить его. Для верности, лучше бы убить его, как только увижу. И князя тоже.

«Я снова слышу твои мысли. В них, как всегда, обещания всех убить и остаться в одиночестве. Ты в порядке?» — слабым голосом спросила где-то совсем рядом Эсстель.

Я огляделась, но в комнате больше никого не было.

«Мы с тобой умираем? Или только я? Меня, кажется, отравили».

«Нет, это меня отравили», — мрачно подумала я в ответ.

«Где ты?»

«В логове у Старого Лиса. Несмотря на Разлив здесь сухо. Больше ничего не могу сказать».

«Это ст о ящая зацепка», — с сомнением произнесла Эсстель прямо над ухом. Мне это показалось чрезмерно громким звуком, и я зажала ладонями уши, не отдавая себе отчет, насколько глупо выглядит попытка заглушить руками голос, который звучит прямо в голове.

«Может, я прикажу тебе немедленно поправиться, и ты подчинишься? Мне в жизни не был так плохо, как сегодня», — пожаловалась Эсстель.

«Мне жаль. Ваш дядя здесь не для того, чтобы гладить нас по белокурым головкам и совать мелкие монеты на сласти», — ядовито сообщила я, вспоминая злополучное письмо, из которого следовало, что Эсстель чуть ли не самолично пригласила Братоубийцу в Акато-Риору. Вот и хорошо, что ей довелось испытать на своей шкуре хоть часть моих страданий. Ещё бы поставить ее на мое место и приказать петь песенки.

«Я спою тебе песенку, если мы обе выживем, — сухо ответила Эсстель. — Про дядю я тоже тебе объясню при встрече. Сейчас мне не до того. Я рада, что ты жива. Поправляйся, — и добавила, чуть погодя. — Это приказ».

Сделав вывод, что Эсстель сняла браслет и оставила меня в покое, я откинулась на подушку. Краем глаза видела в тёмном углу два горящих глаза. Обман зрения, шутка охваченного лихорадкой сознания? Не та шутка, над которой хочется смеяться. Запретная древняя магия полностью восстановилась. Сама, без каких-то ритуалов. Не потребовалось ничьих сердец и специальных заклинаний, чтобы вновь сковать меня незримыми путами. А вместе с магией вернулась и Тень. Голодная и яростная, как никогда. Готовая мстить. Рвать и терзать всех, кто подвернётся.

Это были поразительно короткие шесть часов свободы, отравленные болью и чувством беспомощности. Тени ничего не стоило завладеть телом. В то время я и сама больше всего на свете желала поменяться местами с любым, кто захочет жить моей судьбой и противостоять всему тому, что щедрой рукой сыплет на голову Судьба. Судя по тяжести того, что на меня валится, слепая Владычица Судеб перевернула надо мной тележку с кирпичами.

Средний город. Ближе к полудню

Тень не любила воду. Не зря я представляла ее большой кошкой. При виде воды на улицах она презрительно фыркнула и полезла наверх.

Пока мы не выбрались за границы Верхнего города, Тень передвигалась по узким кромкам изгородей. Мне было страшновато, что она переломает все кости, если свалится на каменную мостовую с высоты в два человеческих роста. Но для неё, кажется, не существовало никаких ограничений, заложенных Создателем в тела людей. Она ничего не боялась, не колебалась и пользовалась возможностями смертного сосуда на всю катушку. Развоплотилась только один раз: когда пролезла между решетками слухового окошка в той маленькой комнате, где я провела долгожданную, свободную от магии жизнь. Слишком короткую и мучительную, чтобы мне захотелось повторить.