Илана Мьер - Последняя песнь до темноты

Лин покраснела.

— Нет, — она потянулась и встала. Ее мышцы затекли. — Я найду нам завтра, — сказала она, — а потом в путь.

— Что мне делать, — сухо сказал Дариен, — если придет стража, пока ты на охоте? Кричать?

— Как-то так, — сказала она. — Я быстро, — когда-то она была охотником. Это прозвучало голосом матери. В лесу у дома даже ветер говорил тонами, что она знала.

— Лин, куда теперь? — сказал Дариен с отчаянием. — Стражи в Академии, мы не можем сделать то, что просил Валанир Окун. Мы не доберемся до Пути. И мы не можем… вернуться в Тамриллин.

— Может, мы и не должны найти Путь и вернуть чары, — сказала Лин. — Может, Валанир теперь это поймет и найдет другой способ.

— Или этого способа нет, — сказал Дариен. — Может, то, что происходит — тьма, разрушения — будут из-за нашего провала.

Лин коснулась его напряженного плеча.

— Мне жаль, — сказала она. Ей было холодно внутри. Скоро все закончится. Происходящее теперь было логическим заключением того, что началось почти год назад, в зиму, когда она сбежала из дома. Все посередине — Леандр Кейен, Тамриллин, Валанир Окун — было ярким эпизодом, что вел к этому моменту. Не вел ни к чему.

Лин всегда знала сердцем, что ей суждена тьма. В ней был изъян, или в ее крови, который не пропадал. Она не сбежала бы даже через порталы, даже с величайшими Пророкам. Но ей было жаль Дариена Элдемура, чья жизнь когда-то казалась золотой балладой. Из-за этого Лин могла горевать.

* * *

Они остановились у ручья наполнить фляги и увидели его. Страж склонился и пил из ручья, а рядом — его конь.

Дариен тут же бросился к горлу мужчины, прыгнул на него, когда он склонился. Он не успели вытащить мечи, завязалась борьба. Страж был не таким уставшим, как Дариен, и мог злиться из-за потери товарища, так что смог прижать Дариена к земле. Он хотел вытащить меч, но Лин прижала нож к спине стража. Она рявкнула:

— Не двигаться.

Дариен выбрался из-под мужчины, тяжело дыша. Лин его глаза казались безумными, словно он был в ярости. Пот сделал его волосы темнее, они прилипли ко лбу. Он сдавил шею стража рукой.

— Ты один?

Страж сжал губы. Лин прижала нож, хотя ей было неприятно. Этот человек выполнял приказ. Может, он даже верил, что Дариен в ответе за смерть Хассена Стира.

— Отвечай, — приказала она. Ее мать не мешкала бы.

— Другие… близко, — процедил пленник. — Они найдут вас.

— Тогда мы оставим тебя как заложника, — сказала Лин.

Дариен покачал головой. Его глаза были напряженными, пока он смотрел на мужчину, и это пугало Лин.

— Есть идея лучше, — сказал он. — Никон Геррард хочет, чтобы люди думали, что я гадаю на крови? Я дам им еще песню. Я это использую.

— Нет, Дариен, — охнула она. Страж хотел кричать. Лин прижала руку к его рту, ей было плохо.

— Подумай, Лин, — крикнул он. — Мы не знаем, куда идем. Только Эдриен Летрелл знал, и он мертв. И есть способ… вернуть его. Поговорить с ним.

— Дариен, послушай себя, — сказала Лин. — Нельзя вернуть мертвых.

— Наоборот, — сказал он. — Смерть — лишь портал. Один из последних, но все же. И у нас есть бумаги Валанира Окуна. Нужна кровь и слова. Лин, мы можем остановить тьму, о которой говорил Валанир. У нас есть шанс.

— Бороться тьмой с тьмой? — сказала Лин. — В этом нет смысла.

— Только в этот раз, — просил Дариен. — Один раз не повлияет, Никон Геррард делал это годами.

— Надеюсь, ты прав, — сказала Лин. Она опустила с силой рукоять кинжала на голову стража. Он обмяк в руках Дариена.

— Ты его убила? — возмутился Дариен.

— Нет, — сказала она. — Отключила.

Он вытянул меч, замер с непонятным лицом.

Лин выдержала его взгляд. Она не была уверена, нужно ли это делать. Она вспомнила книги о поэтах, которые были с изумрудом на кольцах. Он был бродягой, легким сердцем, всегда свободный. Она вспомнила ночь, его с алым мечом, улыбку на его лице, какой не было раньше. На миг в свете факела он был кем-то другим. Не тем, кто играл ей милую песню на ночь.

Та песня, если он сделает это, будет утеряна навеки. Она и все остальное.

Это мелькнуло в ее голове, и она сказала:

— Ты не должен лить кровь, Дариен. Я не могу видеть тебя таким, — она забрала страницу и посмотрела на указания. — Готовь слова, — она порезала свои запястья. Она ждала боль, но все равно была потрясена. Она рухнула на колени.

— Лин… ты дура! — охнул Дариен и подбежал к ней.

— Ты дурак, — сказала она. — Собирай… кровь.

— Нет, — сказал он и начал спешно рыться в сумке. — Я перевяжу запястья.

— И я снова их перережу, — проворчала она. — Собирай.

Он поднял ее, как ребенка, она была легкой в его руках. В его глазах были слезы, но ей могло казаться.

— Сперва Хассен, теперь ты? — сказал он, она слышала в его голосе боль. Но он взял бумаги другой рукой, и она закрыла глаза. Свою роль она выполнила, и он довершит то, что она начала. Это последнее.

* * *

Дариен прислонился к дереву. Близился закат, он видел это по длинным теням и мягкости света. Но неба видно не было, только тихую тьму.

Дариен никого не видел и позволил себе плакать. Он не знал, почему, за Хассена или Лин, или за то, что сделал с ней. Или все накопилось, и стало от этого хуже.

— Открывай врата, — читал он. — Открывай врата между мирами.

Выгони тьму на свет.

Врата между мирами.

И кровь Лин для истории.

Два тела были на земле: стража во второй раз отключили, он был на корнях дуба, и Лин Амаристот, ее голова лежала на плаще Дариена, ее лицо было белым, и фиолетовые ветви вен казались трещинами на висках и щеках. Бинты, что он сделал из запасной рубахи, были не такими белыми.

В сотый раз он ощупал ее перевязанное запястье в поисках биения сердца. Было сложно ощутить сквозь ткань, но он думал, что она еще жива. Будь у него зеркало, он проверил бы ее дыхание.

Если она умрет, это сработает?

Мысль не терзала его, ему было все равно. Страж все еще мог погибнуть, но… Лин поступила безумно, но притупила его жажду кровопролития.

Он использовал ее кровь. Он перевязал ее, не забрав все, но… он поднял ее к камню и держал запястья над трещиной, заполняя ее красным.

Выгони тьму на свет.

Если Лин умерла, то он был не лучше слов Никона Геррарда о нем. Он будет тогда убийцей.

Он смотрел на ее лицо, на рот без эмоций. Она замедлила бы его. Она хотела умереть, спасая его от себя. Она не думала, что станет помехой.

Он осторожно поднял ее, но она застонала, когда ее руки оторвались от земли. Он пригладил ее волосы и пошел медленно от их лагеря. Повезло, что их еще не нашли, и Дариен знал, что его удаче верить нельзя.

* * *

Тьма долго рисовала силуэты. Ее руки были тяжелыми и болели. Хотя тьма была кромешной, она словно вышла из глубокой пещеры под землей на свет. К боли. Разум хотел вернуться… туда, где она была. Она думала, что еще слышала шепот угасающего сна.