Анна Степанова - День середины лета [СИ]

Взгляд Солы сразу стал недоверчиво-подозрительным, она даже отшатнулась. Ну не верили боевые мастера Ледогоровой школы в мастерство Разума!

И Гильдмастеру подумалось вдруг, что вот Слава на ее месте уже рвалась бы вперед… И вообще, во всей этой передряге ему Славы-то как раз очень не хватает… Этой циничной, безумной, высокомерно-бесстрашной, искусной ведьмы, так умело прикрывающей ему спину уже много-много лет…

Мысль неприятно изумила — и он поспешил отбросить ее, спрятать поглубже…

Слава — не та, о ком он должен думать, возможно, в последний свой вечер…

Но вспоминать о ТОЙ, другой, казалось еще хуже.

— Мы выберемся, — то ли себе, то ли спутнице мрачно пообещал Огнезор.

И обратившись к дару, решительно встал в полный рост.

Они спускались в вязкой, медленной тишине, укрытые лишь ночными тенями и мастерством Разума. Сола ежилась зябко, замирала после каждого шороха, чувствуя себя неуютно и беззащитно — на виду у врага.

Гильдмастер же шел открыто и прямо. Он знал, на что способен, — но также знал почти наверняка, что на этот раз трюк не выйдет. Пелена не поможет в плотном кольце обращенных, за частой сетью чужих охранных амулетов. Хотя сообщать об этом спутнице пока еще было не время…

Пустую деревню они прошли спокойно и незаметно. Теперь подворье дома было совсем близко — скалилось из тьмы развороченными кольями забора; белело переплетениями рук и ног, запрокинутыми человеческими лицами; сопело, выдыхало, хрипло и синхронно, дюжинами глоток разом, словно один большой зверь… От того, как согласованно, в одном ритме вздымались грудные клетки, становилось по-настоящему жутко…

"Что с ними делать?" — жестом показала Сола. Ее лицо побелело, а губы сжались в тонкую линию.

Страх — первобытный, суеверный — плескался во взгляде.

"Переступай. А дернутся к тебе — убей", — Гильдмастер оставался хладнокровным.

С заметным облегчением Сола обнажила клинок.

"Сейчас замри, — знаками приказал Огнезор. — Дальше ступай след в след".

Здесь, у самого логова врагов, он явственно чуял охранную сеть.

Россыпь камешков-амулетов на галечной тропинке. Гвозди в раскуроченных воротах. Свитые стебли растений… И — Богини, какое дикарство! — частые кровавые узоры на двери и окнах, на подоконниках и ступенях, на беленой стене и дощатом настиле широкого крыльца…

Проклятый дом просто светился знаками!

Амулеты потревожат Псов. Сколько их здесь, на подворье? А в доме? В каждой комнате и в каждом коридоре… Убьешь одного — почуют все, и все подымутся.

А кровавая сеть наверняка разбудит хозяев…

На миг Огнезору малодушно подумалось, что назад повернуть еще не поздно.

Но его личный Пес уже доплыл до корабля в заливе — о чем радостно послал весть, дернув за незримый поводок…

И Гильдмастер решился. Сделал шаг, другой, скользя между ячейками запутанной, ему лишь видимой, сети. Переступая руки, ноги, головы… Удобные булыжники, с трудом заметные соринки… Наклоняясь и выгибаясь в стороны…

Сола таращилась, мрачнея и мрачнея, — но послушно повторяла все его выверты.

А на крыльце мужчина вдруг замер.

Остановился у самой двери, меж двух моргающих во тьму полусонных Псов-караульных, что смотрели прямо сквозь него — и не видели. Но принюхивались, явно чуя неладное…

Из недр дома уже слышалась возня…

"Чего ты медлишь? — нервно вскинулась его спутница. — Проникаем внутрь?"

— Нет, — вслух с ухмылкой ей ответил Огнезор. — Теперь мы вызовем сюда хозяев…

Он говорил еще — а руки вскинулись, вонзая лезвия Псам в горло.

И ночь взорвалась вмиг многоголосым воем.

Они очнулись разом, все. И скопом ринулись к крыльцу — рвать глотки. Кого достанут, разобрав не сразу, где чужаки, а где свои.

Кровавые узоры смылись свежей кровью.

Сола ругалась, хрипло проклиная сумасшедшего мальчишку, даром, что Гильдмастера — но все такого же безумца. И резала, разила, рвала сталью гнутого клинка плоть обращенных. Мужчин, старух, детей — кого достанет…

Огнезор лишь ухмылялся в ответ — холодной, злой улыбкой, ни на удар не отставая от своей бывшей наставницы.

Пока гора тел не выросла у крыльца, закрывая ступени, — и мастера выдохлись, а Псы все прибывали и прибывали…

Их скрутили, в конце концов. Конечно же, скрутили. Ни на что другое не стоило и рассчитывать…

Кровь струилась по лодыжке Огнезора. Горела рана — не от ножа или стрелы, а (смешно сказать!) от укуса. Псы во всем оставались Псами…

По трое их, рыча и скалясь, теперь висели на каждой из его рук. И столько же держали бьющуюся пойманной мухой Солу…

Прочие же расступились, растянули раненых и мертвых, всех свалив в одну кучу перед домом. И наконец, выпустили из-за спин тех двоих, которых охранять должны были пуще собственных жизней…

Господ Взывающих собственной персоной!

Кораг сглатывал тошноту, молчал и нервно теребил подол криво завязанного роскошного халата. Но на все еще белом от ужаса лице понемногу проступала весьма самодовольная ухмылка…

Архаш же смотрел по сторонам напряженно и дико, в любой миг ожидая нового подвоха. Никак не веря, что нападавших было здесь всего двое…

— На что же ты вообще рассчитывал, безумец? — заговорил он с Огнезором первым, без торжества и злости, с одним лишь безграничным удивлением. — Ты знал, как крепка наша охрана, разве нет?.. Их много, слишком много даже для дюжины таких, как ты…

— И что им помешает зарезать тебя, будто ягненка?.. Прямо сейчас?.. — не удержался от злорадства Кораг.

А новые Псы все забегали во двор. Еще. И еще…

И последние из них были насквозь мокрыми…

Морская вода стекала с их волос и лохмотьев…

— Ты что же, с перепугу созвал сюда ВСЕХ? — медленная улыбка растянула губы Гильдмастера. — Всю свору?

— Всю, — высокомерно кивнул Кораг, вновь превращаясь из перепуганного толстяка в ночном халате в истинного господина и повелителя.

Но вот Архаш, наоборот, неладное почуял. Взгляд его забегал, сделался тревожным…

— И кто же тогда охраняет ваш корабль?.. — ухмылка Огнезора стала просто лучезарной.

И синее зарево полыхнуло над темной гаванью — мгновенно, безмолвно и жарко, в одночасье превратив глухую ночь в белый день. Огромный синеглазый зверь пришельцев горел высоким погребальным костром: палуба, паруса, мачты. Тушить было некому — и теперь уже бесполезно…

Все взгляды разом обратились туда. Всего на миг…

Гильдмастеру и этого хватило.

Оцепеневшие Псы разлетелись прочь, разбросанные отряхнувшимся волком… И тонкое лезвие уперлось в горло Архаша. Второе же царапало белую кожу на изнеженной шее Корага.

Рабы застыли, словно горстка испуганных призраков…

Сола облегченно и хрипло перевела дух.