Стивен Браст - Ветхий дворец

Он вновь поднял лампу и встал. Почему-то он боялся пройти сквозь корни, словно оказаться среди них было то же самое, что попасть в окружение вражеской армии. Чушь, решил он, и быстро шагнул сквозь первый слой отростков. Ничего не случилось, однако там, внутри, чувство "я в окружении" лишь выросло, а не исчезло.

И пока он об этом размышлял, его внезапно затопило волной ужаса, и он чуть не заорал, пытаясь выбраться оттуда. Всякий раз, когда он запинался о корень, это было как биться в прутья клетки, и страх рос, угрожая пролиться слезами, как у перепуганного ребенка. Спустя бесконечные несколько мгновений он стоял за пределами зарослей корней, тяжело дыша, свет дрожал и мерцал в его дрожащей руке, очень хотелось, чтобы здесь было больше светильников, чтобы изгнать тьму, которая, похоже, питало это, чем бы они ни было, вторгшееся во Дворец.

И только сейчас до него дошел весь ужас слов короля: "Шандор не сумел убрать те корни". Шандор. Не сумел. Чародей не сумел с ними справиться. Странное растение внезапно стало угрозой для королевства. Нет, хуже, чем угрозой: неразрешимой загадкой. Король все же оказался прав: Миклош точно что-то затеял.

Эта мысль, как ни странно, изменила поведение Виктора. Нашлась причина, человеческая причина, что сразу сделало загадку менее потусторонней. Этого было достаточно, чтобы страх и растерянность ушли так же быстро, как и появились, сменившись гневом.

"Король не приказывал тебе разбираться, что это такое, - напомнил он себе. Он велел тебе уничтожить это. Так действуй!"

Он поставил лампу обратно на грязный и неровный пол и обнажил палаш. Глубоко вдохнул, проверил, достаточно ли тут места для замаха, и изо всех сил рубанул по ближайшему корню. Раздался тупой удар, сопровождаемый тихим обертоном, почти металлическим, а руку его пронзил разряд вверх до самого плеча, заставив сжать зубы. Виктор от этого разозлился еще сильнее и рубанул еще раз, и еще, перехватив оружие обеими руками, и рубил изо всех сил снова и снова, пока наконец палаш не выпал из его дрожащих пальцев.

Рухнув от усталости на колени, он через некоторое время поднялся, вновь взял лампу и исследовал корень, который только что рубил.

Ни царапинки.

Тогда поднял свой меч и изучил его. Лезвие оказалось выщерблено в нескольких местах.

Возможно, Виктору следовало бы предаться отчаянию, но за последние минуты его уже столько раз бросало из крайности в крайность, что для его обычного хладнокровия это и так было слишком. На протяжении нескольких ударов сердца он стоял, размышляя, с лампой в одной руке и палашом в другой, затем развернулся и пошел мимо стеллажей с вином обратно, к лестнице и во Дворец.

Стражники вытягивались по стойке "смирно", а он проходил мимо, не замечая их. Никто и словечка не сказал, видя, как капитан при свете дня, льющемся из широких дворцовых окон, целеустремленно шагает с лампой в одном руке и обнаженным палашом в другой. Никто из увидевших его вблизи не сказал и словечка насчет ручьев пота на шее и лице, или бурых пятен грязи на коленях ярко-красной униформы. Увидевшие это стражники безусловно были удивлены: капитан всегда сохранял ледяное спокойствие и безупречный вид как в отношении самого себя, так и касаемо униформы. И все же, как бы ни были они удивлены, никого из них не посетила мысль, что некто или нечто повергло капитана на колени. Все до единого стражники о подобном и помыслить не могли. Король - это король, они готовы были умереть за него, но капитана считали своим личным божеством: именно к нему они обращались, нуждаясь в помощи, требуя наказания или взывая о справедливости во всех смыслах этих слов. Они знали, что капитан их не может быть унижен.

Виктор поднялся по винтовой лестнице из столовой к кухне, стараясь не задевать палашом стены на узких ступенях. Отсюда он дошел до приемной, на миг задержавшись у красивого барельефа. Отметил побитое ухо быка и поплывший уголок глаза наездника, сочувственно щелкнул языком. Не переживай, приятель, все там будем, молча сказал он каменному герою, и вошел в приемную.

Тобиаc [40] В тексте Tobias, венгерское же имя "Тобиаш" пишется Tóbiás, так что перед нами еще один импортный товарищ. , который сегодня нес здесь караул, сперва сделал было движение, дабы его задержать, затем, заметив, кто это, отступил назад, но замешкался, не уверенный, может ли капитан проследовать внутрь, и так и замер с протянутой рукой. Виктор, словно и не заметив его, вложил в руку стражника лампу, пробормотав "спасибо", и вошел.

Король активно обсуждал что-то с Режё. Ласло сидел, изучая лист пергамента, а советник стоял у него за плечом и на что-то там указывал. Одежда Режё, если удостоить оную такого определения, пыталась остаться желтой. Тряпье с вышивкой, несомненно, когда-то было парадной накидкой. Причесываться он, похоже, и не думал. Виктор поджал губы: "будь я королем, мои советники одевались бы как подобает слугам короля", подумал он.

Когда король и советник заметили присутствие Виктора, Режё недовольно выпрямился. Первой реакцией короля был гнев, затем он, кажется, внимательнее присмотрелся к лицу Виктора, остановил взгляд на его палаше, и на кратчайший миг на лице короля проступило нечто похожее на страх, сменившись осторожным любопытством.

- В чем дело, Виктор? - ровно вопросил он.

Виктор шагнул к длинному столу и на полпути, перевернув палаш эфесом вперед, толкнул его по столешнице в сторону короля. Ласло остановил его движение и взглянул на капитана стражи.

- Да, Виктор?

- Посмотрите, ваше величество.

Король так и сделал. Провел большим пальцем по щербинам, снова поднял взгляд.

- Да?

- Я рубил корни.

Ласло дважды моргнул, снова посмотрел на выщербленный клинок.

- Понятно.

Режё смотрел то на одного, то на другого.

- В чем дело, ваше величество?

- Неважно, Режё. Мы продолжим разговор позднее. Оставь меня.

Старик поклонился и забрал пергамент вместе с еще несколькими, что лежали на столе. Прижав всю купу к груди, как мать прижимает дитя, он снова поклонился и вышел вон, на прощание подарив Виктору короткий взгляд, озадаченно-негодующий.

Когда его шаркающая поступь стихла вдали, Ласло проговорил:

- Я так понимаю, их ты не повредил?

- Нет, - ответил Виктор. - Они выросли. Они толстые и держат крепко. Я не вижу способа, как с ними справиться.

Король кивнул и поднялся.

- Что ж, хорошо.

- Вы собираетесь попросить Вильмоша помочь?

- Пока нет. Но попрошу, если надо будет. Сперва, однако, я хочу кое-что увидеть. Идем со мной.

И повел капитана из приемных покоев и вниз, с поворотами и переходами, пока они не добрались до покоев Миклоша. Там они и встали перед шторой из грубой серой ткани - побитая молью и потрепанная, она неплохо заменяла стену, разделяющую коридор и чуждую вселенную. Король и капитан переглянулись и дружно ступили внутрь.