Александр Гром - Фианэль Отважная. Книга 1

Несмотря на почти абсолютную уверенность, что это идут свои, я, тем не менее, затаилась в пышной кроне, ближайшей берёзы. На всякий случай так сказать.

Первыми, как обычно, шли рассыпавшиеся широким веером, разведчики. За ними, с интервалом ярдов в тысячу, двигался авангард в виде порубежной сотни. За ней, чуть в отдалении, маршировало всё остальное войско: копейщики, мечники, лучники, толпа крестьян, вооружённых, чем попало и охранявшая тылы, ещё одна, порубежная сотня.

Дядюшку я заприметила во главе отряда мечников, где он вышагивал между знаменосцем и воеводой Хагеном: чрезвычайно мощным, коренастым бородачом, недавно отметившим свой полувековой юбилей.

Любопытный факт, но много лет назад, Хаген и сам заявился в Край Медвежьих Полян, в качестве завоевателя. Случилось это в суровые времена Первой Данской войны, когда он пребывал в рядах дружины короля Хаксена Длиннорукого. Крутые изменения в его судьбе, произошли после сокрушительного разгрома, который в итоге потерпели воинственные пришельцы. В числе прочих тяжелораненых он попал в плен. Мой отец проявил милосердие, приказав лекарям Края поставить всех захваченных данов, на ноги. Что те и постарались выполнить, руководствуясь наставлениями папиного друга, английского эльфа Фаирнуира, очень хорошо разбиравшегося во врачевании самых разнообразных ранений. Несмотря на всё проявленное усердие, третья часть пленных не выжила. Хаген, однако, оказался среди счастливчиков. И он единственный кто по выздоровлению, не пожелал вернуться на родину, в Дунленд. Причина? Ну, вроде бы там, как я слышала от дядюшки, у него не осталось ни одной, родной души. А тут, у нас, в Крае, ему приглянулась весьма хорошенькая, молодая девица. На ней он впоследствии и женился. Потом, уже во Вторую Данскую войну, Хаген обратил на себя внимание моего отца, своей высокой доблестью, удачно сочетающейся, с умом, довольно непосредственного тактика и стратега. Это послужило причиной того, что по окончанию боевых действий, папа назначил его командиром Первой Порубежной сотни. А когда… Он уходил в «гости» к ненавистному Хозяину, мстить за смерть мамы, то поставил Хагена на должность воеводы всего войска. С тех пор, тот и пребывает на этом важном посту. Из года в год, подтверждая своей компетентностью, правильность выбора отца. Уж на что тёте Ири было трудно угодить, но и она была им всегда вполне довольна. А я, так вообще, с самого детства, души в нём не чаяла. Отчасти это было, наверное, потому, что он сильно напоминал мне Даина Ястреба. Отчасти из личной, необъяснимой симпатии. Кроме того, он пользовался уважением моего отца, и бок о бок сражался вместе с ним, против общих врагов. А это для меня много значило. Очень много…

Дождавшись момента, когда мечники поравнялись с укрывшей меня берёзой, я бесшумной тенью спрыгнула вниз. Моё внезапное появление, произвело лёгкое замешательство в первых рядах, приостановившейся по команде Хагена, сотни.

— Что, испугались? — улыбнулась я всем сразу, откидывая капюшон плаща на плечи. — Ну-ну, спокойно, это я, ваша ярлинка Фианэль.

— Госпожа! — Хаген почтительно, однако с достоинством поклонился. — Войско Края прибыло в указанное тобой место. Какие будут дальнейшие указания?

Не сводивший с меня испытующего взгляда дядюшка, промолчал, ограничившись лишь лёгким кивком головы.

Зато копейщики, мечники, шедшие следом за ними лучники, крестьянское ополчение и порубежники арьергарда, приветствовали появление своей светлой ярлинки, радостным гулом.

Повелительно подняв правую руку вверх, я тем самым призвала их к тишине. И только после этого обратилась к Хагену:

— Воевода! Построй-ка сотни вокруг меня. Хочу поговорить с людьми по душам.

Заметив, что движение войска прекратилось, передовая, порубежная сотня повернула назад и присоединилась к своим товарищам.

— А ты Энгус, немедленно верни разведчиков, — дальнейшие распоряжения отдавались мной, уже командиру только что подошедших порубежников. — Надо что бы буквально все слышали мою речь.

Спустя пять-шесть минут, разведчики, одетые в пятнистые, маскировочные плащи и вооружённые до зубов, прибыли. Это была маленькая элита нашего войска, ибо обучал их сам дядюшка Рифли. Другой, большей по количеству воинов, элитой, по праву считались мечники. Они являлись моей личной, княжеской дружиной. А кроме того, ещё и учениками Харальда Смелого…

— Славные воины Края Медвежьих Полян! В далёком Свейленде, нашёлся подлый человек по имени Торнтстон, возжелавший превратить вас и ваших близких, в бессловесных, бесправных рабов! — жёстко, с напором воззвала я голосом, зазвеневшим оружейной сталью, едва только разведчики заняли своё место на правом фланге Первой Порубежной сотни. — Для осуществления этой гнусной цели, он нанял семьсот Безродных изгоев, избравших стезю профессиональных карателей и убийц, и объединённых в хирд под названием «Крылатый Череп». В данный момент эти подонки находятся на востоке, у самого края дубового леса. Там, по соседству с берегом Баюкающего озера, они разбили лагерь, устав от долгого, трудного перехода. И нам надо сделать так, что бы этот лес стал для них для всех — последним пристанищем в жизни. В назидание другим любителям закабалять народы и жить за их счёт. Да и вообще, зачем нам утруждать себя пленными? Рабочих рук у нас хватает, а лишние рты нам совершенно ни к чему. Верно говорю?

Отовсюду послышался согласный, но не совсем уверенный гул. Что было в какой-то степени понятно, ибо мой отец, относился к пленным врагам, довольно гуманно. И они, воины Края, к этому изначально привыкли. Однако я, не обладая его прославленным по всему миру, именем; не имея присущей ему Магической Силы и богатого опыта военачальника; не могла позволить себе подобную роскошь. Ведь прояви я хоть малейшую мягкость характера, и вслед за Безродными, очень скоро заявятся иные, падкие на чужое, завоеватели. А вслед за ними — следующие. И так до тех пор, пока какая нибудь из очередных военных компаний, не завершится нашим крахом, означающим приход в Край Медвежьих Полян, власти, основанной на диком произволе и непомерном стяжательстве. Не останется эта новая власть равнодушна и к сокровищам моей башни, поэтому падение её — вопрос времени.

Тем не менее, было б умно, в придачу к провозглашённому мной, жестокому призыву, кое о чём напомнить всем, стоящим вокруг.

Для этого я увела разговор немного в другую сторону, начав его такими словами:

— А скажите мне теперь, храбрые воины, почему ваши деды, почти шестьдесят лет назад, ушли из Дунленда?

— Терпение кончилось! — звонко выкрикнул молодой порубежник, — уж больно сильно притесняли народ бароны, да наместники короля.