Александр Гром - Фианэль Отважная. Книга 1

— Надо только назначить им нового предводителя, — глухо пробасил Рагнар, разглаживая на кольчуге, несуществующие складки.

— А Хоггард? — вопросительно взглянула я на сотника мечников. — Где он?

— Остался с Айваром. И… Не вернулся назад.

— Воевода! Кто способен достойно заменить старосту Пьяного Колодца?

— Хм-м, пожалуй, это будет… — Хаген задумался на короткое мгновение. — Ингвар Оса, из Изумрудной Листвы.

— Принято. — Утвердила я без лишних слов. — Пусть командует.

Не прошло и получаса, как мы отправились на восток, прямиком к неприятельскому лагерю. Хотя Хальфдан и Вольфгар, настоятельно советовали, убрав с проплешины мертвецов, выждать два-три часа, в надежде, что остальные изгои озаботятся судьбой товарищей и тоже попадут в единожды уже захлопнувшуюся ловушку. Впрочем, ни я, ни воевода Хаген, ни дядюшка Рифли, не восприняли их мнение всерьёз. Ибо можно очистить место произошедшего побоища от мёртвых тел, но отнюдь не от щедро разлитой повсюду крови. И изгои, едва добравшись до границ каменного поля, непременно её увидят, а значит, тут же повернут вспять. Вполне вероятно, прежде чем отступить, они успеют обнаружить коварную засаду на деревьях. И в последствии, их будет очень трудно убедить в нашем желании, решить дело миром. А мне это было крайне необходимо. Крайне… К тому же, предваряя поиски сгинувших товарищей, изгои скорей всего, вышлют вперёд опытных разведчиков, а тем не составит труда разобраться в произошедших событиях. Мы их конечно, к своим не выпустим и уничтожим, но особой выгоды сим, не достигнем. Потому как в нужном нам направлении, хирдманы «Крылатого Черепа», больше не сунутся. Не столь они глупы.

В походном порядке, мы быстро миновали недавнее ристалище, равнодушно перешагивая через вражьи трупы, застывшие в самых разнообразных позах. Теперь, мёртвые, они ни у кого не вызывали, ни ненависти, ни тем более злорадства, недостойного настоящих воинов.

Тяжёлое испытание подстерегало нас примерно через милю пути. Там, где лежали изрубленные, частично обезглавленные тела, воинов сборной сотни… Здесь строй Войска сломался: искали раненных, почтительно обходили убитых. Присутствовали тут и погибшие изгои, человек сорок-пятьдесят, оставшиеся потом позади нас, с безжалостно отрезанными ушами. Впервые я видела такое множество смертей. И, наверное, от этого, в сердце моём, воцарились тоска и печаль.

— Ну почему люди не могут жить без насилия и войн? — раз за разом задавала я себе заведомо глупый, по своей сокровенной сути, вопрос. Потому как человечество в целом, по моим собственным наблюдениям, делилось на кровожадных хищников и их потенциальных, образно говоря, травоядных жертв. А какой спрашивается, между ними, может вообще существовать мир? Ни-ка-кой! Перемирие? Да! Но только до того критического момента, пока хищники основательно не проголодаются, либо же, жертвы сами не спровоцируют преждевременное нападение собственной трусостью и слабостью. Следующий, естественным путём напрашивающийся вопрос, мне откровенно не понравился. Однако рассмотреть его со всех сторон, и попытаться правдиво ответить, я не успела.

Моим мысленным терзаниям, положил конец, вид палаточного городка Безродных.

К нему мы, однако, вышли в заметно уменьшенном составе: я, дядюшка Рифли, сотник Рагнар и все имеющиеся в наличии мечники. Остальное Войско, с Хагеном во главе, схоронилось неподалёку, за полосой густого можжевельника, растущего между чередой молодых дубков. Оттуда, они могли быстро прийти к нам на помощь, в случае если переговоры ни к чему не приведут и Безродные решатся на атаку.

Заприметив рядышком небольшой, однако, высокий холм, я поднялась на него с Рагнаром и дядюшкой Рифли. Оставшиеся внизу мечники, охватили его полукольцом, со стороны расположения неприятеля.

Наше появление, не прошло не замеченным. Хирдманы, группами беспокойно бродившие по лагерю, быстро выстроились плотной, молчаливой стеной, впереди первого ряда палаток.

— Сотник! — обратилась я к стоящему слева, великану, впившись взором, в угрюмо застывших врагов. — Отправь-ка к ним кого-нибудь с белым флагом. Пусть передаст поучительную весть о гибели всех тех, кто ушёл в погоню. А так же, сообщит о моём предложении, встретится с тремя выборными.

Посланный Рагнаром воин, бодрым, решительным шагом, преодолел разделяющее нас от лагеря расстояние и исчез из поля зрения, сокрытый, на миг расступившимися шеренгами изгоев.

— Герой. — В душе, с гордостью отметила я. — А ведь прекрасно понимает, что назад может и не вернуться.

Время тянулось нестерпимо томительно, а посланник всё не возвращался. Наконец он появился в сопровождении троих переговорщиков. А вскоре, они стояли уже на вершине холма, испытующе пялясь на нас и на расположившихся у подножия мечников.

— Я, правительница Края Медвежьих Полян — Фианэль Отважная, дочь боевого мага Харальда Смелого, принадлежащего к Морскому Клану Эрлингов, из Урманленда, — вкрадчиво представилась я, с тайным интересом, наблюдая за реакцией изгоев.

Те же, услыхав прославленное имя моего отца, только переглянулись с кривыми, ироничными усмешками. Что за ними крылось, мне не трудно было угадать. А словами, это можно было озвучить примерно так: — Мол, да, спору нет, Харальд Смелый являлся силой, с которой приходилось считаться всем. Но ты то всего лишь юная, сопливая девчонка. Хоть и его дочь.

Повисло долгое, тяжёлое молчание. Изгои, не спешили называть свои имена. Вместо этого, они теперь демонстративно, с ног до головы, рассматривали меня одну, напрочь игнорируя Рагнара и дядюшку. Чего сим стремились добиться? Наверняка что бы я смутилась и почувствовала себя неуверенно. Но они, наивные, не знали с кем имеют дело. Я выдержала их омерзительные, двусмысленные взгляды, совершенно спокойно и бесстрастно. Сказалась дядюшкина школа и собственное железное самообладание, правда всё же подвёдшее меня один-единственный раз, в Солнечной Долине. Однако так хотелось этим подонкам свернуть шеи набекрень. Руки чесались!

Первым решил закончить бесцеремонные смотрины, коренастый, рыжебородый изгой, с начисто выбритой головой, находившийся в центре прибывшей тройки.

— Райво Книгочей! — назвался он, будто плюнул.

— Ягле Гвоздь! — с вызовом бросил его товарищ слева, огромный даже в сравнении с Рагнаром.

— Хендрик Людоед! — последним, с неприятным смешком, уведомил изгой справа. Этот мог похвастаться основательно сломанным носом и чрезвычайно смрадным дыханием, распространявшимся из щербатого рта.

— Весьма рада знакомству со столь доблестными воинами, — любезно ответила я, кивнув им с достоинством истинной королевы. — Уж поверьте мне на слово!