Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

— Моя судьба тоже выбита на Цстах'Ютм Кибаоргхе? — тихо, эхом повторил я.

— Не в том прозаическом виде, в котором ты себе представил, конечно, — снисходительно улыбнулся хозяин. — Да и какая разница? Ваш долгий путь ко мне дал вам столько, что его уже сам по себе можно считать бесценным подарком! Или тебе, Василий, хочется вернуться назад в бабушкину избушку? В ту ночь, когда ты в тёплой компании попивал чаёк и уминал картошку с пирожками, променяв то, что ты приобрёл позднее в пути на какую-нибудь прописную истину, универсальный рецепт спасения мира? Тем более, что спасти-то его, наверное, невозможно да и, скорее всего, не нужно. Хотя…

Я, было, решил возразить, но тут увидел вопросительно округлившиеся мерцающие глаза Фастгул'ха, за ним (вторым ярусом) — приоткрывшего зубастый клюв Иичену с таким осмысленным выражением, что вопрос о его интеллекте отпадал сам собой, и, наконец, — спокойный проникновенный взгляд Айта Яэйстри, смотревший, кажется, прямо в самое сердце. Каждый из них что-то приобрёл на этом пути, но и несоизмеримо — ах, как неизмеримо много! — потерял. Хотели бы они вернуть всё назад? Да? Нет? Не знаю…

— Да не переживай ты так, — продолжал между тем Оллисс Ушранш, читая в моей душе, как в раскрытой книге. — Не могла Я-Баи тебе ничего сказать. Правда, не могла, ибо это было не в её власти. Как тебе объяснить? Она является одним из хранителей этого мира, и она вся насквозь земная, как бы далеко она не путешествовала по своим многочисленным пронумерованным дорогам. Ей чуждо и непонятно то, что приходит извне. Она не в силах проникнуть в смысл иной жизни.

— Но за последние дни я повидал столько невероятных существ, что их хватило бы на несколько миров и планет?! — не удержался я. — И как же Лабиа Тхун? Теперь я думаю, что Ядвига Балтазаровна знала и о нём.

— Знала! — ухмыльнулся кайшр, поудобнее устраивая в кресле своё худое длинное тело. — Не только знала, но и бывала там не один раз, но это совершенно другое. Видел ли ты когда-нибудь обычный кочан капусты? — вдруг, как бы невпопад, спросил он.

— Василий его только кушал, — вкрадчиво подсказал сидевший неподалёку Враххильдорст, жевавший в этот момент очередной пирожок — кажется, с этой самой обсуждаемой капустой. Наткнулся на мой грозный взгляд и чуть не поперхнулся. — Молчу, молчу!

— Так вот, миры эти, включая Лабиа Тхун, — терпеливо продолжал Оллисс Ушранш, — можно сравнить с капустными листами, плотно прижатыми друг к другу, отдельными, но, однако, растущими на одной кочерыжке. Вместе же они — есть суть одно: просто кочан капусты. Магары же, как, впрочем, и я, к вашей здешней «капусте» не имеют никакого отношения. Интерес? Может быть.

— Интерес червяка, жующего вкусные чужие листья? — предположил я, по-новому присматриваясь к сидевшему напротив хозяину.

— Или бабочки, у которой отобрали крылышки и заставили жить в ненавистных зелёных складках? — Кайшр вздохнул, причем столь печально, что на секунду окружавшее нас великолепное помещение поблекло и показалось унылой тюрьмой. — Одно прекрасно может существовать без другого — по крайней мере, во втором случае.

— Если вернуть бабочке крылышки? — скорее утверждая, нежели спрашивая, добавил я, делая ударение на последнем слове.

— Да уж, было бы неплохо, — еле слышно пробормотал Оллисс Ушранш, обменявшись коротким взглядом с Ваалиссой, и добавил чуть громче и нарочито бодро: — Вобщем, не знала Ядвига Балтазаровна ответов ни на один ваш вопрос, связанный с прилетом магар. А и знала бы — скорее всего не сказала бы. Ни за что да ни про что! Будет она всякими глупостями заниматься!

— Это почему это?! — оскорбился я за бабу Ягу. — Уж она-то точно способна на бескорыстную помощь. Ну и что, что у неё характер не сахар, это ведь не главное! Зря вы это… Сами-то сидите тут на своей горе (меня понесло, и я уже не мог остановиться), и что толку?! Сказки, может, и врут, да в них, как говорится, есть намёк! Что-то не приписывают вам особого альтруизма и щедрости по части советов и презентов!

— Ещё чего не хватало! — фыркнул кайшр. Он почему-то совсем на меня не рассердился, наоборот: моё выступление его откровенно позабавило. — Могу себе представить, что бы началось, если бы меня вдруг провозгласили народным героем, раздающим направо и налево всяческие блага и подарки. Нам с женой это нужно? Как ты считаешь, а, Ваалисса?

Та лишь молча улыбалась.

— Вот и я говорю! — как будто бы она что-то ответила, закивал Оллисс Ушранш. — И так хлопот не оберёшься: ходят-бродят всякие, от них одни неприятности.

— Я бы не сказал, что к вам так просто попасть, — возразил я. — Мы чуть сто раз не погибли, прежде чем добрались до вашей башни.

— Что ты! — отмахнулся тот. — Раньше было гораздо легче. Это потом, когда со мной приключилась та беда… — кайшр умолк, уставившись куда-то поверх наших голов тяжелым немигающим взглядом. Его лицо вмиг постарело и застыло неприятной маской. Лишь когда Ваалисса слегка тронула его за руку, он вздрогнул и нехотя продолжил: — Нет ничего неприятнее, чем вспоминать неприятные моменты.

— Мы не хотели, — растерянно начал я. — Может быть, и не надо…

— Не перебивай и не торопи меня, ладно? — неожиданно мягко попросил Оллисс Ушранш. — Смотри, какие у тебя друзья дисциплинированные: знай себе, кушают да слушают! Присоединяйся, а я и так тебе всё расскажу, вот только с мыслями соберусь.

— Конечно, — пробормотал я и потянулся за своим бокалом. Спина тотчас вспотела, а рука предательски дрогнула. С чего бы это, хотелось бы знать?

— А началось с того самого письма, — поднявшись со своего места, сказал кайшр и беспокойно заходил за нашими спинами. Нам приходилось поворачиваться следом, пока он не остановился около высокого кресла жены. Встретившись с ней глазами, он вздохнул и заговорил, дополняя свою речь резкими размашистыми жестами: — Тогда ещё я не был знаком с Я-Баи. Она же считала, что чужим здесь делать нечего, тем более, что история моего появления «здесь» — моей любви, гибели и «воскрешения» — была рассказана ей царевичем Ваном — как вы помните, моим злейшим врагом и соперником. Представляю, что он ей там наябедничал, а тут к тому же и письменная просьба самого царя «во чтобы-то ни стало спасти его единственную дочь, во всём содействуя и помогая её брату». Задача была сложной, но не невыполнимой. Не ведаю — как, но Я-Баи очень быстро разузнала, что моё тело существует в этом мире только благодаря связующей санграэлляции с четырьмя стихиями, — воздуха, огня, воды и земли, — воплощенными в четырёх животных.

— Именно это имелось в виду, когда говорилось в сказках, будто «смерть кощеева находится в сундуке, в котором сидит заяц, а в зайце — утка, а в утке — щука, а в щуке — яйцо, и, наконец, игла»? Это о них?.. — воскликнул я, игнорируя сдвинутые брови Горыновича. Ну, не смог я удержаться: когда потом услышу правду да из первых уст!