Елена Дорошкевич - Крик дафэна [СИ с издательской обложкой]

Предания повествуют, что Ульдроэль не сотворён какой-то древней расой, а существовал с момента сотворения Мира — это значит, что Ульдроэль невозможно просчитать, преобразовать либо предсказать Его Путь… Он парит во Времени, доказывая своим бытием присутствие Разума во Вселенной, которая, чтобы быть обновлённой, обязана непрерывно себя разрушать . В мирное время Ульдроэль, в зависимости от условий, форм и восприятия существующих цивилизационных культур, пребывает в образе Дворца — Города , который имеет огромное количество жилых уровней, ярусов и меж коммуникационных пустот на вакуумной основе, что способствует сохранению нематериального статуса Ульдроэля, как пятимерного Вимана . Так называемые внутренние пустоты намного больше не только обитаемых сфер-уровней , но так же и самого Ульдроэля, что никак не отражается на Его форме, размере и обитателях. Однако именно эта особенность придаёт Виману свойство «видимого покоя» всей сложной системы в материальной плоскости Мира. Ульдроэль похож на вытянутый волчок из трёх частей-сфер: остроконечный волчок, вертикально стоящий на острие верхней половины от другого волчка, покоящегося на две трети ниже уровня земной или водной поверхности; это как если бы на мексиканскую пирамиду, уходящую вглубь земли, поставили б перевёрнутую пирамиду Хеопса, а затем водрузили на неё ещё такую же пирамиду-двойника, но уже остриём вверх (см. рис.). В самой верхней части «волчка» пребывает разум Сущности-Ульдроэля, в центре нижнего яруса которого стоит Трон Королевы и находится её окружение — немногочисленные избранные. Во второй части «волчка» (покоящегося на острие «пирамиды» выступающей из земли) расположены жилые и административные уровни Ульдроэля: здесь обитают, трудятся и празднуют все существа, имеющие физические формы проявления. Вокруг этой части «волчка» — на земле, прилегающих горах или на воде — высится заколдованный Лес-Город , в котором так же живёт многочисленное население — из тех существ, которые имеют право бывать в Ульдроэле (правда, только на первом ярусе второго уровня): по долгу службы или на карнавалах-приёмах. Единственный разумный вид, не имеющий право входить в Ульдроэль, — это хоны … искусственно сотворенные и являющиеся неким экспериментальным проектом или плодом непредсказуемых флуктуаций . В третьей части, самого нижнего «полу-волчка», что как бы торчит из земли, находятся — над уровнем поверхности — хранители Ульдроэля, полуматериальные-полуэнергетические существа… страшные и великие . Ещё ниже — ниже черты от уровня поверхности «полу-волчка», обитают призраки — проекции-отражения тех существ, которые живут в верхних уровнях волшебного Города Жизни.

Заземление Дворца — Города являет собой сложнейшую оккультную тайну, о которой лишь сильсы способны рассуждать на языке древних формул. Тема закрыта и строжайше для всех засекречена. Сложно уяснить пребывание в состоянии относительного покоя на грубом физическом плане многомерной системы — пятимерного Вимана. Повторюсь: это как-то смутно связано с «активацией» вакуума в состоянии «закольцованной» массы покоя в условиях гравитации (Е = mc 2… Альбэр Сильс’штейн). Когда происходит трагедия или какой-либо катаклизм — природный или же техногенный, — Ульдроэль активируется и начинает «вбирать» в себя те формы жизни, которые соответствуют Его непостижимому тесту… и с «новым содержанием» залегает — либо на дно Потопа, либо поднимается в космос, где парит, сколько необходимо (до окончания Потопа, мора, пламени разрушающего огня, или пока агрессивная форма жизни не обнулит сама себя: например — саранча (а может, и сами магары ), после того, как всё поела, что было живого вокруг ). Очень редко бывает, что Мир погибает… и тогда Ульдроэль исчезает в бездне Вселенной, чтобы найти новое место для новой попытки сделать Жизнь вечной. И хотя Ульдроэль является чем-то абстрактным и чрезмерно глобальным для обыденного восприятия (не то призрачным городом, не то «застывшим вихрем Торнадо»), а на внешнем плане имеет около девяти километров в диаметре и ещё 100 километров защитной черты , Он способен любить, как отдельно взятое существо… Хронологии утверждают, что давным-давно появился странствующий Ульдроэль в Системе Имвульдт (Юпитер-Солнце) , и полюбил голубую планету Земля, которую, в ближайшее время, ему предстоит в очередной раз спасать… её и всю её вселенскую красоту .

ФИАНЬЮККИ— древняя раса фиа — учителя, секретари, хранители знаний, знатоки языков и обычаев — небольшое их количество до сих пор живёт во дворце лесной Королевы Диллинь Дархаэллы. Самый знаменитый из них — это Айт Яэйстри, переживший и позднее описавший свои невероятные приключения. Сам он, пожалуй, уже никому ничего не расскажет, лишь, потупившись, улыбнётся. Зачем озвучивать то, что давно доверено книжным страницам? Слова — почти что сама жизнь; одно слово способно разделить любовь и ненависть, жизнь и всё остальное, и парадокс — никто не знает его… Никто не знает, каким оно будет следующий раз. Айт Яэйстри нашёл — своё слово, спасшее из бездны отчаяния и вернувшее его назад, в мир — к возлюбленной… в бесконечности звёзд на ночном летнем небе, над чуть слышно шелестящей тёплой густой водой прикосновение любви — прикосновение, для которого нет ещё слов, глоток абсолютной свободы, предел, что ещё не достигнут… Любовь? [142] Алексей Стригин. Tropical soul.

ХАРДУ́РЫ— сяни (сянь-сяо-сю) нечеловеческого происхождения, обитающие в заоблачных высотах и могущие пребывать там вечно, но ввиду своего единственного несовершенства — любопытства — кратковременно отягощающиеся жизнью и выпадающие на землю семицветным дождём, переходящим в земную форму — «хардур». Их радужные тела ненадолго сгущаются и — в наказание или в награду — получают способность странствовать и утолять свой порок с тончайшими оттенками и наибольшим размахом. Одно дело — «знать всё», и совсем другое — «познавать всё»: целое, по частям, вдыхая, вкушая и осязая каждую частичку, каждый звук, каждое дуновение ветра, смех, слёзы, боль, негу, запах скошенного луга и сгоревшей лепёшки, необратимую тоску потери или радость первой встречи — всё это, пропуская через себя… Хардур Теользин , найденный в младенчестве одним странствующим сянем во время Искайской холеры близ вымершего замка Эн сидящим и играющим среди трупов, считался исключением из правил, почти ошибкой, придатком, прикреплёнышем, но — хоть, по уже известной причине, был оставлен и воспитан настоящим хардуром, — сянем, как учитель, так и не стал , на небесах бывал всего два раза, кстати, там ему не понравилось — скучно! — и, будучи наделён бесконечно долгой жизнью, тратил её на сочинительства и описания событий, коим он был свидетелем. С большим рвением изучал нравы и обычаи, окунаясь в них, так сказать, с головой: рассказывают, что, живя вместе с вийями, он пил кровь, правда, вийи, отдавая ему дань уважения, подавали её в бокале — горячую, с высокой розовой пеной и густым солёным запахом; попробовал и вкус живого мяса, как зверь, вырвав его из ноги несчастной жертвы, — какой-то непутёвый парень забрёл в развалины в поисках клада, — долго жевал, вдумчиво прикрыв глаза, будто вспоминая что-то давно забытое, глотать не стал, выплюнул, после чего свернул молодцу шею. Вийи истерично, протестующе завизжали (они не сосут мертвечину) и, забыв о недавнем почтении, бросились на хардура. Тот — хладнокровно, с лёгкой досадой, будто отмахиваясь от назойливых мух Ме-Ме, — ребром ладони зарубил их всех, потому что никогда не считал себя виноватым … Он жил по очереди у каждого, кто попадался ему на пути, будто перелистывал ещё ненаписанные страницы , кропотливо заполняя чистые листы, исправляя — как он сам говорил, — недопроявленность бытия. Предлагали убивать — он убивал, молили о воскрешении — он возвращал из мёртвых. Ни то, ни другое ничего не меняло в жизни встреченных им созданий: Теользин был лишь средством, а не творцом. То, что когда-то задумал его учитель, оказалось невозможно изначально — сянем не стать, им только родиться!