Александр Гром - Заглянуть за горизонт

— Да ладно лицемерить, строя из себя образец для подражания молодёжи, — хохотнул Журавль, в свою очередь, доставая трубку и кожаный кисет. — Лучше освежи в памяти свой личный проект. Ну, тот, с хряком-переростком.

— Ну, вытащил на белый свет историю! — Возмутился Кол, вскакивая со скамьи. — Да нам тогда лет по двенадцать было. Это детская шалость, она не в счёт.

— Тем не менее, отлупили нас за неё по взрослому, — напомнил толстяку Журавль.

— Эге ж, плетью-пятихвосткой по заднице без порток, — уточнил Кол, согласно кивая головой. — Впрочем, признай, дело того стоило.

— Само собой разумеется. Само собой… — без особой уверенности протянул Жура.

— А весело как было! — внезапно воодушевившись, воскликнул Кол. — Так же, друг?

— Не то слово, но только вначале, — ответил Жура, лишь частично разделив мнение своего приятеля. — Потом… Смеяться уже не хотелось.

— А о чём речь? — заинтересовался я. — Ну-ка, выкладывайте.

— В те, ныне далёкие времена, мы частенько делали набеги на чужие сады, — принялся рассказывать Кол, несколько раз глубоко, с наслаждением затянувшись. — И вот однажды нелёгкая занесла нас за один весьма высокий забор, во владения тогдашнего Главы Совета Старейшин нашей Общины достойного Бургуса, по прозвищу Туча. А тот славился оч-чень крутым нравом далеко вокруг.

— Но какие лакомые у него росли груши! Лучшие во всём центральном посёлке, — сладко причмокнув, с ностальгическим сожалением вставил своё замечание Жура.

— В общем, хозяин нас поймал и, отобрав плоды, напиханные за пазухи, здорово оттрепал за уши, — продолжил между тем, повествование Кол. — И меня разобрала такая злость… Ведь груш-то не попробовали, а взбучку — получили. И я решил отомстить. Благо случай представился довольно скоро. Через пару дней я случайно услышал от родителей, что Бургус с домочадцами отправляется в гости к Главе соседней Общины. Ну, и мы с Журавлём, согласившимся участвовать в «акции возмездия», забравшись на дерево по соседству с усадьбой обидчика, терпеливо дождались момента, пока тот с семейством не скрылся из виду в конце своего переулка. А потом мигом оказались в заветном саду, где набили грушами под завязку два прихваченных рюкзака. Затем пришёл черёд главного мероприятия. С заранее припасённой краской и кистью мы вошли в свинарник и самому громадному хряку с обоих боков крупными буквами написали: — БУРГУС. Но, не удовлетворившись этим, мы ещё водрузили на его голову хозяйскую шляпу, которую надёжно удерживала верёвочка, завязанная внизу на двойной узел. После чего, данная особь была отделена от себе подобных и по прошествии долгих трудных переговоров (тут подразумеваются гонки, как за кабаном, так и от него родимого) выпущена на свободу. То бишь, на улицы нашего славного Лугового посёлка. И пошла потеха… Все, кто видел нашего кабанчика — ржали будто ненормальные. А дело происходило в воскресенье, и народу везде было множество. Поймал своего «двойника» уже сам Бургус по приезду домой в понедельник. И началось следствие по делу об оскорблении чести и достоинства должностного лица…

— Вас легко вычислили в тот же день, потому что вы разболтали о проделке дружкам-сверстникам, а те в свою очередь разнесли эту новость повсюду, — не сдержав усмешки, предположил я.

— Верно, — признал Кол, — всё примерно так и произошло. Из-за болтливых языков Стэна и Локли. Они, видите ли, захотели поделиться доверенной им тайной со старшими братьями. А те… те, сказали ещё кому-то. Ну и очень скоро эти сведения дошли до волосатых ушей толстяка Бургуса.

— А уже во вторник, по решению Совета Старейшин нас привселюдно лупили плетью на площади, — с тяжким вздохом, закончил «грустную» историю Жура.

— Зато мы прославились, и нас все стали знать в лицо, — не без хвастовства подвёл и свою черту Кол. — А это знаешь ли… Дорогого стоит.

— Во-первых, не только в лицо. А во-вторых, выпавшая на нашу долю известность сомнительное удовольствие как по мне, — хмыкнув, с иронией заметил Жура. — К тому же плата за него, была, честно говоря, великовата.

— Ладно, не парься, всё ведь давно в прошлом, — благодушно посоветовал Кол.

— И то верно, — охотно согласился Жура. — Тем более это не самая памятная из наших проделок. Бывали и похлеще.

— Ага-ага, — закивал головой толстяк, и тут же начал приводить пример: — Вот взять хотя бы тот случай с привидениями в подвале почтенной Розалинды Дрэй, за глаза именуемой Крольчихой. Да-а… А придумал всё, как ни странно, бестолочь Коротышка Бэн. Он…

— Колесо, завязывай травить свои бесконечные дурацкие байки, — внезапно оборвал того появившийся под тентом Призрак. — Ибо пора и перекусить. Если общество не против, конечно.

Кол, судя по его рассерженному виду, собирался разразиться гневной тирадой по поводу бесцеремонности товарища, но потом, вдруг раздумав, сказал не без лёгкой укоризны:

— Мы, Приз, юность раннюю да детство наше шальное вспоминали. А ты взял и протоптался по ним сапогами. Нехорошо…

— Что-то ты стал слишком обидчивый. Ну, словно кисейная барышня! С чего бы это? — насмешливо произнёс Призрак.

— А с того, что эта проклятая ведьма действует мне на нервы, — с негодованием бросил толстяк. — И очень сильно, между прочим, действует!

— Ты о ком, дружище? — Призрак сделал непонимающее лицо.

— А то ты не догадался, — выкрикнул Кол, в сердцах ударяя кулаком по скамье.

— Что произошло на сей раз? — деловито поинтересовался Призрак, покосившись на ещё не убранные карты.

— Да так, перебросились несколькими партейками с тигрой в Болвана, — неопределённо поведал Жура.

— Только и всего? — недоверчиво вопросил Призрак, окидывая собеседников пытливым взглядом.

— Обставила она нас словно детей несмышлёных, — с тяжким вздохом признался Кол.

— Угу, — подтвердил его слова Жура, — и щелбанов налепила… тьму. Вся башка вон в шишках.

— И у меня тоже, — убито пожалился Кол. — Хотя… мне, пожалуй, даже больше досталось.

— Это всё не смертельно, — успокоил обоих Призрак. — И вообще, други мои, прекратите ныть. А то стыдно за вас, вполне взрослых мужиков. Подумаешь, беда приключилась! Юная девчонка пальчиками по голове щёлкнула.

— Ну, скажешь тоже, пальчиками! — с искренностью ребёнка возмутился Кол. — Да она… — тут он задохнулся от избытка чувств: — Лупила ими словно тяжёлым молотком. У-у, ведьма…

— Кого там наш милый хомячок ругает? — нежной пташкой прощебетала Хельга, полуночной тенью возникшая возле нас. — Надеюсь не меня?

— Да нет, что ты, — заметно стушевавшись, молвил толстяк. — Эт я так, анекдот рассказывал.

— Я тоже хочу послушать, — мигом ухватилась за его слова девчонка. — Он про ведьму кажется? Очень интересно!