Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

— Так, значит, в Лабиа Тхуне был, всё-таки, ты! — я погрозил дофресту пальцем: — Был и не выручил! Это значит, что я мог бы не продираться через чоттовый отстой, то есть каторгу?! Да ты… да ты!..

— Я — это я! — спокойно ответствовал Враххильдорст, совершенно не обращая внимания на мой праведный гнев, а занимаясь чисткой своей шубки. Он как раз выудил внушительную крошку, придирчиво оглядел её со всех сторон, положил в рот и, захрустев, продолжил: — Пора бы перестать обижаться. Сколько можно? В конце концов, тогда бы ты не встретил ни Севу с тэльлией, ни йокля, ни черхадда, ни фианьюкка, — он деловито загибал пальцы. Я молчал. Он, снисходительно улыбаясь, докончил: — Выгода очевидна. По глазам вижу, что ты совершенно согласен.

Я что-то невнятно пробурчал в ответ — у меня не было слов. И ведь прав же паршивец?! Кто скажет, что неправ?

— Как бы то ни было, есть в этом что-то несправедливое, — вздохнул Фастгул'х. — Неужели нельзя… Чтобы дядя Вася сразу же к нам вернулся?

— Нет, дорогой, нельзя! — обнял его Горынович. — Ты ещё маленький, но скоро поймёшь, что невозможно достичь многого, не преодолев многое. Где же тогда победа? Не может же добрый молодец просто так взять и найти за первым поворотом меч-кладенец, коня да красну девицу. Что ж это за история тогда получается? Один сплошной счастливый конец.

— А разве это плохо? — не сдавался мальчик.

— Да нет, не плохо, конечно, — вздохнул хийс, задумываясь и явно начиная грустить. — Однако, молодцами не рождаются: молодцами становятся!

— Это уж точно! — улыбнулся я, поигрывая плечами. — Видишь, какой я стал за это время!

— Ну-ну! — хмыкнул Зорр. — Да будет тебе известно, что герои в сказках не плечами, а друзьями сильны. Так-то вот! А у тебя этого добра, считай, навалом! Даже если меня возвести в ранг боевого коня, а дофреста считать мечом-кладенцом, то всё равно ещё остаются малыш с Иичену да фианьюкк впридачу.

— Тебя сделать конём… — придирчиво разглядывая Горыновича, проговорил я. — Да, в этом что-то есть! — я не выдержал и рассмеялся: — Какой ты, право слово, жертвенно-уступчивый!

Тут Айт тревожно забормотал во сне и, не открывая глаз, сел. Лицо его потемнело и пошло пятнами. Глазные яблоки под закрытыми веками задвигались из стороны в сторону, будто он пытался поймать взглядом суетящуюся вокруг лица муху. Он захрипел, ловя ртом воздух, выгнулся и повалился на спину, как в предсмертной агонии, мелко трясясь всем телом.

Всё произошло так быстро, что мы ничего не успели понять. Зорр подскочил, озираясь вокруг, явно ища внешнего врага. Дофрест замер, наконец перестав жевать. Иичену встревожено забулькал, заглядывая через плечо испуганного Фастгул'ха. Я смотрел на фианьюкка, судорожно соображая, что же происходит… О боже, таблетки!!! Но ведь день ещё не прошёл? Или всё же?.. Когда Бэбэлэнц скормил ему первую пилюлю?

— Дядя Вася! Лекарство! То самое, волшебное! — как будто услышав мои мысли, прокричал мальчик.

Я протянул руку, ища драгоценный мешочек, но Горынович уже подавал мне его в развязанном виде.

Фианьюкк едва дышал.

Я приподнял его и вложил в раскрытый рот одну горошину. А дальше? Глотать ведь он сейчас не может. В следующий раз лучше дать лекарство заранее — пусть жуёт себе на здоровье! Если этот следующий раз случится…

Горошина выпала. Я поймал её и вложил снова, проталкивая фианьюкку за щеку поглубже. Ну, давай, растворяйся! Водой тебя залить, что ли?.. Пилюля вдруг вспыхнула и исчезла.

Как от вставленной в фонарик батарейки тело Айта засветилось — всё сильнее и сильнее — пока не загорелось, как электрическая лампочка. Я невольно отвернулся: слишком ярко!

Ещё секунда, и импровизированная лампочка погасла.

— Уже ночь? А сколько же я спал? — раздался спокойный голос Айта на чистейшем русском языке.

…Любовь, — вздохнула девушка. — Любовь… Пожалуй, это единственное чудо, которое свершается в этом мире. Что ж, мы ищем понимания, потому что ищем любви, и мы ищем любви, потому что любим. Я понимаю. Или думаю, что понимаю, — улыбнулась она. — Мой муж выразился бы проще. Любовь — это пространство и время, ставшие доступными восприятию сердца, сказал бы он, — тут она не выдержала и рассмеялась, легкомысленно махнув рукой. — Да что это я, право слово?

Фианьюкка было не узнать. Загадочные пилюли Бэбэлэнца действительно творили чудеса: Айт преобразился, значительно увеличился в размерах, чуть потолстел и подрос, напоминая теперь скорее немного измождённого подростка, нежели чем раскопанную мумифицированную древность. Но больше всего радовало то, что к нему потихоньку стала возвращаться память. Его необыкновенная способность к языкам постепенно восстанавливала сожжённые страницы знаний, и мне было приятно, что первое воспроизведённое им слово оказалось русским. Вот как хотите, а приятно!

— После заката у тебя появилась почётная обязанность, — говорил, озабоченно ковыряясь в зубах, Враххильдорст. — Будешь работать волшебником, Василий. Магом и кудесником.

— Скорее учётчиком и раздатчиком, — улыбнулся я. — Пожалуйте, больной, ваше лекарство!

Фианьюкк сидел и широко улыбался: он был согласен на что угодно.

— А знаешь что, — внезапно, даже для себя самого, я вдруг протянул Айту пилюли. — На, возьми! Ты уже совсем большой мальчик… Вернее, полноценный женатый мужчина. Чего мне от тебя, как от ребёнка, прятать таблетки? Ты и сам прекрасно справишься: одну в день глотай и гуляй, парень! Усвоил?

Он машинально принял от меня мешочек — ладонь качнулась, как будто бы тот был неимоверно тяжёл.

— Я… Мне… Это так… — Айт растерянно переводил взгляд то на меня, то на дофреста, то на подарок, лежавший в его руке.

— Хм, правильно, — кашлянул Горынович, осторожно прочищая горло. — Главное — не пропустить время, а то будет, как в прошлый раз. Короче, горошину за щеку, и даже жевать не надо: знай, жди превращений. Раз, другой, глядишь, станешь как прежде — молодой и красивый. А то смотри — родня не узнает!

Будничный голос Зорра скрадывал неожиданную торжественность момента. Фианьюкк закивал, вздохнул и прижал к груди теперь действительно своё сокровище.

— Вот как раз за неделю и пройдёшь восстановительный курс, — неторопливо продолжал хийс, — а там, глядишь, отыщется и окончательное решение… — Зорр смутился. — Да и жена тебя совсем заждалась, наверное…