Илана Мьер - Последняя песнь до темноты [ЛП]

— И он благодарен за такое счастье, Дария. Какого бы бога он ни благодарил.

Она отодвинулась от него, лицо стало холодным.

— Зачем ты пришел, Нед?

— Пригласить тебя, — сказал он, тон стал ровным, он уловил, что ее голос изменился. — Приходи ко мне иногда. Я работаю весь день, и есть дни, когда я с трудом верю, что буду придворным поэтому.

— Я думала, это решено, — сказала Дария Гелван. — Принц тебя любит.

— Да, но есть король, — сказал Никон Геррард. — Боюсь, его я порадовать не смог. Он говорил о Валанире Окуне, но я знаю, что Валанир даже не хочет быть придворным поэтом. Он точно считает себя выше этого.

— Уверена, твой талант не хуже, — сказала Дария. Ее механический тон показывал, что это она говорила часто. — Ник, за все года, что я тебя знаю, твои проблемы не менялись.

Никон Геррард оскалился.

— Какие проблемы?

Она коснулась его запястья, заглянула в его лицо.

— Ты боишься.

Туман окутал сцену, краски сада Гелван весной — зелень листьев и травы, красные и желтые розы — растаяли в белизне. Рианна все еще не видела руку перед лицом, но ощущала руку Неда в своей.

— Мне страшно, — сказала она вслух.

— Не надо, — услышала она его. Голос повис в воздухе, словно содержался в небольшом пространстве.

— Где мы?

— Не знаю, — сказал Нед. — Но не в опасности.

— Это… была моя мама.

— Знаю. Я ее немного помню. Я не помнил, что вы так похожи.

— Видела бы она меня сейчас, — она издала смешок. Может, хорошо, что она не видела свои руки в крови. Было удивительно тяжело вонзить нож в Райена, она помнила борьбу с его телом пальцами и ладонями. Рианна видела его лицо в тот миг — его рот был черной луной агонии, глаза выпучились, как стеклянные. Она закрывала глаза и видела это, открывала и видела маску между собой и миром.

Райен был прав насчет близости ножа. Это был последний урок от него.

Нед сказал:

— Раз мы никуда не идем, я кое-что скажу, — впервые с того, как он нашел ее в Динмаре, он звучал опасливо. Как старый Нед, что был с ней осторожен, словно она могла сломаться.

Рианна решила помочь ему.

— Ты был с Мариллой.

Он резко вдохнул, а потом удивленно рассмеялся.

— Скажи, как ты это поняла?

— Иначе зачем Марлен Хамбрелэй требовал расплаты? — сказала она. — И было что-то во взгляде Мариллы на тебя. Думаю, она тебя любит.

— Не любит, — сказал Нед. — Но да. Ты была права.

— Это меня не тревожит, — сказала Рианна. — Я даже… рада.

— Рада?

Рианна ощутила покалывание в носу, словно могла заплакать.

— Я так мало тебе дала. Нед. Прости.

Его ладонь грела ее руку, была теплом в белой пустоте.

— Это не так, — сказал он. — Можешь представить нас, не знавших друг друга все эти годы? Я — нет. И не хочу.

Рианна искала ответ, но белизна вокруг пропала, ее сменила алая комната. Высокие окна с бархатными алыми шторами были в дожде и серыми. Одинокий ветер бился среди ливня в стекло.

Комнату заливало сияние большого камина, вокруг него собрались тени. В этом свете стояли Дария Гелван и Никон Геррард. Она была спиной к Рианне и Неду, и они видели волны ее волос. Придворный поэт стоял против света, лицо было в тени, но глаза безумно горели, он проводил рукой по волосам. Он казался очень юным.

Дария подставила кольцо свету. Его кольцо Академии.

— Тигриный глаз, — сказала она. — Расскажи еще раз, что это значит.

Никон Геррард кашлянул, сцепил руки перед собой.

— Сила и огонь танцуют в тебе, это нужно выпустить в мир, — процитировал он.

Она протянула ему кольцо, словно подарок.

— Я так и думала, — сказала она. — Знаешь, что еще я думаю?

— Я догадываюсь, — она надел кольцо на палец.

— Сила, Ник, — сказала она тихо, но звучала сильно в тишине комнаты. Дождь уже тише бил по окнам. — Все годы, что я тебя знаю, ты хотел только этого.

— Ошибаешься, — сказал он. — Я хотел другого. Это у меня забрали.

— Гидион не забирал меня, — сказала она. — Ник, наша дружба важна. Не порть это.

— Не буду, — Никон Геррард выдавил улыбку. — Идем. В дождь не выйдешь. Выпей со мной, — он указал на графин и два бокала рядом. Дария смотрела, как он наливал, и на миг Рианна увидела, как ее лицо дрогнуло, но это могла быть игра света огня. Но то изменение напоминало беспокойство. А потом она с улыбкой приняла бокал и подняла его в тосте. — За тебя, — сказал Никон Геррард и выпил. Он опустил бокал, его щеки покраснели, глаза горели, как угли. — Дария, ты ведь всегда хотела меня… в сердце?

Дария потягивала вино, а потом осторожно отставила бокал.

— В сердце, — сказала она, растянув губы в улыбке. — Конечно.

Он схватил ее. Они долго целовались, и в их тишине шумел дождь. Рианна не могла дышать.

Вдруг Дария вскрикнула. Ник Геррард бросил ее на диван со смехом, она откатилась. Она подобрала юбки и себя, стараясь выглядеть достойно.

— Ник…

— Думаешь, я не знаю, — сказал Никон Геррард, — что ты затеваешь?

Губы Дарии приоткрылись.

— Я не…

— Да, — ровно сказал Никон Геррард. — И ты подвела его. Пока мы сидим тут и пьем вино, короля найдут мертвым в его комнате. Я думал, что стоит сказать тебе самому.

Она вдруг вскочила и ударила его ладонью по горлу, ее рука была напряжена, как нож. Скорость этого потрясала. Ее ладонь попала по его горлу с треском. Никон Геррард выдохнул. Он ударил ее по груди так, что она отшатнулась и упала на колени. Он миг потирал место, куда она его ударила, сглотнул. И улыбнулся.

— Меня не убить, — сказал он и сжал ее руки. — Моя жизнь уже не моя. Время идет, и это все больше исполняется, и потом ни одно оружие не убьет меня. Я покажу, почему.

Она боролась, но он увел ее в тени за светом огня, к стене с большим гобеленом. Он отодвинул гобелен и показал скрытую дверь.

— Мой муж знает, что я здесь, — прошипела она.

— Да, — сказал Никон Геррард. — О, не искушай меня такими словами, Рия, — его рука прижала ее руки к бокам, он толкнул дверь.

— Не смотри, — сказал Нед сдавленно на ухо Рианне.

За скрытой дверью она увидела стол из костей и черепов. В центре стола было вырезано углубление в темных пятнах. Черепа все еще были с волосами, у некоторых волосы были длинными. Некоторые головы явно принадлежали детям.

— Гадание на крови, — выдавила Дария. — Как и думал король Элдемар.

— Новый король, — сказа Никон Геррард, — тоже будет слабым, но послушнее, — он вдруг бросил ее в комнату.

— Тогда ты решишь убить меня здесь, — сказала Дария, волосы упали на лицо.

— Я уже тебя убил, — сказал Никон Геррард.

Ее лицо побелело.

— Редкий яд, — сказал он таким тоном, словно снова соблазнял ее. — У меня иммунитет к нему, как ко многому другому. Ты начнешь сходить с ума следующий час, забудешь свое имя, лица любимых. Это продлится день. А потом лихорадка сожжет тебя и остатки разума. Мне говорили, это больно.