Дж. Уайт - Паучья Королева [litres]

– Я потеряла одного человека.

– Я тебе ужасно сочувствую, – произнесла Мэри, – но всё же повремени проливать слёзы, если можешь. Прямо сейчас тебя ждут. Идём.

Она отворила дверь.

– Вот это да! – воскликнул Тафф.

У Кары подогнулись колени – так головокружительно прекрасен был лес за порогом. Разноцветные листья: тыквенно-оранжевые, яблочно-красные, ослепительно-золотые – сочетались друг с другом в осенней гармонии. Прохладный ветерок ласкал щёки, неся ароматы жимолости и корицы.

Кара тотчас забыла об изнеможении, физическом и душевном. Сердце наполнилось абсолютным покоем.

– Кара, – улыбнулся Тафф, – гляди!

Десятки животных приближались к ним: и крохотные – не больше бурундучка, и огромные – размером с лося. У большинства были раны, ещё не до конца зажившие, скрытые под рубцами или неровным мехом. Многие были свирепыми на вид, с длинными клыками, с острыми когтями, но Кара знала, что они не опасны, по крайней мере, не опасны для неё.

– У них сегодня важный день, – поведала Мэри. – Они долго ждали твоего возвращения!

Кара наклонилась и позволила ближайшим животным ткнуться носом ей в ладони.

– Что это за место? – в изумлении спросила она.

– Неужели ты так и не догадалась? – рассмеялась Мэри. – Это же Чащоба! С возвращением, дорогая моя!

Пока Мэри вела их через ряды хижин, мимо благоговейно притихших жителей деревни, девочка расспрашивала её обо всём, что тут произошло. После того как Кара при помощи яда Нирсука лишила Сордуса его магической силы и таким образом превратила его обратно в человека, лежащее на Чащобе проклятие развеялось. И за прошедшие полтора года лес вновь обрёл свой изначальный облик. Чёрные перистые листья сделались сочно-зелёными, ядовитые растения увяли, животные избавились от тяготевшего над ними влияния злой магии. Кала-Мальта, родная деревня Сафи, объединилась с ещё несколькими общинами, рассеянными по лесу. И не так давно они избрали Мэри своей предводительницей.

– А мне ведь кошмары снились про это место, – призналась Кара, гладя лупоглазого паарна, идущего рядом с нею. – Теперь даже и не верится.

– Во всех местах есть что-то хорошее, – улыбнулась Мэри. – И во всех людях тоже.

– Ты правда в это веришь?

– Я – да.

– Тогда откуда же в мире столько зла? – спросил Тафф.

– Потому что зло проще, – пояснила Мэри. – Разрушать проще, чем строить. Винить проще, чем прощать. Зло развращает. Искушает.

Она махнула рукой.

– Кто угодно так может – в Риготт нет ничего особенного. Но добро… Добро исцеляет. Добро исправляет. Это трудно.

Она взглянула на Кару.

– Тут нужен человек выдающийся.

Кара покачала головой, не желая принимать похвалу.

– Я, конечно, очень рада видеть, как здесь всё изменилось, – вздохнула она. – Но не будем забывать обо всём остальном. Сняв заклятие с этого места, я выпустила на волю Риготт. И она причинила зло многим-многим людям. Стоило ли оно того?

– Ты сделала то, что считала правильным, – сказала Мэри, когда они подошли к большой хижине в центре деревни. – Мы можем контролировать только наши собственные действия. А их последствия… – Она пожала плечами. – Что случилось, то случилось. И кто знает? Даже плохое иной раз случается не напрасно.

Она отворила дверь хижины.

– Папа! – вскричал Тафф.

Уильям Вестфолл раскинул руки, и Тафф радостно кинулся к отцу, а Кара – следом. Они долго-долго стояли обнявшись, пока Мэри не щёлкнула пальцами:

– Эй! Серые плащи идут!

Отец поспешно оттолкнул детей.

– Они по-прежнему верят, будто я – Тимоф Клэн, – шепнул он. – Простите меня за это…

В хижину вошли двое серых плащей. Доброе папино лицо застыло суровой маской.

– Мой повелитель, – приветствовал первый, преклонив колено, – мы завершили обход, и…

Тут он увидел Кару и разинул рот.

– Это же де-норанская ведьма! – воскликнул он, вскинув свой посох-лук. – Что она здесь делает?

Папа выступил вперёд, заслонив собой Кару.

– Как вам известно, – произнёс он надменным тоном Клэна, – эта ведьма сражалась с самой Риготт и спасла мне жизнь. Она полезное орудие, и я стану использовать её, как сочту нужным.

– Простите, повелитель, но я ничего не понимаю, – потупился серый плащ. – Ведь «Магия гнуснейший из грехов, и нет ему прощения». Так сказано в книге Пути!

– В книге Пути сказано также: «Магию можно использовать ради высшего блага».

Серый плащ заметно растерялся.

– Я что-то не помню, чтобы там такое говорилось…

– Ты хочешь сказать, что знаешь священную книгу лучше меня? – осведомился папа и шагнул вперёд.

– Конечно, нет, повелитель!

– Оставьте нас. Немедленно.

Оба поспешно выбежали из хижины. Тафф уставился на отца в изумлении и восхищении.

– Ты соврал насчёт Пути!

– Тсс! – шикнул папа и поцеловал его в лоб. – Будем надеяться, ему не придёт в голову разыскивать эту цитату.

Он улыбнулся Мэри.

– Спасибо, что предупредила! Ты не могла бы ещё немного покараулить снаружи, чтобы нам некоторое время никто не мешал?

– С удовольствием, – отозвалась Мэри и выскользнула за дверь.

– Ну, садитесь! – промолвил папа, указывая на столик, ломящийся от хлеба и фруктов. Тафф тут же ухватил пригоршню ягод и сунул их в рот. И широко улыбнулся, сверкнув посиневшими зубами.

– Есть охота! – пояснил он.

– У меня столько вопросов! – воскликнула Кара. – Даже не знаю, с чего начать…

Папа смотрел на неё ласково, как будто никак не мог поверить, что она в самом деле перед ним. С тех пор как они виделись в последний раз, борода у него сделалась длиннее и гуще, и её припорошило сединой. Каре это нравилось.

– А ты просто задай первый же вопрос, какой придёт в голову, – посоветовал папа. – И не беспокойся насчёт порядка. Потом разберёмся.

– Как вы познакомились с Мэри?

– Мы прибыли сюда несколько недель назад. После того как Мэри определила, что мои серые плащи не представляют угрозы для её народа, мы крепко сдружились. Она с самого начала пронюхала, что я не Тимоф Клэн. Весьма проницательная старуха.

Папа наморщил лоб.

– Ну, то есть, когда она старуха. А то ведь её возраст меняется с каждым днём, знаете ли.

– Да уж мы-то знаем! – ухмыльнулся Тафф.

– Я, наверное, никогда не привыкну к этой вашей магии, – смутился отец. – Как бы то ни было, она рассказала мне, что вы одолели Лесного Демона и спасли Чащобу. Видела бы ваша мама, какими героями выросли наши дети!

– Ну, на самом деле, не такие уж мы и герои, – покраснев, ответила Кара.

– Да нет, пап, она просто скромничает! – вмешался Тафф. – Жалко, что ты не видел! Мы круты!

И Тафф пустился в увлечённое повествование о приключениях в Чащобе и в Сентиуме. Тафф был одарённый рассказчик: он опускал всё лишнее и останавливался лишь на самых существенных подробностях (за исключением того, как он написал своё имя на двери Кверина Финдрейка – этот эпизод он обошёл). И хотя Кара всё это знала не хуже, она внимательно слушала брата, заново переживая свои приключения, радуясь гордости в глазах отца.