Анатолий Герасименко - Огонь сильнее мрака [СИ]

Джон вдохнул поглубже и сжал кулак. Шипы впились в ладонь, сквозь закрытые веки блеснула лиловая вспышка, тело стало лёгким и поплыло в воздухе, как дирижабль. Джон не открывал глаз, пока не почувствовал, что сила тяжести возвращается. Только когда бетонный пол жестоко ударил по ступням, вынудив упасть на колени, и в нос полез знакомый кислотный запашок, Джон рискнул открыть глаза. Да, он переместился на склад. Против ожидания, трупов видно не было: наверное, па-лотрашти забрали своих мертвецов, а заодно прихватили и несчастного Иматегу. Как знать, может быть, покойный доктор уже стал очередной порцией эликсира? Джон невольно подумал, что Иматега хотя бы после смерти удостоился чести прикоснуться к культуре Па — так сказать, полностью с нею слился. Репейник нервно усмехнулся. Хотя вряд ли: ублюдкам для изготовления зелья, вроде бы, требовались ещё живые люди. Должно быть, просто столкнули доктора в реку, и дело с концом. Джон отряхнул ладони — телепорт рассыпался в пыль, кровь из раненной ладони смешалась с этой пылью и липла к коже. Камень Джон выбрасывать не стал, полагая, что в случае чего, сможет использовать его в качестве якоря для третьего, последнего телепорта.

Так. Он в городе. Что дальше? Бежать на Копейную улицу? Репейник встал, сделал пару неуверенных шагов к двери и снова остановился. Там ведь два десятка вооруженных убийц, напомнил он себе. А у тебя — лишь нож и револьвер с шестью патронами. Даже запасных не осталось. Он снова шагнул к выходу, опять встал, прижал ладони к лицу и немного постоял, раскачиваясь и давя на закрытые глаза пальцами. От этого в кромешной темноте плыли цветные узоры — мельтешащие ромбы, искры, кольца. Посреди узоров разливалось большое круглое пятно, по краям обрамленное, точно щупальцами, ветвистой бахромой. Оно напоминало спрута с медальонов па-лотрашти. Репейник, не выдержав, со стоном отнял руки от лица.

Нашарив в нагрудном кармане «глазок», Джон вынул прибор, повертел в пальцах и нажал крошечный рычаг. Маленькая линза выдвинулась с пружинным звоном, чуть замерцала, наливаясь молочно-белым сиянием, и выпустила размытый, словно мутный, луч, через пару шагов пропадавший во мраке. На этот раз Репейник заметил, что линза медленно поворачивается вокруг оси, и луч от этого движется, подрагивая, будто что-то ищет. Вот задержался, стал ярче, налился светом; заклубился в воздухе человеческий абрис; проявились черты лица, зашевелились губы. Джон услышал далекий старческий голос:

— Покой, господин Джонован!

— Да, — ответил Джон, собираясь с мыслями, — да.

Хонна чуть наклонил призрачную голову.

— Полагаю, вы имеете сказать нечто… (пауза) …неотложное?

Джон поиграл желваками.

— Я нашёл, — сказал он. — Это здесь, в Дуббинге. Нужно доехать до конца Копейной улицы, там должен быть пустырь, а по пустырю идёт дорожка. Если пройти несколько лидов по дорожке, увидите сарай. В подвале сарая — ваша лаборатория. И ваши… па-лотрашти.

Хонна помолчал.

— Вы знаете, кто они такие, — бесстрастно произнес он.

— Да, — сказал Джон. — И ещё знаю, кто вы такой.

Хонна снова помолчал.

— Вы отличный сыщик, — сказал он.

— Неплохой, — признал Репейник и переступил с ноги на ногу. — Хонна, мне нужна помощь.

Фернакль вскинул брови над очками.

— Туда сейчас направилась одна девушка, — продолжал Джон. — Долго рассказывать, но, в общем, без неё бы я не справился.

Он с удивлением сообразил, что говорит правду.

— Так, — произнес Хонна.

— Насколько я знаю, все ваши подопечные уже там, — сказал Джон.

Хонна улыбнулся. Улыбка у него была широкая и уверенная.

— Предлагаете спасти вашу девушку?

— У меня только револьвер, — признался Джон, — а их — двадцать один человек.

Хонна улыбнулся еще шире.

— Вот как! Уже только двадцать один? Преотлично.

— Да, — выдавил Джон.

Хонна поправил очки.

— Что ж, — сказал он деловито, — отправляюсь немедля. Думаю прибыть через… пожалуй, через полчаса.

— Полчаса? — не веря, повторил Джон.

Хонна покачал головой:

— В этом убогом теле я могу жить долго, но при том буду немощен. Тело же Великого Моллюска… В нём я способен протянуть от силы часа три. Но это — прекрасное тело, господин Джонован. Я буду… горд, что вы его увидите.

Темнота уступала предутренним сумеркам. Воздух был сырым и промозглым, от дыхания шел пар. Нахохлившись на козлах, Джон правил по заросшей колее, высматривая в потемках сарай, о котором говорил Олмонд. Лошадь тихо фыркала, размеренно — туп, туп, туп, — стуча копытами по накатанной земле; кустарник по бокам дороги был таким высоким, что временами самые длинные и наглые ветки задевали рукава Джона. Кэб достался Репейнику очень просто: он вышел на улицу, махнул проезжавшему кэбмену, а потом вспрыгнул на козлы и вытащил револьвер. Кэбмена словно ветром сдуло, а Джон, настегивая лошадь, помчался вверх по набережной, к Копейной улице и дальше, пока не очутился здесь, на пустыре. Теперь он ехал медленно, до слёз вглядываясь в предрассветную мглу. Наконец, услышал вдалеке тихое ржание, и тотчас лошадь, впряженная в коляску, заржала в ответ. Ругнувшись вполголоса, Джон натянул поводья. «О скрытности можно забыть, — хмуро подумал он. — Распроклятые зверюги». Спрыгнув с козел, Джон похлопал лошадь по крупу, и та, тряхнув головой, принялась щипать траву. Отгонять лошадь Репейник не стал: коляска могла пригодиться при отступлении. Дальше он пошёл пешком — быстро, но бесшумно, держа револьвер у бедра, ежеминутно проверяя, на месте ли телепорт.

От того момента, как Джил оставила Репейника связанным в храме, прошло чуть меньше двух часов. Обычный человек за такое время ни за что не смог бы преодолеть пять лидов по лесу, достичь города, найти Копейную улицу и добраться до пустоши в конце дороги. Но Джил, во-первых, была не обычным человеком — по лесу она, скорей всего, бежала, легко и неутомимо. Во-вторых, она тоже могла взять кэб. Словно подтверждая догадку Репейника, откуда-то слева опять послышалось лошадиное ржание. Джон зашагал быстрей, потом не выдержал и перешел на бег. Внезапно кусты расступились, взору открылась небольшая поляна, очищенная от вереска и лещины. В центре поляны высилось двухэтажное строение, темная островерхая громада на фоне сумеречного неба. Рядом паслись несколько лошадей. У Джона мелькнула запоздалая мысль: что, если Олмонд все-таки наврал, и перед ним — обычная загородная конюшня, мирная, никчёмная, и на пороге ждет растерянная Джил… А через четверть часа сюда явится Хонна, с содроганием вспомнил Джон, и надо как-то будет с ним объясняться. Да, дела. В этот момент внутри сарая, видимый через щели в стене, вспыхнул свет. Джон от неожиданности вздрогнул, попятился, чтобы спрятаться в кустах, и тут его кто-то наотмашь ударил по плечу.