Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

Конец нашего путешествия первой заметила жемчужина. Вдруг замигав, она неспешно, как бы извиняясь, погасла. Я было подумал, что с ней что-то случилось, но тут понял, что и без неё могу разглядеть и стены, и камни под ногами, и далёкое марево выхода, светлым пятном проступавшее впереди. Я еле сдержался, чтобы не побежать ему навстречу, но финюк уцепился за меня худенькой ручкой и просяще блеснул глазами. От волнения я забыл, что могу подхватить его на руки, и поэтому навстречу своему чудесному избавлению мы отправились торжественной размеренной походкой.

Следующие пять минут были самыми длинными в моей жизни. Выход представлял собой увеличенный вариант кроличьей норы, из которой мы, наконец-то, выбрались наружу. Мы вновь родились в этом мире, делая свой первый вздох и первый радостный вскрик. Вокруг нас простиралось бескрайнее небо, подступавшее вплотную к небольшой площадке, плоской вершине огромной горы (не той ли, с которой я недавно так мило беседовал?), своими боками со всех сторон уходившей круто вниз — в густую тьму ещё неразбуженного ландшафта. Я удивлённо огляделся. Ну, и где мы? Когда мы? Кто мы? Сколько нас? Какие песни мы поём?.. Великий Лес, да впридачу с великой Ишк'йяттой! Господи…

Стояло раннее утро. Прохладное, свежее, пока размытое и несформировавшееся. Над соседними вершинами веерообразно расходились в стороны роскошные золотые облака. Темное небо, прозрачное как вода, медленно, но верно набирало свою обычную утреннюю палитру: от серо-фиолетового до пастельно-желтого.

Внезапно каменная твердь под нашими ногами вздрогнула, зевнула и стянула дыру, из которой мы только что вылезли: пути назад больше не было. Хотя, кто же из нас хотел бы назад, а, финюк?

Тот промолчал, зачарованно созерцая окружавшее нас великолепие, не в силах справиться с такими небесами, не умея переплавить их во что-то такое, что исторгло бы спасительный вздох души, вскрик восхищения и присоединило бы и его маленькое естество ко всеобщему празднику начинавшегося дня.

Я тихо опустился рядом и обнял худые плечи. Он встрепенулся и судорожно вздохнул, заламывая пальцы и влажнея глазами.

— Ну, что ты?! — стараясь быть беззаботным, спросил я. — Мы ведь вырвались, дошли, смогли, дотерпели? Теперь уж точно — история только начинается!

Финюк что-то хотел ответить, но не смог, конвульсивно дрогнув горлом и шумно выдохнув воздух.

Находились мы на крошечном пятачке высоко над землёй, и спуска вниз не наблюдалось. Хоть какую-нибудь захудалую лестницу или парашют… А лучше — крылья отрастить!

«Васи-и-иииили-и-иииий!!! — раскатисто взорвалось у меня в голове. — Ты где??? Отзовииииись!!!»

От неожиданности я чуть не свалился с камня, на котором сидел. Зорр!!! Ей богу, Зорр!!!

«Васи-и-иии…» — снова заголосило у меня внутри, эхом рикошетя по мозговым извилинам.

«Я здесь!!! — со всей мочи проорал я. — Зорр! Я здесь!!!»

«Васька, ты?! — облегчённо донеслось в ответ. — А чего так орёшь-то? Жрёт что ли кто?»

«Это не я, а ты чего так орёшь? Обожрался что ли кем?» — улыбаясь от уха до уха, промыслил я.

«Фуф, точно ты! Ты куда слинял с поля боя, а? Как сквозь землю провалился!..»

«А я и провалился! Грольхи, мерзавцы, утащили. Да ладно, при встрече расскажу. У вас-то как? Все живы?!»

«Все, все. Только ты и был в горестном списке. Занесли тебя, понимаешь ли, в Красную книгу, как исчезнувший вид. Целый день искали. Я уж думал, что всё — потеряли мы нашего Василия. Фастгул’х же рычал и порывался искать снова!» — голос Горыновича обрёл знакомые нотки, душевные и издевательские одновременно. Я чуть не зарыдал от счастья — как же я по ним успел соскучиться!

«Фастгул'х, малыш… — нежно произнёс я. — А Врахх, проходимец, объявился?»

«А разве он куда-то пропадал?» — недоумённо поинтересовался Зорр.

Тут, возвращая меня с небес на землю, рядом зашевелился финюк, робко трогая меня за рубашку и заглядывая в глаза.

«Хорц, это друзья?..» — едва слышно прошептало у меня в голове.

«Эт-то кто ещё такой?! — не дал мне ответить Горынович. — Василий! Ты кого опять подцепил?!»

«Подцепить можно заразу, а это… — я задумался. — Сам увидишь, когда прилетишь, — я чуть не подскочил на месте. — Зорр!!! Родной!!! Прилети за нами!!! Мы тут влипли в одну историю…»

«Только лишь в одну?! Теряешь сноровку! Раньше бы ты умудрился…»

«Но зато в какую! Ладно, потом расскажу. Короче — вылетай!»

«Ух, я только что поел, — притворно вздохнул тот и вальяжно добавил: — Ну, и где ты? Вернее, вы?»

«На вершине горы».

«Где?! — изумился Зорр. Помолчал немного и добавил: — Да… Всего-то день прошёл, а ты уже успел на гору забраться. И оно тебе было нужно? А, Василий? Ну, и что это за гора, спрашивается?»

«Не знаю», — честно признался я, со вздохом обводя взглядом наполовину освещённые вершины.

«Извините, что вмешиваюсь, — вдруг залепетал финюк, — но справа от нас — тройная гряда Драконьей Короны, а слева…» — он стеснительно замолчал.

«Ха! Кто бы ты ни был — говори! — благодушно хохотнул Горынович и добавил, обращаясь непосредственно ко мне: — А ты шустрый, Василий! Раздобыл где-то такого полезного спутника. Он, надеюсь, не тяжёлый? Не величиной со слона? Или с Ядвигину избушку? А то я всех не стащу».

Поглядев на тщедушную фигурку, я не знал, плакать мне или смеяться. Тяжёлый финюк?…

Тот же, не обращая никакого внимания на комментарии хийса, начал своё объяснение. Через пару минут Зорр удовлетворённо икнул и остановил подробное описание близлежащей местности.

«Более чем хорошо! — сообщил хийс счастливому рассказчику. — Ждите! И никуда не вздумайте уходить, а то с вас станется!»

«А я вот почти собирался прыгать вниз!» — успел я изречь своё последнее слово. Впрочем, Горыновича и след простыл. Стихло, смолкло, отключилось, оставив нас одних.

Мой маленький спутник теперь смотрел на меня, как на волшебника. Только вылезли, — и полчаса не прошло, — а к нам уже спешит помощь, и не кто-нибудь, а сам легендарный Змей Горынович. Собственной персоной.

Рассвет, наконец, довершил своё нелёгкое дело, отодвинув темноту и проявив даже самые отдалённые уголки пейзажа, ранее спрятанные в глубине ущелий. Заметно потеплело.

Я оглянулся на финюка, впервые обращая внимание на полное отсутствие хоть какой-либо одежды на его жалком тельце.

— Ну что, будем наряжаться? — улыбнувшись, спросил я его. — А то, глядишь, ещё встретятся дамы. Неприлично вот так расхаживать. Не грусти! Мы сейчас из тебя такого красавца сделаем — закачаешься! Хотя качаться тебе, пожалуй, хватит.