Марта Краевская - Иди и жди морозов [litres]

– Какие игры? – выдавила она.

– Твои! То ты хочешь, то не хочешь, все время крутишься у меня перед носом, но говоришь, чтобы я держался подальше.

– Потому что я не хочу, чтобы ты из-за меня погиб, дурень!

– Почему?!

Он двинулся на нее, медленно прижимая к стене дома.

– Потому что хочу еще перед тобой покрутиться, – раздраженно прорычала она, спиной упираясь в стену.

– Правда? – процедил он грозно, руками отрезая ей пути к побегу. – Предупреждаю, я волкар, или, как ты говоришь, чудовище. Коснись меня еще раз, и я раздеру эти тряпки и возьму тебя прямо тут на этом пороге. Хватит с меня. Теперь поняла?

Венда прикрыла глаза, когда он обнажил длинные звериные клыки и грозно зарычал.

Она схватила его руками за лицо и поцеловала. Он в тот же миг притянул ее к себе так сильно, что у нее перехватило дыхание.

– Ты же знаешь, что погибнешь… – удалось выдавить ей, когда он заносил ее в избу.

– В задницу все это, – буркнул он. – Судьбу якобы не изменить, так что успеем получить хоть немного удовольствия.

Дни стали незаметно сокращаться. В полдень солнце еще пригревало, но садилось уже быстрей. Утром и вечером со стороны озера надвигался холод, поднимая белый, как молоко, туман.

Уже давно кончился сенокос, а для Венды завершился период самого богатого сбора трав. Хорошая погода позволила убрать поля и снести зерно в амбары, оставляя пучки колосьев на каждом поле, чтобы земля не чувствовала себя голой и не обиделась на людей. Богам преподнесли по горсти зерна, обещая богатое жертвоприношение во время осеннего солнцестояния. Молодой хранительнице удалось обеспечить себе два мешка пшеницы на зиму, поэтому она с оптимизмом смотрела в будущее.

Надвигалась осень.

– Жаль, – скривилась Венда. – Я люблю лето.

Они медленно шли через лес на холм священной рощи.

– А я люблю зиму, – произнес Да Верн. – Зимой замерзает море.

– Ну конечно, он снова за свое. Не порть настроение. Кроме того, море еще никогда не замерзало.

– Но всегда есть шанс. Ну что ты кривишься? – он улыбнулся, развеселившись. – Ты же не думаешь, что я перестану надеяться? Я же все-таки волкар, а не человек, помнишь?

– Знаю.

– Это хорошо. Потому что это как если бы я ожидал, что внезапно ты захочешь их вернуть.

– Знаю, – буркнула она. – Мы из разных рас. Это уже не изменить.

– Тогда смирись уже.

Она фыркнула, после чего покачала головой.

– Прекрасный совет. Тебе только на ярмарках торговать советами. Я должна согласиться с тем, что ты хочешь призвать их сюда, да? Ты понимаешь, что если они когда-нибудь действительно вернутся, то не обрадуются нашему… сотрудничеству? Моя деревня снова станет для них источником бесплатной еды на зиму и рабов, а тебя и меня они просто убьют за то, что мы делаем. Так все и решится, правда? Вам нельзя путаться с нами. Они бы не рискнули и не позволили родиться полукровке, потому что он бы был безумен. Я права?

Тон ее голоса становился все более резким.

– Тогда что, я должен умереть, как последний из рода? – буркнул он нехотя. – И ничего не делать, хотя знаю, что уже нашел ключ?

Она похлопала его по плечу.

– Ты же знаешь, я понятия не имею, что должна сделать.

– Ты бы и так этого не сделала. Даже если бы и знала.

Она поджала губы, потом, извиняясь, улыбнулась.

– Да Верн, – произнесла она тихо, глядя ему прямо в глаза, – когда они вернутся, скорее всего убьют меня. Кто знает, может, сам их призыв потребует моей смерти.

– Ты не знаешь этого.

– Нет, не знаю, но с этим нужно считаться. И ты должен осознавать, что это выбор между мной и ними. Нет, я не спрашиваю, что для тебя важнее, и не заставлю решать. Но выбрать тебе придется.

– А ты? – он хмуро вглядывался в ее глаза. – Ты бы знала? Если бы вынуждена была выбирать между мной и своей долиной?

Она спокойно пожала плечами.

– В отличие от тебя я уже знаю, что в стае, среди своих, ты можешь чувствовать себя непонятым и одиноким. Потому что даже если тут будет полно волкаров, ты всегда будешь от них отличаться. Подумай, действительно ли они тебе нужны. Возможно, меня тебе будет достаточно?

Она схватила его за руку, а он слегка улыбнулся, хотя не слишком весело. Притянул ее к себе и крепко обнял, задумавшись.

– Не знаю, Вен, – буркнул ей в волосы. – Мне хорошо с тобой, но во мне все время что-то кричит. Я хочу встретить таких же, как я, – он тяжело вздохнул, целуя ее в лоб. – Чем ближе зима, тем сильнее это чувство. Каждый год одно и то же.

– Ты можешь что-то с этим сделать? – спросила она, задирая голову, чтобы увидеть его глаза.

– Ты должна меня чем-то занять, чтобы я об этом не думал…

Она почувствовала, как его ладонь с ее талии переместилась на ягодицы. В глазах блеснули озорные искорки. Она засмеялась, играя прядью его волос.

– Попробую что-нибудь придумать, – сказала она. – Можешь начинать собирать дрова на зиму, или что-то еще.

– Да-а-а… Я именно об этом и подумал, – ответил он весело.

– Ну, видишь, я читаю твои мысли.

– Ну, мы могли бы вместе выступать на ярмарках. Я бы показывал дорогу к счастью, а ты бы читала их мысли! – он крепко обнял девушку.

Венда с веселым визгом высвободилась из его все более смелых рук.

– Подожди, подожди, – смеялась она. – Я должна сначала кое-что проверить, а потом займемся… отвлечением твоих мыслей от волкаров.

Она пробежала несколько шагов к белой стене, окружавшей святую рощу.

– Подожди, – приказала она. – Нельзя тебе сюда заходить.

Он насмешливо скривился, но послушно остановился на границе святой земли. Девушка скрылась за высоким старым дубом.

В самых дальних уголках рощи стояла фигура божества с четырьмя лицами, обращенными на четыре стороны света. Очень давно их вырезали жители долины.

Венда спокойно подошла к скульптуре, заглянула в ближайшее обличье бога. Казалось, он слегка улыбается и следит за ней глазами. У ног фигуры устоял большой серебряный кубок. Знахарка вчера лично наполнила его медом и принесла сюда, чтобы в день осеннего солнцестояния наколдовать урожай на следующий год.

– Что-то не так? – Да Верн стоял неподалеку, все еще почтительно держась за границами священной рощи.

– Пустой, – разволновалась девушка, кивая на кубок. – До солнцестояния еще несколько дней, а он уже пустой.

– И что тут такого?

– Чем меньше в нем будем меда в день солнцестояния, тем хуже для урожая следующего года. А это уже трагедия! – она огорченно покачала головой. – Это плохой знак.

– Правда? – удивился он. – Вы полагаетесь на такие знаки?

Она кинула на него взгляд.

– А-а-а, – ответил он смущенно. – Если тебя это успокоит, то это я выпил мед. Вчера.

Она минуту смотрела на него, не понимая, что он сказал.