Кае де Клиари - Ключ [СИ]

Парадокс, но будь Огнеплюй сейчас в своём истинном теле, а именно в облике красного дракона, он был бы ей куда менее страшен. Точнее, совершенно не страшен! Теперь же, вместе с человеческим телом, он приобрёл человеческие инстинкты и желания. Теперь она уже была для него не только отдалённым потомком его любимой воспитанницы — Анхе. Теперь в его глазах она была женщиной, самкой одного с ним вида, желанной для его молодого и здорового тела! Ужас…

Надо было, во что бы то ни стало вырваться и убежать. Ещё не хватало ей быть изнасилованной другом, который не может с собой справиться из-за перебора с алкоголем! Ведь тогда их дружбе конец…

Ну, может быть, она простит его со временем, но простит ли он себя? В любом случае, жизнь на этом может быть и не закончится, но будет испорчена гадким незабывающимся воспоминанием.

А виновата во всём будет она сама — надо было не дать другу напиться, либо держаться от него подальше, когда увидела, как он себя ведёт!

Легко сказать, да нелегко сделать. Эту руку поднять, то же самое, что двухсоткилограммовую штангу сдвинуть! Да у него бицепсы толще её талии! И тогда девушка пошла на хитрость.

Анджелика не стала сопротивляться, а наоборот — прижалась к боку Огнеплюя и погладила его по руке, лежащей на её груди. Рыжий великан довольно заворчал и чуть переместил свою ладонь, чтобы поудобнее обнять подружку.

Этого было достаточно! Почувствовав слабинку, гибкая, как угорь, девушка, выскочила из стальных объятий и рванулась прочь!.. Но тут кисть её левой руки, каким-то образом оказалась зажатой в кулаке, способном дать фору чугунным тискам.

— Куда?!

В голосе Огнеплюя прозвучали обида и злость. Он так дёрнул Анджелику обратно, что едва не выдернул ей руку из плеча. Теперь она оказалась у него на коленях и её обвили уже две громадные руки. Из такого капкана не вырваться…

Но это было не самым страшным. И даже то, что она чувствовала под собой нечто смахивающее на третье колено, не настолько ужасало, как смена настроения Огнеплюя, с которого моментально слетел весь его романтический стих.

Больше не было никаких признаний и славословий. Возбуждённый до крайности самец, впился ей в шею страстным поцелуем, и теперь сомневаться в его намерениях не приходилось. Анджелика почувствовала, как ветхая ткань старенькой ночнушки ползёт под железными пальцами, словно мокрая бумага… Беда!

И тогда она начала биться! От этого было мало толку, но девушка брыкалась и вырывалась с отчаянием обречённой, словно собиралась выпрыгнуть из собственной кожи. И это подействовало, но вовсе не так, как хотелось бы пойманной жертве.

Неизвестно, что тогда творилось в затуманенной голове Огнеплюя, но он оторвался от её шеи, встал с койки, всё ещё держа Анджелику в объятиях, и вдруг со страшной силой стиснул её тело, словно хотел расплющить, раздавить и размазать по своей широкой груди!

Анджелика подумала, что сейчас, наверное, её внутренности вылезут через рот наружу, как у лягушки, попавшей под велосипедное колесо.

— Огонёк, миленький! Ну, хороший! Пожалуйста! Пусти-и!

Это был крик, или скорее писк отчаяния. Ноги девушки болтались в полуметре над полом, в то время как её лицо упиралось мужчине в грудь. На миг, подняв голову кверху, она увидела сквозь наползающую тьму, что Огнеплюй смотрит не на неё, а куда-то в пустоту, совершенно бессмысленным взглядом. Похоже, он был без сознания, хоть и не потерял тонуса страшных мускулов. Впрочем, её сознание тоже стремительно угасало.

— Ой, а что это вы делаете?

Голос Мегги прозвучал, как будто издалека, да ещё сквозь толстый слой ваты.

— Огги? Ты меня слышишь, Огги?

Теперь в её словах была уже неподдельная тревога, но Анджелике это было всё равно. Ею вдруг овладело странное равнодушие ко всему, что происходило с ней и вокруг неё. Даже дышать больше не хотелось. Хотелось спать…

Неожиданный жар обдал лицо девушки, словно на неё пахнуло из раскалённой духовки! Анджелика почувствовала, что падает и это показалось ей странным. Боли от жёсткого приземления на твёрдый пол она не почувствовала, но это её и не удивило. Орган, лишённый кровообращения ничего не чувствует. Об этом знает любой, кому доводилось отсидеть себе ногу. У неё кровообращение остановилось во всём теле, вот она ничего и не чувствовала…

Воздух ворвался в лёгкие миллионом маленьких раскалённых кинжалов! Анджелике вдруг вспомнилось, что нечто подобное она уже испытывала, когда хозяин Колдовского замка вытряхнул из неё воду. Только тогда кинжалы были ледяными… Теперь нужно было выдохнуть, но внутри что-то заклинило, и девушка почувствовала себя воздушным шариком, который надули до отказа.

Но тут две ладони упёрлись ей в грудь и надавили раз, другой, третий. Анджелика сдулась. Тут же к её губам прильнули губы подруги и в лёгкие снова насильно вдули воздух.

Теперь выдохнуть и снова вдохнуть ей удалось уже самостоятельно. Анджелика закашлялась, захлебнулась, но в следующий момент задышала уже свободно. Если бы не противный вкус крови, застрявший где-то в горле, то было бы совсем хорошо.

Возможно, она ошибалась, но кажется, кости были целы, а вот сама себя она ощущала помятой куклой, что было недалеко от действительности. Вставать не хотелось, но не лежать же теперь вот так на полу всю ночь?

Девушка попыталась подняться и Мегги тут же пришла ей на помощь, помогла сесть. Первое, что бросилось в глаза, это был стоящий в двух шагах на коленях Огнеплюй. Из его ушей, ноздрей и приоткрытого рта шёл дым, глаза помещались на лбу, лицо было ошалелым, а руки он держал перед собой, словно правоверный во время молитвы.

Огнеплюй несколько раз перевёл взгляд со своих ладоней на Анджелику и обратно, и его лицо исказила гримаса ужаса.

— Что я наделал? — проговорил он не своим, а каким-то замогильным голосом. — Что… я… наделал?!!

Тут он впился пальцами себе в лицо и буквально сложился, гулко ударив лбом об пол. Тело его сотрясала крупная дрожь. Сквозь злые и горькие, захлёбывающиеся рыдания можно было услышать только — «Прости меня, Анхе! Прости!..» и — «Внучка!.. Внучка!..»

— Что ты с ним сделала? — спросила Анджелика у поддерживающей её Мегги, и сама ужаснулась своему голосу — он звучал ничуть не лучше, чем тот, которым сейчас говорил Огнеплюй.

— Вдохнула ему в ухо немного пламени! — ответила Мегги. — Слегка поджарила съехавшие мозги и выжгла весь спирт.

— Ой, а с ним всё будет хорошо? — испугалась Анджелика.

— Не волнуйся! — заверила её Мегги. — Дракону такое пламя нипочём. Человек, конечно сразу бы помер, но Огги ведь, по сути, не человек! Что же касается душевных мук, то это уже не по моей части.

Анджелика знала по чьей это части, а потому, несмотря на боль во всём теле, встала, подошла к Огнеплюю, опустилась рядом с ним на пол и ласково обняла, теперь уже прижавшись к нему по своей собственной воле.