Владимир Перемолотов - Попаданец - внук попаданца

– Удосужился. Мум она называется. Город Мум.

– Так вот давай определяемся мы в этот самый Мум вместе движемся или порознь?

Я тоже спустил ноги на пол.

– Лично моя цель – найти Луция и домой уйти. У меня там дел – как грязи.

Вспомнив покинутый мир, вздохнул.

– У меня там ипотека…

– Это еще что такое?

– Тебе лучше не знать…

Но под настойчивым вопросительным дедовым взглядом объяснил, что значит это слово.

– Жить, чтоб платить всю оставшуюся жизнь какому-то буржую?

Меня это несколько задело, но у меня имелось чем ответить:

– А у тебя, что лучше, что ли? Жить в бараке или коммуналке, что когда-нибудь потом получить комнату чуть побольше. Но тоже в коммуналке…

Разговор о моих делах напомнил предку, что и у него там дела остались.

– И мне есть зачем вернуться, – сказал он после короткого раздумья. – Мне там еще белую гидру добивать! Да предупредить наших что и как там дело дальше в РСФСР пойдет…

– А вот на это, пожалуйста не надейся, – как мог твердо сказал я. – Про предупреждения. Я тебе потом объясню, что к чему.

На улице послышался шум. Кто-то там робко начал выкрикивать «Товарищ Алексей! Товарищ Алексей!» Но дед полуобернувшись рыкнул:

– Да подождите вы!

И там все умолкло.

– Это почему же не скажешь?

По ядовитому тону понятно, что не время сейчас такие разговоры вести. Я как мог миролюбиво отозвался.

– Там тебе наверное твоего Воркуна привели. Сходи поговори… Может быть уяснишь что-нибудь для себя.

– Почему не скажешь? – упрямо повторил дед. – Боишься?

Разозлил он меня. Ну я и ответил.

– Потому что знаю, чем все для предупреждальщиков заканчивалось, когда они товарища Сталина пытались предупредить…

Дед вспомнил, наконец, кто я и из какого времени. Надо будет ему это почаще напоминать- меньше конфликтов будет. Чуть остыв, я добавил:

– Сходи, поговори… Может быть и правда что-то для нас полезного узнаешь. Для нас тут сейчас любое лыко в строку…

– А ты?

Я едва не рассмеялся.

– Что я бандитов не видел? Их и в моем времени хватает.

Дед двинулся к двери и я в спину ему посоветовал.

– Очень тебя прошу – не воспринимай ты этого Робингуда как борца за социальную справедливость. Ошибешься…

Дед вернулся через четверть часа.

Все в общем-то получилось, как и предполагалось. Признав деда новой властью деревенские привели к нему Воркуна. Со слов деда разбойник оказался колоритнейшим мужиком, до глаз заросшим бородой, без признаков благородства. Весь разговор с ним свелся к тому, что дед Саша напирал на то, что тот народный мститель и народ заслуживает свободы от мироедов и кровососов, а местный, когда понял, что убивать его тут не будут, распоясался и показал, что ему не за народ больно, а за самого себя, бедного, униженного и оскорбленного. В прямом смысле бедного – своей целью он считал нагрести под себя побольше ценностей и погулять на них.

– Никакой идейной базы… – с явно видимым разочарованием подвел итог разговору родственник.

А я другого и не ждал.

– А чего ты хотел? Нет тут пролетариев. Только мелкие хозяйчики.

Дед сердито хлопнул по коленям и поднялся. Его распирало раздражение.

– Но что-то ведь нужно делать? Нет таких крепостей…

Вот прилипло-то. Надо впредь поаккуратнее с цитатами.

– Да дались тебе эти крепости… С кем тебе тут новый мир строить?

– Сам. Пока один. А там и другие появятся, – решительно сказал родственник. – Ничего страшного. Буду социальную справедливость по-своему восстанавливать.

Вот это уже было интересно. Я прищурился.

– Это как же? Как Стенька Разин? Или Ермак Тимофеевич?

– А хотя бы, – не захотел раскрывать своих планов дед.

– Тогда вспомни, чем эти оба-двое кончили. В конце-то концов твой Ермак, хотя сперва с купцами пошалил, в потом-то царю Сибирью поклонился, чтоб простил за баловство.

– Тогда как Спартак! Он рабов на восстание поднял! И эксплуататоров по всей Италии гонял! С этим-то спорить не будешь?

Вот этому примеру я искренне обрадовался.

– Вон ты как!

Дед гордо вздернул голову.

– Да уж так! Нечем крыть, внучек?

– Как это нечем? Я сейчас твое возражение покрою как слон зебру. Ты никогда не задумывался почему это Спартак, когда собрал войско из рабов и разбил преследователей, не ушел к себе на родину а шатался как целлофановый пакет под действием ветра по всей Италии?

– Как кто? – не понял аллегории дед.

– Как лист бумаги по ветру, – поправился я. Сильно хотелось сказать «Как дерьмо в проруби», но я пожалел дедовы убеждения. – Почему?

– Он мстил! Мстил всему классу рабовладельцев!

– А мне кажется нет. Он, твоим языком говоря, занимался экспроприациями. Грабил награбленное!

– Награбленное!

– Грабил! – возразил я деду. – А вот на родине, откуда он там ни был, экспроприировать было нечего… Италия жила куда как богаче: тут тебе и виллы, и патриции и театры… Вот и куролесил наш герой, вместо того, чтоб освободить всех из рабства и распустить по домам… Если и тут этим путем пойдешь, то и закончишь также. Ты не забывай, что это на нас с тобой магия не действует, а тех, кто за тобой пойдет она очень даже действует. И мы, кстати, от ножа в спину или стрелы из-за угла не застрахованы…

Дед набычился, но не стал ничего говорить. Сдержался.

Но уснули мы обоюдно недовольные.

А шарик как-то сам собой погас. То ли так и задумалось прежним хозяином, то ли всю магию мы с дедом из него «высосали»…

Ночь прошла тихо – тревожить победителей мага в голову никому не пришло, так что выспался я на славу, а проснувшись, еще не открывая глаз, принялся обдумывать мысль, что пришла ко мне ночью. Мысль была проста как мычание и даже странно, что она не пришла в голову ни мне, ни деду раньше. Вот собираемся мы прибыть к Луцию… А с чего я взял, что он с нами по-доброму поступит? У него что, за это время чувство благодарности отросло? Он-то ведь нас в каком-то живодерском опыте использовать попытался и не сорвись с ноги кроссовка, кто знает во что бы это все для нас вылилось… Знаю я таких профессоров-злодеев – сколько книжек читано, сколько фильмов просмотрено. Таких хлебом не корми, только дай над пришельцами поиздеваться и провести опыт покровожаднее…

Н-е-е-е-е-т. Очертя голову нам в этот самый Мум соваться не следует. Тут подумать надо! Тылы обеспечить! Додумать мысль не успел – дед закряхтел и поднялся на кровати. Проснулся. Головой потряс, глаза протер.

– Как спалось?

Ситуация у нас сложилась – глупее не придумаешь. Два самых близких друг другу человека, да еще и в чужом мире наши повод для ссоры – революционное сознание у разбойника! Дед молчал, видимо еще переживал вчерашний наш спор и я пошел ему навстречу, примирительно сказав: