Трейси Нейткотт - Остров Серых Волков (ЛП)

Теперь это все, что я могу видеть.

— Я найду его одна, — эти слова и вполовину не так сладки на вкус, как в начале нашего путешествия.

Я стою перед Звездным Камнем. Прямо почти невозможно разглядеть этот определенный наклон света. Я изучаю верхний левый угол квадрата и… там. Странный луч отрывается от остальных и изгибается наружу. Это так незначительно, так незначительно. Но этого достаточно для моего изголодавшегося по сокровищам ума.

Я держу руку перед лучом и смотрю, как он бледнеет на моей коже. Я делаю шаг назад. И обратно. И обратно, пока не упираюсь в стену пещеры. Я щелкаю выключателем фонарика. Тень поглощает эту часть пещеры.

Если бы не темнота, я бы никогда не заметила света. Он слабый, едва касается стены, но все же есть. Я провожу руками по камню. Искать, искать, искать что-то. Что-нибудь.

Кнопка.

Рычаг.

Потайная дверь.

Мои пальцы натыкаются на грязь, что-то скользкое и острый камень. Я уверена, что у меня идет кровь, но мне все равно.

Я следую за трещиной в стене. Она зияет еще шире, когда я добираюсь до основания, где едва различаю небольшую трещину. Я включаю свой фонарик. Там очень много черного цвета. И вспышка красного цвета.

— Кажется, я нашла его, — говорю я, и вся пещера светлеет.

Анна и Чарли подбегают ко мне. Мы ползем на животе, пока не оказываемся в нескольких дюймах от отверстия.

— Там могут быть пауки, — говорит Чарли с дрожью в голосе.

— Там могут быть змеи, — говорит Энн, и Чарли стонет.

— Там могут быть сокровища, — говорю я, протягивая руку в небольшое пространство. Мои пальцы касаются сухой земли, прохладного камня и чего-то еще. Ткань. Когда мои пальцы сомкнулись вокруг ремешка, я делаю паузу.

— Я держу твои мечты в своих руках, — тихо говорю я сестре. И я знаю, что этот шепот идет из этой пещеры, через весь остров, и до самого кладбища, где Сейди услышит его и отпразднует с таким ликованием, что потрясет весь город Уайлдвелл.

Я вытаскиваю сокровище.

ГЛАВА 47: КУПЕР

Меня наполняет странное жужжание. Это заставляет мою кожу зудеть, а разум дергаться.

Есть кое-что, что я должен помнить. Я не знаю, что именно.

— Говори правду, — шепчет трава. Я раздавливаю её своими ботинками.

Чем ближе я подхожу к пещере, тем сильнее покалывает мое тело. Это самое худшее в моем мозгу. Статика, которая пытается что-то сказать.

И что же я должен помнить?

Ветер швыряет мне в глаза грязь.

— Правда, — шипит он. — Говори правду.

Грязные облака следуют за мной через всю долину. К водопаду. В пещеру.

И вот я здесь. Стоящие в центре подземелья Звездные Камни.

Я жду, когда появится луна. Точно так же, как учит письмо Бишопа. Вот только в его письме это звучит очень волнующе.

Это не так.

Остров все время преследует меня из-за правды. Я выбрасываю несколько штук.

— Я Купер Роллинс!

— Я охотник за сокровищами!

— Мне действительно нужно пописать!

Ни одна не подходит, и чем дольше воздух шепчет о правде, тем больше у меня кружится голова. К тому времени, когда лунный свет падает на символ Бишопа, высеченный на одном из Звездных Камней, я едва чувствую свои ноги.

И я все еще кое-что забываю.

Я просто пожимаю плечами. Следую за светом к расщелине в стене пещеры. Либо он действительно хорошо спрятан, либо мой мозг настолько вялый, как кажется.

Красный рюкзак. Темная дыра.

Толчок. Пинок.

Несмотря на все часы планирования, которые потребовались, чтобы добраться сюда, закопать сокровище довольно неприятно. Держу пари, что было бы в миллион раз лучше, если бы Бишоп был рядом со мной. Теперь это просто напоминает мне, что он ушел.

Я отрицательно качаю головой. Есть кое-что особенное, что я должен помнить.

Мое начало на Острове Серых Волков.

Поиски моей потерянной личности.

Олень на пляже.

Ложь, шепчет тьма. Говори правду.

— Он убил Тоби, — говорю я, — на берегу.

Но это еще не все. Я чувствую на языке легкий привкус воспоминаний.

Я плюхаюсь на спину. У меня свободные ноги и расслабленные руки. Мозг хлюпает по всему моему черепу. Смывая вымысел и заменяя его фактами. Я кричу правду в потолок.

— Я проснулся не на Острове Серых Волков.

— У меня всегда был свой дом.

Остров ревет. Каждый клочок земли и каждая другая скрытая вещь так далеко в земле громыхает своим криком. Говори правду!

— Мой отец пытался убить меня, — шепчу я. — Он убил моего брата, и я был следующим.

ГЛАВА 48: РУБИ

И лишь достойным

Суть видна:

Сокровищ выше нет,

Чем знание, в чём истина.

Мы сидим кругом, плотно прижавшись коленями друг к другу, а Анна подпрыгивает вверх-вниз, все быстрее и быстрее.

— Вся магия Острова Серых Волков может быть засунута в этот мешок, — говорит она. — Но мы никогда этого не узнаем, пока ты не расстегнешь молнию.

Она говорит о рюкзаке, лежащем в нескольких дюймах от моих пальцев. Его дно покрыто слоем грязи, но все остальное шокирующе красное. Мне кажется, что клад был зарыт совсем недавно, но Анна убеждена, что остров сохранил его для нас.

Чарли отрицательно качает головой.

— Честно говоря, остров забрал Гейба, и это что-то сделало с Эллиотом. Мне плевать на это сокровище.

— Не ругайся, — хрипит чей-то голос.

Нет никакого луча света. Никакого освещенного квадрата. Никакой магии вообще.

Есть только Эллиот.

Я упиваюсь им, отмечая каждую странную и удивительную деталь.

— Тебе уже лучше, — шепчу я.

Чарли стал менее сдержанным. Он выскакивает с земли. Прижимает Эллиота в объятиях, прерываемых похлопываниями по спине.

— Я думал, что ты застрянешь здесь навсегда.

Эллиот опускается на землю. Мне бы хотелось броситься на него. Обхватить руками его за талию, чтобы знать наверняка. Что он жив. Что он из плоти и крови. Что с ним все будет в порядке.

Вместо этого я говорю:

— Ты в порядке?

Он проводит рукой по лицу.

— Не совсем. Но я думаю, буду.

— Чувак, ты даже не пошевелился. Ты даже не моргнул — это было действительно жутко, — в голосе Чарли звучит насмешка, но в его словах слышится нотка беспокойства. — И что же случилось?

— Я… — выдыхает Эллиот, и это больше похоже на то, что он что-то сдерживает, чем отпускает. — Я знаю правду и собираюсь рассказать всем обо всем. Расставить все на свои места. Но только не сейчас.

Анна кивает.

— В этом мире есть две вещи, о которых моя прабабушка говорит, что торопиться нельзя: испражнения и горе.

Чарли смеется.

Эллиот прищуривается.

— А почему ты думаешь, что я горюю?

— О, Эллиот, — говорит Анна. — Это у тебя на лбу написано.

Она права, хотя я думаю, что дело не только в этом. Как будто он добавил к этому целый мир неприятностей. Как будто он пережил такое событие, которое разрубает твою жизнь надвое. До и после этого.