Кае де Клиари - Интермеццо, интермеццо [СИ]

— Ты что, никогда не видела голых мужчин? — Спросил я, застёгивая штаны, которые слегка пострадали в результате наших манёвров.

— Живых — нет!

— И не знаешь, чем мужчины отличаются от женщин?

— А ты мне расскажешь?

Тут я понял, что попал. С другой стороны если вот такую Анхе мы привезём почтенному дону Самбульо, то это может плохо кончиться.

— Расскажу! — Пообещал я и чуть не схватился за голову, когда она запрыгала и захлопала в ладоши.

Девушка оказалась на редкость любознательной и сообразительной, она буквально схватывала всё налету! Вот только объяснять подобные вещи ей должна была мама, тётя или старшая сестра, а не условно «родной» дядя! Вывод, который она сделала после всех моих неуклюжих объяснений, чуть не заставил меня подавиться куском арбуза:

— Да, зря мы до сих пор резали всех мужиков! Придётся наловить новых, а то от кого нам с пираньями детей рожать? А, придумала! Ты будешь нашим мужем! Ты хотя бы красивый, а те все были, такие уроды! Дядя Драгис, ты чего такой красный?

Я объяснил, что в пещере слишком жарко, она полностью со мной согласилась и предложила:

— Побежали купаться!

И мы побежали купаться. Это было недалеко. Озеро с хрустально чистой водой и живописным водопадом, низвергавшимся со склона вулкана, оказалось в двух шагах от пещеры. Анхе, которая и не подумала одеться, не останавливаясь, прыгнула в воду и принялась резвиться в ней не хуже самки дельфина. Я стоял на берегу и не знал, что мне делать — толи нырять в воду в кожаных викингских штанах, толи…

— Иди скорей сюда! Здесь так хорошо! — Прервала мои размышления Анхе.

Я подумал ещё несколько секунд, а потом плюнул на всё, скинул штаны и ринулся в воду! Она оказалась страшно холодной, почти ледяной! Впрочем, я быстро привык, и обжигающие потоки скоро стали казаться мне мягкими лапками, нежно ласкающими тело. Анхе казалась частью водной стихии. Она выпрыгивала из воды, а потом, описав дугу, обрушивалась обратно и тут же уходила на глубину, так, что мне становилось страшно! Но она снова появлялась на поверхности, бросала в меня тучу водных брызг и, заливаясь звонким хохотом, исчезала снова! Её энергия действовала на меня магнетически; я старался не отставать и хоть не уступал этой прирождённой пловчихе в силе и выносливости, всё же скоро почувствовал, что не могу сравниться с ней в ловкости и быстроте. Ах, как остро мне вдруг вспомнились тогда наши с Анджеликой полёты над горами! Как вдруг защемило сердце, но… отдаться нахлынувшим чувствам помешало злобное драконье шипение!

«Й-я з-зна-ал!» — Протянул Огнеплюй, которого просто трясло от гнева. — «Т-ты з-запла-а-тишшь з-за в-с-сё-о!»

Он сидел на скале, отдельно стоявшей и, как-бы нависающей над водопадом. Когда он там появился, не заметили ни я, ни Анхе. Впрочем, она, в отличие от меня, не проявила ни капли беспокойства и приветливо замахала руками. Но я вдруг понял — брат в таком гневе, что какие-либо объяснения не помогут, и остаётся лишь один путь — бегство! Тем временем, Огнеплюй стал надуваться, готовясь к извержению огненного вихря. Анхе, знакомая, по-видимому, с этими грозными симптомами, но совершенно не понимающая их происхождение, остановилась и в нерешительности уставилась совершенно круглыми глазами на того, кого считала своим кумиром!

Огнеплюй уже не владел собой, его глаза превратились в горящие угли, рот приоткрылся и… Вот тогда я сделал то, что не могу понять до сих пор. Я даже не жду, что вы мне поверите, потому, что я сам не полностью верю своим воспоминаниям и ощущениям, которые владели мной в тот момент! Короче, я обвил девушку языком, взмахнул крыльями и рванулся в сторону берега за долю секунды до того, как разъярённый красный дракон направил на нас бешеный поток огня, который тут же до дна испарил воду в озере!

Я помню, что мой хвост вспыхнул, несмотря на то, что кисть была совершенно мокрой! Адская боль обожгла крылья и спину до самых лопаток, но я всё же донёс Анхе до берега невредимой! Однако это было ещё не всё! Огнеплюй наступал, сверкая всеми своими зубами, а его язык, то и дело выстреливал между ними, как игла швейной машины, но в зловеще замедленном темпе! Наверное, он уже забыл, кто сейчас перед ним и видел в нас только добычу! Я понял, что шансов у меня мало, ведь брат был вдвое крупнее, а его огневая мощь не на много уступала той, которую мог развить отец, прозванный Огнемётом Подобным Вулкану! Мои крылья были обожжены и не слушались, лапы глубоко увязли в топком береге, который был сейчас не на много холоднее раскалённой сковороды. Я не мог взлететь, а джунгли за спиной горели! Я не видел Анхе, но чувствовал, как она прижалась к моему обожжённому боку и, как мог, закрыл её крылом. В тот момент я понял, что защищаю не её, такую прекрасную, но совершенно незнакомую мне девушку из глубины веков! Я защищал тебя, моя любимая, твоё далёкое, но такое бесценное будущее!

Громкие рыдания снова огласили песчаный берег, и Драгис совершенно скрылся закутанный в крылья, золотые и зелёные! Излияния чувств были долгими, но слушатели, сидящие вокруг костра, никуда не ушли — теперь им было просто необходимо знать, что случилось дальше. Через некоторое время Анджелика и Мегги отпустили слегка помятого Драгиса, и он продолжил свой рассказ.

— Огнеплюй в один прыжок преодолел расстояние между нами и мы очутились с ним носом к носу. Он медлил, но не от того, что сомневался в том, следует ли напасть, а скорее для того, чтобы продлить удовольствие обладания пойманной добычей! Я мог бы ответить ему собственным огнём, но это было бы попыткой с помощью свечки прожечь броню танка! Поэтому я решил беречь силы и ждать до последнего, прикрывая собой Анхе. Вдруг я понял, что уже не чувствую девушку под своим крылом! Золотистое тело мелькнуло перед моими глазами, и Анхе встала, как раз в том месте, где могли бы скреститься два огненных потока — мой и его! Случись нам тогда дохнуть, хотя бы вполсилы и от неё не осталось бы даже пепла! Но этого не произошло. Девушка стояла и с очень серьёзным видом смотрела в глаза своему воспитателю, а тот, как зачарованный смотрел на неё, и выражение гнева исчезало с его физиономии! Так продолжалось несколько секунд, показавшихся мне вечностью, а потом она подошла к этому чудовищу, обняла его за шею, как уже делала накануне, и принялась петь ему на ухо невнятную и бессвязную песню любви, от которой зловещий красный дракон лёг на землю и блаженно зажмурил глаза!

— Идиот! Дубина! Кретин! Дурак несусветный! Как ты мог! Как ты мог так поступить?! Я же предупреждал тебя! Я ведь чуть не стал «Драконом Гнева»! Нет, ну вот ведь тип безответственный!..

Огнеплюй грохотал, как грузовик гружёный пустыми бочками, размахивал крыльями и в тысячный раз вышагивал вокруг костра, у которого сидели мы с Анхе.