Александр Гром - Приключения Алекса

Дважды повторять не пришлось, и едва я быстро присел, как над головой прозвучал знакомый щелкающий звук. Тут, хвала Создателю, зрение вернулось, явив фигуру Белого, заслонившего меня собой от подвывающей очередной покручи, вовсю помахивающей похожим на змею хлыстом.

— Все в ажуре, друг, — сообщил я ему, становясь плечом к плечу. Вместе мы прижали косматую бестию к шестигранной колонне и непременно сразу прикончили бы, не приди ей на помощь другие лохмато-пепельные уроды. Три страшные в своем исступленном бешенстве покручи попытались напасть со спины.

— Хрен вы угадали! — поворачиваясь, рявкнул Я и отмахнулся мечом от подкравшихся врагов. Те, злобно зашипев, отпрянули. Ясное дело, не надолго. А о Белый времени зря не терял, коварным выпадом он все же пронзил прижатой у колонны покручи глотку, но и она напоследок не сплоховала, наискось зацепив по лицу хлыстом. Багровая полоса в месте удара мгновенно почернела и, вздувшись, лопнула. Белый глухо ойкнул, дико глядя куда-то в сторону. Отовсюду опять замелькали свистящие гадючьи хлысты.

— Белый, дружище, держись! — попросил я, оттесняя его к колонне и стараясь прикрыть, насколько это возможно, телом и мечом. — Крепись, браток! Ну же! А, черт!

Отсекая прыгнувшей покручи руку, я успел краем глаза заметить, как он вдруг вздрогнул и, исходя чадящим темным дымом, замертво рухнул на пол.

— Ку-ка-ре-ку! — это сзади на моих врагов налетел размахивающий булатной секирой Фин-Дари. За ним шлейфом тянулась компания из пятнадцати, а то и двадцати чердачников. Стоявшая поближе тварь не успела увернуться и тут же рухнула, рассеченная пополам. Не мешкая, я, в свою очередь, бросился на оставшуюся покручь, для начала удачно укоротив длину ее оружия. Гном оборотился к подоспевшим карликам, проделывая в их толпе широкую просеку. А взятая мной в крутой переплет бестия не получала ни на мгновение передышки, с трудом успевая избегать соприкосновения с острой сталью клинка. И не откройся в полу невдалеке от помоста два люка, все было б вскоре кончено. Оттуда, из потайных подземелий замка, одна за другой выскочили еще пять покручей.

— Да сколько же вас? — хрипло выдохнул тяжело отдувавшийся Фин-Дари. Вокруг него в лужах дымящейся крови валялись жуткие ошметки карликов: Отерев со лба крупные капли пота, гном поудобнее перехватил булатную секиру и изготовился к новому, смертельному бою. А умаянная мною покручь, пользуясь случаем, дала стрекача. Ничего против этого я не имел, ибо подступала серьезнейшая беда — ее сородичи, полные сил.

— Что с Джоном? — озираясь по сторонам, загнанно выкрикнул гном.

— Нашел время вопросы задавать, — обозлился Я, — откуда я знаю? Думай сейчас о том, как нам уделать патлатых сучар.

Большего я сказать не успел, ибо засвистели, защелкали черные хлысты покручей, взявших нас в смертельное кольцо. В сердцах помянув и Бога, и Дьявола, я с досадой вспомнил об утерянном где-то медальоне. Шарашил бы им сейчас по этим гнусным перекошенным физиономиям.

— У-у-ух! — махнул секирой гном. Но против пяти покручей требовалось нечто посущественнее, чем простое оружие. Все же мы сумели быстро вырваться из кольца и, отчаянно обороняясь, стали отступать в глубь зала: Это была отсрочка неизбежного конца… А пожар тем временем разгорался, освещая окружающий бардак кровавыми сполохами. Правда, теперь через прорехи в крыше его кое-где тушили потоки дождевой воды.

— А-а-а! Волки рваные! Порублю-у! — неистово завывал разъяренный Фин-Дари. — Под корень, блин, выкошу! А-а-а!

Я бился молча, стиснув зубы и сосредоточив внимание на том, чтобы увернуться от по-змеиному гибких хлыстов и самому нанести разящий удар.

— Куда тянешь, сука? — внезапно взвизгнул гном. — Отдай, отдай, говорю, козляра!

Скосив глаза в бок друга, я увидел его обезоруженным. Секиру вырвала хлыстом одна из торжествующих теперь покручей. Все же, не растерявшись, гном нагнулся за валявшимся совсем рядом мечом. Поздно. Хищные, хлещущие щупальца мгновенно потянулись к нему. Я отсек конец одного, второго; но третий с треском распорол плащ на спине. Кольчуга в том месте нестерпимо раскалилась. Тут бы нам и пришел конец, если бы не подоспела неожиданная помощь.

— Во имя Господа и Святого Яна! — раздался властно звучащий голос, заставивший косматых бестий замереть в нерешительности. Жаль только не надолго. Уже через секунду-другую они вновь возобновили схватку, с той разницей, что главное внимание было перенесено на нашего заступника. Его я увидел мельком. Это был кто-то в дорогом черном плаще, подпоясанном серебристой веревкой. Трое покручей попытались взять незнакомца в крутой оборот, к ним присоединилась уже отдышавшаяся, слинявшая, от меня тварь. В свою очередь, мы с Фин-Дари, несмотря на усталость, вдохновленные внезапной подмогой, насели на своих врагов, пытаясь покончить с ними поскорее и прийти на выручку незнакомцу. Но парень в черном плаще показал себя более чем самостоятельным. Выставив перед собой пальцы обеих ладоней, он вдруг метнул из них грохочущие серебряные молнии, без промаха настигшие свои цели. Все четыре покручи замертво свалились на пол, их страшно развороченные тела омерзительно засмердели паленой плотью.

— Ха! — гном воспользовался замешательством своего отвлекшегося противника и снес ему голову.

Покручь, угрожавшая мне, дико взревела, ибо хлыст в ее руках внезапно вспыхнул ярким белым пламенем. Отшвырнув его от себя, она понеслась прочь, ловко перепрыгивая через многочисленные преграды. Далеко уйти ей не удалось. Громом ударившая серебристая молния неумолимо настигла и эту бестию. Воспользовавшись затишьем, незнакомый друг приблизился к нам спокойной, уверенной поступью. На его груди я заметил знаменитый символ янитов — две перекрещенные серебряные молнии, висящие на цепочке из того же металла.

— Ну завал! — про себя ахнул я. — Мало мне неприятностей с церковной братией, так тут еще и священнослужитель полумифического запрещенного ордена свалился на мою голову. Хотя не могу не признать, что свалился он как нельзя кстати.

Порывистым движением незнакомец сдернул капюшон. Я впился в него глазами и чуть не вскрикнул от неожиданности.

— Нэд Паладин!

Но это, конечно же, был не он: просто незнакомец казался чистокровным байлом, что встречалось в наше время крайне редко, и очень походил на моего погибшего друга. Он имел такое же благородное лицо с высоким лбом мыслителя, раскосые глаза, черные аккуратные усы, переходившие в небольшую бородку. Правда, Нэд носил короткую стрижку, а у незнакомца волосы были длинные, гладко зачесанные назад и стянутые на затылке в хвост простым кожаным шнуркам…

— Я Сен, янитский монах, — представился он нам после долгой минуты обоюдного изучения. — И должен признаться, что иду по вашим следам из самого Баденфорда.