Дж. Уайт - Паучья Королева [litres]

Она закрыла глаза.

Наблюдатель клюнул её в руку.

– Ой! – вскрикнула Кара.

Одинокий глаз птицы исчез из виду и стремительно сменился чередой других разноцветных глаз, как всегда, напоминая Каре камушки, катящиеся по жёлобу. Каждый цвет и его оттенок представляли собой отдельное слово или чувство: таким образом Наблюдатель общался с ней.

«Вставай! Быстро! Сюда идут злые ведьмы!»

Каре следовало бы ужаснуться, но вместо этого она пришла в восторг: она снова понимала то, что говорит Наблюдатель! Когда они виделись в последний раз, Кара была лишена своих способностей и не имела возможности различать смысл этих меняющихся цветов.

– Как я по тебе скучала! – дрожащим голосом произнесла Кара. – Я не хотела сделать тебе больно тогда, в Чащобе. Прости, пожалуйста…

«Я тебя прощаю, Девочка-Ведьма. Плакать потом. Брату нужна помощь».

Последние три слова, переданные глазом коричневым, как подгоревшее масло, заставили Кару прийти в чувство так же эффективно, как нашатырный спирт. Не обращая внимания на боль, девочка вскочила на ноги – и обнаружила, что лежала вовсе не на земле.

– О нет! – ахнула она.

Кара потянулась вовне – но Погремушки больше не было. Шуршелапка своим собственным телом смягчила падение, пожертвовав жизнью, чтобы спасти их. «Моя благородная защитница! – подумала Кара, уже не сдерживая слёз. – До самого конца…»

Тафф, оглушённый, но невредимый, сумел сесть. У него в глазах тоже стояли слёзы.

– Погремушка! – окликнул он. Кара подползла и заключила братишку в объятия.

Мало-помалу она начала вспоминать. Полёт из Катта. Потерянную сумку.

Лукаса.

Первым делом она обвинила во всём себя. «Если бы я вела себя спокойнее, если бы я контролировала свои способности, я могла бы его спасти!» Но Кара понимала, что от подобных сожалений толку мало. Истинная причина всех несчастий, которые на них обрушились – это Риготт. Девочка представила себе лицо вексари, жестокое и прекрасное, как у мраморной статуи, и обжигающая волна гнева хлынула ей в жилы.

«Ненавижу тебя! – думала она. Кара знала, что эта безрассудная ярость ничего не даст, но прямо сейчас позволила себе упиваться ею. – Ненавижу, ненавижу, ненавижу!» Она снова увидела перед собой падающего Лукаса, услышала его последние слова: «Если ты её не остановишь, никто не остановит!»

«Остановлю!» – мысленно поклялась она.

– Надо идти, – сказала Кара, усилием воли сдерживая подступавшие к горлу рыдания. Стоит начать оплакивать Лукаса – и она уже не сможет остановиться, а ей надо увести Таффа в безопасное место. – Они найдут нас, если мы останемся тут.

Тафф уткнулся ей в плечо. Его слёзы текли ей за ворот.

– Мне так жалко Лукаса! – всхлипнул он.

– Надо идти, – повторила она.

Кара помогла братишке подняться на ноги, и они вместе сползли с тела Погремушки. Они очутились посреди болота и по щиколотку провалились в болотную жижу. Там и сям торчали низкорослые деревья, служившие каким-никаким укрытием, но Кара была уверена, что скоро ведьмы их отыщут.

– Откуда здесь Наблюдатель? – спросил Тафф. Под левым глазом и вдоль носа у него тянулась длинная царапина. Крови было немного, но шрам точно останется.

– Не знаю, – призналась Кара, неуклюже пытаясь рукавом здоровой руки протереть рану. Вторая рука безжизненно висела вдоль тела. Она посмотрела на одноглазую птицу, наблюдавшую за ними с соседней ветки. – Как ты нас отыскал?

Мелькание цветов: «Всегда нахожу тебя. Кара. Наблюдатель. Связь».

– Потому что мы друзья, да?

«Связь. Я часть тебя. Ты часть меня».

От этого разговора у Кары только сильнее разболелась голова, поэтому она попыталась спросить по-другому:

– Зачем ты здесь?

«Бери».

Наблюдатель приподнял левую лапку. Кара увидела, что к ней привязан маленький мешочек.

«Бери. Используй».

– Кара, – прошептал Тафф, – по-моему, кто-то идёт…

Наблюдатель запрыгал на ветке.

«Быстро! Нет времени!»

Кара протянула руку, собираясь отцепить мешочек, но Наблюдатель отскочил.

«Не тебе!»

Птица развернулась к Таффу.

Шум преследования становился всё отчётливей. Тафф быстро сдёрнул мешочек с лапки Наблюдателя и развязал его. Внутри лежал простенький деревянный свисток. Тафф поднёс его к губам.

– Не надо! – предостерегла его Кара. – Так они сразу поймут, где мы.

– Да не бойся ты! – ухмыльнулся Тафф. – Ты же знаешь, от кого это!

И дунул в свисток.

Свисток не издал ни звука – точнее, не издал звука, который можно было бы расслышать, зато Кара почувствовала, как заныли зубы. Гнилостные болотные испарения сменились уютными, привычными запахами опилок и горящего торфа. Тафф дунул ещё раз, сильнее – щёки у него вздулись, лицо покраснело от натуги. Запах торфа усилился – Кара почти что ощущала жар очага! – и болото исчезло.

Они оказались в маленькой мастерской.

Вокруг всё было затянуто дымом – в каменном очаге тлел торф. На стенках висели инструменты, на полках стояли сотни баночек. Баночки были заполнены всевозможными бусинками, пружинками, гвоздиками, шпенечками, бубенчиками и колёсиками, большими и маленькими. Другие полки были битком набиты деревянными игрушками, готовыми и недоделанными: искусно вырезанными животными, корабликами, игрушечными фруктами и овощами, куклами и бесчисленным множеством свистулек. Нельзя сказать, чтобы в мастерской царил идеальный порядок, но у Кары сложилось впечатление, что её хозяйка может в любой момент найти всё, что ей надо.

Наблюдатель, совершивший это неожиданное путешествие вместе с ребятами, выпорхнул в окно в тот самый миг, как дверь отворилась и в комнату вбежала пожилая женщина с коротко стриженными седыми волосами.

– Сработало! – воскликнула Мэри-Котелок, обнимая ребят. – А то я не была уверена. Рискованное это дело, переносить вас сюда с помощью магии, но ничего другого мне не оставалось. Незачем было вам и дальше рисковать жизнью теперь, когда мы…

Она отодвинулась и заглянула им в глаза.

– Ох, как же я рада вас видеть! Как вы повзрослели-то! Тафф, тебя обязательно надо подстричь, прямо сегодня!

Мэри придавила вывихнутую руку Кары, боль отдавалась в плечо – но девочку это не тревожило: боль означала, что ей это всё не снится. С Мэри-Котелок они познакомились, когда сбежали из Де-Норана в Чащобу, хотя Кара была о ней наслышана задолго до этого. Мэри-Котелок была живой легендой – ведьма, что использует детские души, чтобы зачаровывать свои волшебные игрушки. Поначалу Мэри оправдывала свою дурную репутацию, но в конце концов она одолела тьму внутри себя и спасла им жизнь.

Теперь она смотрела на Кару с глубоким сочувствием.

– В твоих прекрасных глазах застыла печаль, – заметила она. – Что случилось?