Марта Краевская - Иди и жди морозов [litres]

– Я хотела поговорить… – буркнула она.

В ответ он молча кивнул головой.

– Ты спас мою жизнь, тогда с хранителем, когда он вернулся… поэтому спасибо, – сказала она быстро. Она нервничала, когда он так выжидающе пялился на нее этим странным взглядом. Она не могла сосредоточиться. – И я собственно хотела спросить, почему ты это сделал?

Мужчина скривился.

– Я не задумывался об этом, – сказал он хрипловатым голосом.

– Об этом нельзя не задумываться, – ответила она просто.

Но скорее всего, мужчина не собирался ничего больше ей говорить. Он сжал губы в узкую линию и пронзил ее желтыми, как сера, глазами.

– Ты пришел, – перервала она тишину. – А раз так, то ты знал, что я буду спрашивать об этом, это естественно.

Она подождала еще, а когда ответа так и не получила, коротко вздохнула.

– В таком случае, – решила она, – я бы хотела, чтобы ты перестал за мной следить. Не хочу быть должна. Кроме того, я всегда сама справлялась и знаю, что делать с разными чудовищами. А силы у меня больше, чем кажется и…

Земля внезапно больно ударила ее по затылку. Это мужчина повалил ее на траву, разведя руки и грубо сжав запястья. Сердце Венды заколотилось, когда он наклонился и его странные глаза оказались очень близко.

– Ну да, вижу… – процедил он сквозь зубы.

Из-за шока она не могла даже ответить. Через ткань платья она чувствовала тепло его тела, прижимающего ее к холодной земле. Она ощутила, что задыхается, и не могла ни пошевелиться, ни освободиться.

Волкоглазый скользнул взглядом по ее лицу, задержался на минуту на девичьей шее, хрупкой и соблазнительной. Он опустил глаза на вырез платья. Венда задышала быстро, проклиная в мыслях утреннюю идею не надевать рубаху из-за хорошей погоды. Сейчас она ощущала себя голой.

Он словно читал ее мысли, потому иронично усмехнулся.

– А говорила, что можешь защититься… – повысил он голос.

Она дернулась, но только развеселила его. Он одарил ее очередной кривой ухмылкой, после чего отпустил, медленно убирая руки.

Она быстро села, массируя запястья. Глаза пекло от подступающих слез, но она подавила их. Скорее она дала бы себя загрызть.

Он опустился перед ней на колени. Девушка выглядела несчастной, но, видимо, он этого и добивался.

– Не реви, я не сделаю тебе больно, девочка, – сказал он твердо.

Она не ответила.

– Ты слабая, – заявил он. – И не справишься сама, но однажды настанет день, когда должна будешь. А до этого времени я буду тебя охранять. Тебе этого достаточно.

Венда упорно массировала запястья и смотрела на свои руки.

Не дождавшись ответа, мужчина встал.

– Я постараюсь находиться поблизости, но если я тебе вдруг буду нужен, оставь какой-нибудь знак на руинах, – произнес он, после чего направился в сторону леса.

Венда сидела еще несколько долгих минут, глотая горечь поражения. До сих пор этот странный защитник волновал ее и очаровывал. Сейчас она его боялась.

Быстрый, сильный и дикий. Он выглядел, как человек, говорил, как человек, но не был человеком. Волк в человеческом теле, и намерения его не обязательно были чистыми.

Но он был прав в одном. Ей нужна была помощь. Ей нужен был защитник.

Кто-то, кто защитит ее от него.

После магической ночи русалии прошло несколько дней. Некоторые молодые люди были полны сладости растущей любви, а другие – горьким привкусом разбившихся надежд.

Семья Люса имела одно из самых больших хозяйств в деревне и владела парой лучших волов в долине. Эта пара – и то, что можно было благодаря ей обработать, – составляла главное богатство семьи. Люс, энергичный и находчивый старший сын, унаследовал от отца любовь к животным и трудолюбие. С ранней весны он ходил за плугом, поэтому его кожа была загоревшей, а волосы выгорели на солнце. И мало кто из парней в деревне так нравился девушкам, и не было родителей, которые бы не хотели отдать за него свою дочь.

В этом плане Яда не отличалась от своих сверстниц и, как и многие из них, ночами предавалась нереальным мечтаниям, которые в этом году, на русалью ночь, неожиданно сбылись.

А через три дня все закончилось.

– Не плачь, – Люс ее обнял и гладил по спине.

– Я не плачу, – отвечала она упавшим голосом. – Мне только грустно.

Еще утром Люсу казалось, что его грудь разорвется от огромной радости и переполнявшего его счастья. А сейчас сердце было разбито, но не от веселья, а от отчаяния.

– Я правда все понимаю, – Яда кивнула головой. – Я ведь только дочь мельника, и к тому же не старшая. Мельница достанется Отро. Атра же – единственная дочь в семье и получит все.

– Мне это не нужно! – заверил ее парень, сильнее прижимая девушку. – Если бы только от меня зависело…

– Знаю, – Яда крепко зажмурилась. Она решила принять новость с достоинством. – Твои родители заботятся о тебе, и это зависит от них.

Люсу было больно смотреть на ее горе. Она была единственным, о ком он думал с праздника зимнего солнцестояния, когда пригласил ее на танец, а она растерянно и недоверчиво взглянула на него. И пахла так сладко… Как созревшая малина. Больше ни один запах не был ему так дорог. И с этой минуты она перестала быть одной из тех, кого он встречал в деревне и кто его интересовал. Она стала той самой. Единственной. Поэтому он так ждал русалии, при каждой встрече украдкой наблюдая за ней и часто под разными предлогами заглядывая на мельницу. Потом настал день праздника, а после него три дня, наполненные такими чувствами, каких в свои девятнадцать парень еще не испытывал.

А сейчас он должен был смотреть, как его прекрасная, нежная, любимая избранница борется со слезами и дрожит, словно в летний полдень ворвался мороз.

– Я не женюсь на ней, – с отчаянием произнес он. – Пусть отец говорит, что хочет.

Яда подняла светловолосую голову.

– Нет, нельзя перечить их воле.

– Но я ее не люблю! – он схватил ее за плечи. – Я тебя люблю. Тебя хочу взять в жены. И твой венок я выловил из озера. У нас право русалии. Боги так пожелали.

Она подняла на него голубые глаза, в которых на миг зажглась искра надежды.

– Но ты говорил, что они посватали Атру до ночи русалии.

Парень поджал губы.

– Да, это так. Но она тоже этого не хочет. Я видел, как она на меня смотрит.

– Как? – спросила Яда с крупицей зависти в голосе.

– Она не хочет меня, – ответил он. – Это очевидно. Она никого не хочет.

– Но все хотят ее, – прошептала девушка. – Она красивая. И единственная дочь.

Люс застонал от отчаяния.

– Ты намного красивее, Ядушка! Только ты!

Она едва заметно улыбнулась. Яда уже знала, что нравится ему, но это не меняло ситуации, а наоборот, делало ее еще более трудной.

– Ох, я предпочла бы восхищаться тобой всю жизнь издалека, чем получить только для того, чтобы потерять, – она закрыла лицо ладонями и всхлипнула. – Почему боги дали нам эти три дня? Хотела бы я, чтобы ты никогда не выловил мой венок… – Она зарыдала, но сразу же бросилась в объятья Люса. – Нет, это неправда! Это были самые прекрасные три дня, и я не буду жалеть.