Александр Гром - Заглянуть за горизонт

— Составишь компанию? — вместо приветствия спросила она меня.

— Нет, — я отрицательно покачал головой. — А вот посмотреть посмотрю.

— Дело твоё, — безразлично бросила она, начиная раздачу.

— Проигравший, получает по три щелбана от каждого, — заговорщическим тоном сообщил мне Колесо, торопливо заглянув в полученные карты.

— И я полагаю, что знаю, кто им будет, — бросив красноречивый взгляд на Хельгу, с весьма довольным видом, воскликнул Журавль, перед этим тоже обозрев свои шесть карт.

Да только не смотря на всю их браваду, девчонка окончила партию первой. Мужчины удивились, но азартно продолжили схватку. В итоге «Болваном», а играли именно в него, остался Кол. Журавль живенько размял пальцы и влепил другу свою порцию щелбанов. Вышло впечатляюще. Ну, где-то на уровне самого Кола. Затем настала очередь Хельги. Толстяк не воспринял её всерьёз, о чём говорило его крайне беззаботное выражение лица перед началом экзекуции. А зря… Ибо девчонка так ему припечатала, что несчастный Кол не сдержавшись даже заохал, схватившись руками за ушибленное место.

— Эй, хомячок, неужто головка бо-бо? — не скрывая издёвки, полюбопытствовала Хельга.

— Есть немного, — нехотя признал толстяк, наградив чародейку откровенно неприязненным взглядом. — И я не хомячок.

— Пожалуйста, не сердись, — попросила Хельга, делая попытку с участием погладить Кола по макушке. Но тот отстранился. — Боль скоро пройдёт. А впрочем, ты ведь сам виноват. Зачем садишься играть с взрослой тётей?

— Ладно, — пробормотал в ответ Кол, с остервенением перемешивая колоду, — ещё посмотрим, на чьей улице будет праздник.

— И вообще, смеётся тот, кто смеётся последний, — воинственно поддержал его Жура.

— Послушай, как тебя там, — девчонка изобразила мучительные раздумья. — А, «Пеликан», кажется…

— Журавль, — с нажимом исправил её наш высокий спутник.

— Да какая разница, — великодушно отмахнулась девчонка. — Птица она и есть птица. Главное тут другое.

— Что ты имеешь в виду? — настороженно поинтересовался Жура, не дождавшись продолжения.

— Не настанет на вашей улице праздник. И смеяться вам обоим не захочется, — по прежнему доброжелательно пообещала она. — Так что, может, миром разойдёмся? Если забоялись?

Девчонка явно специально старалась разозлить своих партнёров и тем самым подвигала их, на неизбежные эмоциональные ошибки в предстоящей игре.

Последующие часа полтора, происходило форменное избиение младенцев. Хельга же не проиграла ни единого разу. При всём притом, что она не жульничала.

По крайней мере, никто из нас этого не заметил. А следили за ней все — пристально.

И сидели Колесо с Журавлём, с красными от ярости лицами да с шишками на головах… Но, только поделать ничего не могли. Хельга с неизменным успехом ускользала от расплаты.

Наконец Колесо не выдержал и не столько сказал, сколько прошипел:

— Всё, довольно, лично мне надоело… Отдохнуть хочу.

— Я тоже пас, — буркнул Жура. — Да и что за интерес играть? Когда используют запрещённые приёмы.

— Неужто ты обвиняешь меня в использовании Магии? — тон чародейки внезапно стал зловещим. — Если да, то докажи. Если нет, то закрой рот. Иначе… Я смогу тебя наказать за ложный навет. Уж поверь.

— Каким образом? — криво усмехнулся Жура. — Превратишь в ящерицу или рыбу?

— Зачем, — чародейка нехорошо прищурилась, — я просто лишу тебя мужской силы. Кстати, заклинание на этот счёт имеет одну скверную особенность. После, если я даже и решу вернуть всё на круги своя, ничего поделать уже будет нельзя.

— Да я что? Да я же ничего! Я же просто пошутил, — принялся оправдываться Журавль, побледнев так, что это стало отлично заметно даже в лёгких сумерках, прочно воцарившихся под брезентовым тентом.

— Вот и отлично. Но впредь, сначала думай, потом говори, — насмешливо присоветовала чародейка. — А то ведь знаешь, я не всегда добрая бываю. Могу и того… ремешком по попе. Ну, я образно.

— Это я, уже уяснил, госпожа, — насупившись, пробурчал Журавль.

— Замечательно коли так, — с весьма довольным видом произнесла чародейка. — А теперь, коли мы уладили возникшие разногласия, позвольте мне, вас покинуть. Времени ведь о-го-го сколько, а девушка себя в порядок ещё не привела. Нехорошо.

— Главное не торопись, — «заботливо», но кратко, напутствовал её Кол.

— Даже если ты вечером вернёшься, мы, как ни будь, это переживём, — вторил ему неожиданно расхрабрившийся Жура.

— Ну что вы, мои хорошие, я быстро, по-походному! — «утешила» их Хельга. — Так что соскучиться даже не успеете.

Девчонка помахала напоследок рукой и направилась на нос судна.

— И за что нам такое наказание? — горестно вопросил Кол, благоразумно дождавшись пока чародейка, скроется из виду.

— За доброту нашу, вот за что, — с досадой констатировал Жура. — Не надо было тигру с собой брать. Ой, не надо!

— А… Мы и не хотели, — вспомнил вдруг Кол. — Это всё Ральф. Он за неё впрягся.

— Угу, верно, — признал правоту друга Жура. — Даже в гости к себе пригласил тигру. А мучаемся с ней мы. Хотя, постой… А не ты ли, первый его поддержал?

— Ну да, было дело, сглупил дурья башка, — сам на себя попенял толстяк. — Но кто ж знал, что она окажется такой стервой?

— По-моему, вы оба сгущаете краски, — вступил в разговор я. — Девчонка просто старается себя утвердить. Только и всего! А то, что она столь… хм-м, боевая, так это даже прекрасно.

— И почему скажи на милость? — недоверчиво поинтересовался Кол.

— А зачем вам в Драконьей Дружине маг — размазня? — ответил я вопросом на вопрос.

— Оно то так, дружище Ральф, безвольный рохля нам ни к чему, — почесав затылок, признал Кол. — Но, по-моему, у неё, у тигры, этой самой боевитости через край.

— Молодая ещё, но со временем обтешется. Да вы себя вспомните в её годы, — продолжил я реабилитацию упомянутой «тигры».

— А верно, — первым признал Колесо, — мы в юности тоже были задиристые, нахальные и дерзкие. Помнишь Жура, как, будучи семнадцатилетними сопляками, ты, я да Коротышка Бэн, подрались в таверне «У семи дорог» с тремя взрослыми мужиками? Ох, и досталось же нам тогда…

— Как не помнить, — Журавль красноречиво потёр руками свои рёбра. — Ведь одними ушибами тогда отделаться не удалось. Имелись и переломы.

— А всё из-за тебя, идиота, — не преминул укорить Колесо. — Зачем предложил отбить у тех здоровенных быков их девчонок?

— Эту идею, которую ты, кстати, не отверг, мне нашептало вино, коим мы впервые в жизни по настоящему упились, — поведал не столько толстяку, сколько мне, Журавль. — К тому же блондиночка там была… головокружительная.

— Скажи спасибо нашим отцам, за то, что вовремя подоспели. Иначе она бы оказалась последним приятным воспоминанием в твоей жизни. Хм-м, да пожалуй, и в моей, — наставительно заметил приятелю Колесо, раскуривая извлечённую из кармана трубку. Затем, выпустив густую струю ароматного дыма, он риторически вопросил: — А разве такой как я, заслуживал подобной участи? Нет, отнюдь нет. Но дурное влияние близкого друга — весьма пагубная вещь. Под него трудно не подпасть действительно приличному, воспитанному юноше.