Александр Гром - Фианэль Отважная. Книга 1

— Мы переговорщики, — неуверенно начал он, избегая смотреть мне в глаза, — а значит, есть лица неприкосновенные. Что же получается на деле? Вопиющее попрание неписанного, освящённого веками, Закона для всех людей!

— Стыдно прятаться за благородный, древний Закон и вести себя по хамски. Тем более, сей поступок, позорен по отношению к девушке, — жёстко парировала я. — В общем, говоря языком моих крестьян, ваш товарищ пожал то, что неразумно посеял.

— Она права, Райво, — опустив голову и не обращая внимание на обильно текущую изо рта кровь, гулко пробасил гигант. — Я вёл себя недостойно. За что и получил по заслугам.

— Хм-м, ладно, — откашлявшись, закрыл щекотливую тему Райво. — быть по сему. Будем считать, что ничего не произошло.

— Да, ладно, — повторил, облизав пересохшие губы, явно нервничавший Хендрик. — Но мне непонятно, что ж ты такая ушлая и хваткая в военных вопросах, не разделаешься с нами без всякой болтовни? Зачем тебе эта лишняя трата времени? И золото… Если ты побывала в шатре Эйрика, то наверняка должна знать о его существовании. Однако о нём, ты не обмолвилась ни единым словом. Почему? Ты что, оставляешь оное нам? А с чего интересно столь странная щедрость? Когда на правах, фактически состоявшейся победительницы, ты способна диктовать практически любые условия. Верно, говорю? Э-э, госпожа?

— Зачем мне здесь, в этой глуши, сей презренный металл? — соврала я, сделав удивлённое лицо. — Торговлю мы ни с кем не ведём, внутри же Края, обходимся, и довольно неплохо, натуральным обменом. Так что пусть оно, лучше останется вам. Ведь если я не ошибаюсь, это часть жалованья хирда «Крылатый Череп»? Другую, вы понятное дело уже не получите. Но, учитывая, что делить придётся, на гораздо меньшее количество человек, чем рассчитывалось в начале, то и этой будет, вполне предостаточно. А насчёт упомянутой болтовни, или говоря более возвышенным языком — переговоров, могу сказать откровенно, их я затеяла, дабы, наконец, прекратить бойню, на которой я побеждаю, однако теряю при этом, драгоценные, рабочие руки. Видите ли, хоть Войско моё и велико, но более чем на восемьдесят процентов, состоит оно, из одних неопытных крестьян. А впереди предстоят обычные осенние хлопоты: уборка урожая; заготовка мяса; рыбы; мёда; прочих продуктов, необходимых для того, что бы безбедно пережить лютую зиму. И кто скажите, будет этим заниматься, если мы понесём большие потери? Вот потому то, здраво подумав, я решила поставить в этой истории, жирную точку. И что здесь непонятного, объясните мне?

— Гм-м, пожалуй… Твои мотивы убедительны, — согласился Хендрик, быстро переглянувшись с Райво. — Только мы сами не уполномочены заключать какой-либо договор. Мы вправе, только передать его условия, собранию всего хирда.

— Собранию остатков хирда, — не без злого, откровенного ехидства, поправила я его.

— Госпожа могла бы это и не уточнять, — глядя в землю, угрюмо буркнул Райво.

— Полностью солидарен со словами товарища, — глухо, с волчьими интонациями в голосе, прорычал Хендрик. — Ведь сложившийся расклад, ясен и так.

— Прошу прощения, — пожав плечами, небрежно извинилась я. — Не знала, что вы столь по-женски ранимы.

До этого безучастный Ягле Гвоздь, вдруг молча развернулся и стал спускаться с холма вниз, в направлении стоянки хирда. Хендрик с Райво на прощанье, чисто символически поклонившись, так же без лишних слов, последовали за ним.

— Положительный ответ жду ровно час, — вдогонку бросила я им. — Если он не последует — пеняйте на себя. Я уложу кучу своих людей, но до вас, доберусь. Лично до вас троих. И тогда у нас состоится ещё один, только весьма долгий разговор, после которого вы будете походить не на людей, а на бессвязно мычащие, ободранные куски мяса. Впрочем, судьба остальных попавших в плен, тоже не окажется завидной. Всех их ждёт длинный, хорошо заострённый кол.

Похоже, моя угроза задела самолюбие Райво. Застыв как вкопанный, он яростно выругался, однако обернуться и встретиться со мной взглядом, так и не осмелился.

Хм-м, видимо в отличии от Ягле Гвоздя, ему были дороги собственные зубы. А что при общении со мной, их можно запросто потерять, он уже убедился.

— Госпожа выбрала верную линию поведения с этими подонками, — понаблюдав за удаляющимися изгоями, одобрительно заявил дядюшка, — ибо кроме Силы, они ничего не признают.

— И госпожа пресветлая ярлинка, им эту Силу продемонстрировала наглядно и без всяких колебаний, — охотно признал, буквально светящийся от восхищения, Рагнар. — А главное — очень доходчиво!

— Угу, — лукаво мне подмигнув, согласился дядюшка, — однако, как же не просто, нашей госпоже Фианэль, достались все её, проявленные в данной военной компании, навыки и умения. Я прав, госпожа?

— Дядюшка! — не сдержавшись, я заулыбалась во весь рот. — Давай обойдёмся без грустных воспоминаний. Конечно, училась я охотно, да и стимул у меня имелся основательный. Но всё же… Всё же… Мне действительно приходилось не сладко.

— Зато на лицо — отменный, неоспоримый результат, — не отказал себе в удовольствии напомнить, дядюшка Рифли. — Пусть даже и стоивший многолетних мучений.

— Все мои успехи — заслуга не столько моя, сколько твоя. Ибо ты был неимоверно терпелив и воистину мудр. А я что… Я лишь во всём следовала твоим наставлениям, — тихо, но с огромной признательностью в голосе, ответила я.

— Госпожа излишне скромничает, — с растроганным видом, запротестовал дядюшка. — Потому как не проявляй она в обучении, железной воли и упорства, у меня ничего бы не получилось. Ровным счётом ничего!

— Если стороны, категорически не желают прийти к общему мнению, то дискуссию следует, увы, незамедлительно прекратить, — смеясь, объявила я, усаживаясь на траву и прислоняясь спиной, к плоскому камню, прогретому солнцем.

— Подчиняюсь своей госпоже, — не стал упрямиться дядюшка, — хотя повторюсь и убеждён в своей правоте.

Затем он расположился по соседству со мной, скрестив ноги по обычаю гоблинов, и о чём-то глубоко задумался.

Рагнар не пожелав к нам присоединиться, исполнял роль вперёдсмотрящего на морском корабле.

По прошествии минут пятидесяти, он вдруг с радостью вскричал:

— Идут, госпожа! Идут!

Незамедлительно приняв вертикальное положение, я пытливо, опасаясь какого-нибудь подвоха, всмотрелась в приближающуюся процессию. Но ничего подозрительного, не обнаружила. Впереди шли трое наших, уже знакомых переговорщика. За ними, испуганным стадом, без особого воодушевления, плелись люди, отнюдь не воинской стати и наружности. С левой и правой стороны, их сопровождали по пять рослых изгоев, подгонявших излишне медлительных, тупыми концами копий.

Я встретила их у подножия холма. Райво, открыл было рот, собираясь что-то сказать первым, однако, повинуясь моему властному жесту, не вымолвил ни слова. Я же неспешно прошлась вдоль доставленной толпы, выстроенной конвоирами, в нестройную линию. Вся команда несостоявшегося управляющего оказалась на лицо: двадцать человек, плюс сам посланник поганого Торнтстона, невзрачного облика человечек, попытавшийся спрятаться за спинами своих подчинённых. Откуда я вытащила его за ухо, грубейшим образом. После чего тот упал на колени и тонко, по бабьи, запричитал. С презрением от него отвернувшись, я подошла к Хендрику, Райво и Ягле.