Александр Гром - Приключения Алекса

— Так че ты, не пойму, телишься? — стал торопить Тука взъерошенный, потный Рыжик. — Давай, взывай к своему Господу, проси о помощи. А то я давно заметил, кулаками ты мастер размахивать, а вот когда требуется мозгами поработать да суметь Всевышнего уломать, тут ты слабак.

— Великий Создатель! — начал взволнованно монах. — Сними злую порчу с тела верного слуги твоего. Дай силу душе его воспарить…

Докончить он не успел. Помешала вторая волна маленьких бесов, с шумом и гамом обрушившихся вниз, в противоположной стороне зала. С ними были покручи, до десятка, а может, и больше. Это выглядело серьезно…

— Кончай их! — свирепо гаркнул Маленький Джон, перекидывая в левую руку булаву, а правой подхватывая дубовую скамью.

— Бей, не жалей! — яростно поддержал порыв великана потерявший голову от горя Робин Гуд.

— Куда вы? — попытался остановить я друзей. — Идиоты героические, вместе надо держаться. Вместе!

Но они; не слушая меня, уже соприкоснулись с противником. Джон размозжил покручь, вставшую на пути, одним богатырским ударом тяжелой скамьи, булавой смахнул добрую дюжину чердачников, но на этом его подвиги и закончились. Ужом выскочившая сбоку другая покручь, щелкнув хлыстом, ударила по могучей руке. Джон громко взвыл, ибо незримая, жестокая хватка стала неумолимо выкручивать конечность. Робин разрубил пополам троих карликов, после чего вихрем ринулся на подступавших бочком двух покручей. Однако наша помощь, увы, запоздала: один черный хлыст душа обвился вокруг горла, а второй выдрал из ладони жалобно звякнувший о плиточный пол меч.

— Болван! — едва не заплакал я, в самый последний момент уворачиваясь от просвистевшего над головой черного хлыста. Жуткая тварь перла в лоб. Пара стальных звездочек полетела в ее наполненные мраком, глаза, но, не причинив ровно никакого вреда, темным нимбом послушно завертелась вокруг косматой головы.

— Ух ты, бля! — разинул рот отмахивающийся секирой от наседавших чердачников Фин-Дари. — Вот это фокус!

Чистый, детский его восторг тут же — замутился крепкой бранью, где выражения «долбанный», «падлючий», «мудак» были самыми слабыми. Наверняка зазевавшийся гном получил дубинкой по башке, безошибочно предположил я. Теперь он рассвирепеет всерьез и станет опасен не только для чужих.

Тем временем наматывающие витки звездочки, повинуясь команде покручи, внезапно взмыли ввысь и со свистом понеслись на меня.

— Вот так прикол! — поразился я, отпрыгивая в сторону со всей возможной скоростью.

Дзынь! Дзынь! Предательские железяки звонко стукнулись о каменный пол как раз, в том месте, где я только что стоял. Проклятая покручь резко взмахнула хлыстом, целя прямо в лицо. Я едва-едва успел уклониться. Помогая, ей, с боков подскочили чердачники, повиснув на моих руках и бросившись под ноги. Твареныши хотели сковать свободу движения, чтобы тем самым сделать легкой добычей. Ну, нет! Не на того нарвались, задохлики паршивые! Тех, что на руках, я безжалостно стукнул лбами, треснувшими, словно сухие орехи. Двоих, обхвативших ноги, угомонил мечом, третьего придушил, будто крысеныша, наступив сапогом на горло, последнего, схватив за шиворот, в самый последним миг подставил под удар черного хлыста. Маленькое тельце начало вдруг скручиваться с такой силой, что затрещали лопающиеся суставы, а наружу полезли кости. С отвращением я швырнул карлика покручи прямо в харю.

— Алекс! — надсадным хрипом позвал кто-то сзади. Обернуться на помощь я не мог при всем желании. Ненавистная уродина наступала, никак не желая оставить меня в покое. Внезапно вырвавшийся из фигурки Лонширского Оленя золотистый луч опять в упор ударил в грудь покручи. После чего ей, охваченной жгучим, всепожирающим огнем, уже было не до схватки…

Чертов медальон! — ругнулся я про себя. — Спишь ты порой что ли?

— Алекс! Алекс! — неузнаваемым от боли голосом надрывался кто-то за спиной.

Расшвыривая карликов, бросающихся с остервенением отовсюду, я резко обернулся и едва не взвыл от ярости. Приходилось туго святому отцу. Две покручи повалили его на пол и истязали своими дьявольскими хлыстами. Очертя голову бросаясь на выручку, я попытался все же понять, кто из наших остался цел и где он находится. Но, увы, что-либо точно разобрать в большом, горящем зале с десятками мечущихся теней было сложно.

— Давай же! — мысленно воззвал я к своему медальону. — Уделай их!

Не тут то было, Олешка опять задремал. Уже не надеясь на него, я вихрем налетел на покручей, обрушивая Господней карой сверкающий меч байлиранских королей.

— Получи, падло! — голова ближней твари кочаном капусты покатилась по залитому кровью скользкому полу. Вторая покручь, прервав порку пола, вскинула лохматую голову и заревела так, что сверху упали стропила, черепица и прочая дребедень. Хвала Создателю, чердачных карликов среди этого хлама не наблюдалось. Неужто кончился весь запас? Правда, в самом зале их еще хватало. Не давая мерзкой твари перехватить инициативу, я первым бросился в атаку: Что-либо метать в подобные создания я теперь остерегался.

С гадючьей грацией ускользнув от меча, покручь внезапно сделала неожиданный ход: плюнула струей трескучего черного пламени. На пределе возможностей, каким-то, возможно, чудом, но все же я успел отпрянуть в сторону. А то, что предназначалось мне, сполна получил крадущийся сзади чердачник, намеревавшийся ударить в спину зазубренным ржавым стилетом. Крысеныш не пикнул, рассыпаясь еще тлеющим столбиком пепла.

Где-то далеко, наверное, в другом конце зала, прозвучал петушиный крик, затем собачий лай. Это хорошо, заметил я, значит, баламут Фин-Дари жив и сражается. Второй плевок не застал меня врасплох. Сделав великолепное сальто, я ушел от него в полете. Приземлиться посчастливилось мягко, на парочку чердачников, так и оставшихся после этого лежать без какого-либо движения.

— Спасибо! — как джентльмен, успел вежливо поблагодарить их я. — Вы были так любезны.

По всей вероятности, тех плохо воспитали, ибо они так ничего и не ответили. А покручь, видимо, решила меня таки достать, смачно харкнув еще разок. Правда, эффект уже был не тот.

— Ах, ты ж, траханная верблюжья мать! — всерьез возмутился я. — Ты, значит, так, да? А ну, на-ка, отведай тогда этого!

Сняв левой рукой с шеи висящий на золотой цепи медальон, я врезал им точно в безобразное лицо покручи. Яркая вспышка ослепила глаза, а окружающая реальность исчезла в круговерти разноцветных шаров. Моей временной беспомощностью воспользовался кто-то, из наших врагов, пырнув в спину лязгнувшим о кольчугу ножом. Еще ничего не видя, я наугад ответил мечом, разрубившим что-то податливо-мягкое.

— Пригнись! — внезапно проорал в самое ухо голос Белого.