Анатолий Герасименко - Огонь сильнее мрака [СИ]

— Видит мышь, и сова, и болотная змея. Кот, и кошка, и ты немножко.

И всё снова стало как прежде. Морок исчез, Джил была рядом, живая и настоящая — пожалуй, даже слишком настоящая. Джон вдруг обнаружил, что держит ладони на её талии. Русалка выскользнула из объятий, пошла в прихожую. Крикнула, надевая длиннополый черный редингот:

— Давай, сейчас к тебе. Возьмёшь, что надо, и на место поедем.

Кот вякнул. Раздражённо поведя хвостом, он напружинился, метнул длинное тело на подоконник и там развалился, чтобы как следует вылизать брюхо.

На улице кэбмен долго смотрел на них, как на пустое место, силясь понять, откуда взялись перед его каретой двое людей, чего они хотят и почему так сердятся. Отъехав, он всё время сворачивал не туда — забывал, что везёт клиентов. Приходилось колотить в стенку и кричать. Один раз кэб вдруг остановился, а в открывшуюся дверь полезла толстуха в пышном платье и с зонтиком — кучер хотел взять пассажира, забыв о том, что уже везёт двоих. Джил засмеялась. Толстуха, внезапно для себя заметив попутчиков, взвизгнула, вывалилась из коляски и с треском захлопнула дверь. Кучер покатил дальше, пропустил, разумеется, Джонов адрес, а, когда сыщики вышли, рванул с места, не взяв плату — между прочим, три с полтиной форина.

— Потеха, — задумчиво проговорил Репейник, глядя вслед уходящему кэбу. — И часто ты так?

Они стояли на набережной Линни. Дождь кончился, из-за туч выглянуло невесёлое солнце, и река чешуйчато блестела, подёргиваясь от ветерка мелкой рябью.

Джил пожала плечами:

— Моя воля — каждый день бы так ходила. Но нельзя.

Они стали подниматься к Джону.

— Почему нельзя?

Джил шла по лестнице, ведя рукой по стене.

— Чары силу тянут. Ослабею, болеть начну.

— Вон оно что.

— Да не бойся, — засмеялась Джил, — через полчаса кончится. На целый день — всю ветку сжевать надо.

— Целый день! — до Джона вдруг дошло. — Так вот как ты к этим упырям в квартиры забиралась. Невидимкой-то легко домушничать, небось?

— Догадливый ты, Джонни…

Любой знал: магия, заключенная в машинах, постоянно истощалась. Её требовалось пополнять, подзаряжать волшебные устройства. Когда-то для этого существовали башни. Теперь, когда башни стали бесполезными памятниками архитектуры, работали только те машины, что впитывали магию из атмосферы, накапливая её в кристаллах — мелких, слабосильных. А вот народная магия не нуждалась в башнях: источником магии был сам человек, он же служил накопителем. Травы и заговоры лишь концентрировали слабые природные силы человека — так линза собирает в точку солнечные лучи. Примерно так же творили магию боги. Только их способность управлять чарами была развита в тысячу раз сильнее людской. Впрочем, боги предпочитали не тратить свои силы, а брать их у подданных.

Джон отпер дверь, пропустил девушку вперед, а сам задержался, чтоб извлечь из почтового ящика плотную стопку газет: два номера «Утреннего Времени» и «Часового» и один — «Еженедельного Зеркала». Вытащив газеты, Репейник захлопнул дверь. Раздался знакомый щелчок пружинного замка, но к этому звуку примешался другой, незнакомый: лязгающий стук и затем — шорох. Джон нахмурил бровь, огляделся и, не найдя ничего подозрительного, догадался посмотреть глубже в ящик. На дне притаился почтовый конверт. Джон вынул письмо — толстое, с чем-то увесистым внутри — надорвал и заглянул внутрь.

— Что там? — подходя, спросила Джил.

— «Глазок», — ответил сквозь зубы Джон. — Интересно, кто прислал.

Он сунул в конверт руку, окончательно порвав серую бумагу, и вытащил то, что находилось внутри. На ладони у него лежал прибор, напоминающий монокль: линза в диковинной золотой оправе. Оправа состояла из нескольких мелких деталей, соединенных шарнирами и плотно друг к другу пригнанных. Сбоку от линзы отходил короткий, не более половины ре, шнурок, на конце которого сверкал золотой шарик величиной с маслину.

— Тебе правда интересно, кто прислал? — удивилась Джил. — Фернакль же. Ясней ясного.

Джон стиснул челюсти.

— Это была ирония, — сказал он.

— Дай-ка глянуть, — попросила русалка. — Никогда не видела.

Джон отдал «глазок» девушке, и та сразу принялась вертеть прибор в руках, нажимая на золотые сочленения и всматриваясь в стеклянное око линзы.

— Магическое устройство связи, — сказал Репейник мрачно. — От трёх до семи лет с конфискацией.

— Куда здесь говорить-то?

— Сюда, — Джон поймал болтавшийся на шнурке золотой шарик.

— Валяй, — Джил вернула прибор. — Вызывай. Я пока чайник поставлю.

И она, цокая подковками сапог, ушла на кухню. Джон посмотрел ей вслед, вздохнул и поплёлся в гостиную. Сев на диван, он какое-то время приглядывался к линзе, потом хмыкнул и нажал незаметный с первого взгляда рычажок. Сбоку оправы с механическим треском выдвинулся маленький дополнительный окуляр. Внутри окуляра тоже была линза, похожая на хрустальное чечевичное зернышко. Повозившись, Джон сумел отогнуть ногтем другой рычажок, еще мельче и незаметней первого. Теперь с другого бока оправы красовался короткий золочёный хвостик: это была опора. Джон поставил прибор на стол, придал с помощью опоры устойчивое положение и взял в руку шарик на шнурке. Что делать дальше, он представлял весьма отдалённо, но в этот момент мелкая линза испустила дрожащий белесый луч, и в свете этого луча над прибором забрезжили туманные очертания человеческого лица. Призрачные черты сгустились, стали ярче, блеснули очки, лицо вежливо улыбнулось:

— Покой вам, господин Джонован!

Репейник поднес шарик ко рту и сказал:

— И вам того же.

Он чувствовал себя неловко под взглядом призрака.

— Взял на себя смелость предложить вам средство, — сказал Хонна. — Чтобы иметь, так сказать, возможность… (он, по своему обычаю, сделал паузу) соотноситься на расстоянии.

— Я так и понял, что это ваш прибор, — сказал Джон.

— Можете пользовать, как только сочтёте нужным, — Хонна качнул головой. — Признаться, я боялся, что, э-э… обращение с устройством вызовет затруднения….

— Мне приходилось иметь дело с «глазками», — сухо сказал Джон.

— Вот и прекрасно! — с облегчением сказал Фернакль. — Как продвинулось расследование? Какие… (пауза) перспективы?

Репейник почесал макушку.

— Вот-вот найду вашу лабораторию, — пообещал он. — Очень важный след удалось взять.

— След? — заинтересовался Фернакль. — Что за след?

Джона так и подмывало сказать: «Привет от Великого Моллюска», но он сдержался и вместо этого произнёс:

— Вышел на тех, кого мы ищем. Нашлось заведение, где они проводят вечера, ну и… остальное — дело техники. И времени.

— О! — заметил Хонна с энтузиазмом, впрочем, довольно наигранным. — Что ж, дело, полагаю, верное. Хорошо бы только по возможности поскорей.