Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

— Какая разница!!! — проорал я. Мне почему-то не хотелось убивать это несчастное создание, которое, скорее всего, и волокли-то в качестве запасного обеда. Убежало — туда и дорога!

Внезапная вспышка света резанула по глазам и заставила на секунду зажмуриться. Мертвяк издал яростный шипящий звук и попятился в тень. Бэбэлэнц загикал и, пританцовывая, победно потряс в воздухе топором. Я, прикрыв лицо ладонью, с изумлением наблюдал, как прямо из каменной стены выступали тяжёлые, квадратно скроенные фигуры, одетые в выпуклые нагрудники и чешуйчатые кольчуги. Кожаные штаны были заправлены в жёсткие гулкие сапоги. Спутанные кудлатые бороды естественно не предполагали никаких бантиков. Тёмные глаза из-под нависавших бровей смотрели решительно и сердито. У каждого из-за спины торчало древко боевого топора, впрочем, доставать их они не торопились. Оглядев нашу живописную группу, головной гнорль — а это были именно гнорли — брезгливо взмахнул в сторону дохляка массивным чёрным предметом: вспышка — и безголовый дёргающийся урод опал на землю серым пеплом. Бэбэлэнц крикнул и указал в мою сторону. Гнорль развернулся ко мне и опять поднял руку с оружием. Вот вам и дружба дружбой, а служба службой… Эх, Бэбэлэнц!

— Повернись! Боком повернись!!! — уже мне умоляюще завопил тот. Я машинально развернулся, и отстреленная голова, вереща и сыпля зубами, отлетела вбок, взорвавшись таким же серым мусором, как и её бывшее тело.

Я устало опустился на пол.

— Какой нежный хорц тебе попался, а, Бэц?! — громогласно расхохотался стрелявший гнорль. — Это тот самый?.. Веди его к нам на контроль. Пусть с ним сам Верховный разбирается! — он снова поднял руку с чёрным оружием, и узкий ход за нашими спинами просел обвалом: пути назад больше не существовало. Гнорль удовлетворённо хмыкнул.

— Уж отведу, — блеснув на него красными глазками, пробурчал гном, нервно теребя в бороде бантик. — Посидим немного и двинемся.

— Штаны не протри, сидючи-то, — улыбнулся ему в ответ гнорль, как старший брат любимому младшему, и, дав команду остальным, ушагал в то же место в стене, откуда и вышел. Завершающим аккордом на нас рухнула тишина.

— Вот это да! — только и смог выдавить я, оглядываясь вокруг. — Так и в справедливость недолго поверить, после такой-то удачи!

— Погоди радоваться! — сварливо пробурчал Бэбэлэнц. — Наш Верховный гнорль суров, и что он решит — предсказать невозможно. Может и назад на каторгу отправить, может и сам тебя…

Он так и не успел договорить, что же ещё может учудить грозный Верховный гнорль. Сбоку за небольшим валуном едва уловимо зашуршало. Бэбэлэнц резко развернулся и без предупреждения скакнул в сторону, уже в прыжке поднимая топорик. Замах растратился впустую: лезвие упало, высекая сноп искр, но лишь снесло верхушку камня, из-за которого с визгом пулей вылетело тощее существо — то самое несчастное полудохлое создание, убежавшее во время драки с его хозяином, каторжным трупняком. Оно не раздумывая бросилось в моём направлении и дрожа забилось ко мне в ноги, сотрясаясь так сильно, что я начал беспокоиться за целостность его тельца.

— Ага-а-а!!! — победно прокричал гном, с трудом выдирая свой застрявший в валуне топорик. — Держи его, Василий!

— Лоо, сандара лоом ну саах! — срывающимся голоском залепетал дохляк. На его запрокинутом, обтянутом тёмной кожей лице молили и плакали, живя отдельной жизнью, два удивительных выпуклых глаза. — Лоо! Лоооооо! Лоооо… ооо…

— Сейчас тебе будет и лоо, и саах! — сердито выпалил гном, протягивая к нему крепкую руку. И вдруг закричал на него: — Лоо сун вукр дан дарр! Ну уч, ну уч саах!

Существо поникло и заныло, горестно обхватив себя тонкими ручками. Лоо, лоо, — безнадёжно плакало оно, роняя в пыль скупые слёзы. И было непонятно, как из этого высохшего тельца можно выжать хоть каплю жидкости. Бэбэлэнц явно отказал ему в малейшей надежде на спасение.

— Василий, отойди! — нетерпеливо приказал он мне, перехватывая поудобнее оружие.

— Нет! — вдруг решительно возразил я, шагая, но не в сторону, а наоборот, прикрывая своими ногами беспомощную фигурку. — Извини, Бэц! Он и так уже…

— Я тебе не Бэц, и ты меня не цацал! — гневно сверкнул на меня глазками гном. — Ты лезешь не в своё дело! Отойди, не мешайся!

— Ещё чего! — я начинал злиться, тоже не собираясь уступать. — Откуда тебе знать, какое дело моё, а какое нет! В конце концов, многие считают меня дафэном, а дафэны всегда защищают слабых. Видал, что у меня есть?!

Я рванул на груди рубаху и вытащил королевскую печать, потрясая ею в воздухе — моим последним, но весомым аргументом. Дохляк внизу затих и вдруг, перестав плакать, отчётливо прошептал: «Даэна, даэна…», потянулся ко мне ручкой да так и замер, не дотронувшись, всхлипывая, поглядывая то на меня, то на печать, то на сердито переминавшегося Бэбэлэнца.

— Да ты соображаешь, кто такой дафэн, а?! Или тебе объяснить?! — я не унимался, самозабвенно блефуя, но гном-то этого не знал. И более того, он явно не знал, что делать дальше: нежданное заявление заморыша каким-то образом повлияло на него не менее убедительно, чем мой легендарный артефакт. Бэбэлэнц явственно погружался в пучину сомнений, и чем больше он сомневался, тем меньше оставалось у него решимости. Наконец, глубоко вздохнув, он с напускным равнодушием махнул на нас рукой.

— А ну вас к бэрберцацам! Разбирайтесь сами. Этот… — он презрительно указал пальцем на переставшего-таки истекать слезами, ещё не верившего в то, что он временно избежал смерти, дохляка. — Этот всё равно не опасен. Финюк — он и есть финюк. Рано или поздно его обязательно кто-нибудь съест. К тому же… он долго не протянет: слишком уж тощий.

— Раз он не опасен, зачем ты хотел его убить? — растерянно переспросил я, приседая к своему новому подопечному. Тот замер, сложив молитвенно ручки. В его глазах сияло такое восхищение, что мне сделалось неловко.

— Хотел и хотел. А может и не хотел… Так положено! — раздражённо пожал плечами Бэбэлэнц. — Начнёшь делать кому-нибудь исключение, а что потом? Я не судья, чтобы решать кому жить, а кому нет. — Он помолчал и совсем тихо добавил: — А так всё просто — есть приказ «никого не пропускать», я и не пропускаю.

— А я?

— А ты пока никуда и не прошёл! — хмыкнул гном.

— А мне показалось, что мы постоянно движемся вперёд! — не соглашаясь, улыбнулся я.

— Не говори «Эц!» пока не перепрыгнешь! — чуть миролюбивее проворчал Бэбэлэнц и вдруг погрозил пальцем финюку: — Чтоб от Василия ни ногой! Сразу ко мне попадёшь: уж я жалеть не буду, понял?

Тот часто закивал головой, пододвигаясь ко мне ближе.

— Саах лурр ло! — тоненьким голосочком отрапортовал он, растягивая в робкой улыбке прозрачные губы.