Александр Гром - Приключения Алекса

Светловолосый внимательно слушал и кивал. Мы находились совсем близко от него, так близко, что я даже смог рассмотреть веснушки на нежной коже лица. Между тем паренек понес, по меркам Церкви, еще большую ересь.

— Знайте же! — торжественно со значением обратился он к присутствующим. — Я Богом посланный Мессия, призванный восстановить справедливость и защитить униженных.

— И как же ты нас защитишь-то? — откровенно недоверчиво хмыкнул пожилой мужчина в поношенной, но чистой одежде. — Разве что молниями небесными поразишь все эти обители порока: церкви да монастыри?

— Лучшее оружие — правда, — с достойной восхищения наивностью ответил светловолосый, — Я буду всегда и везде открывать людям глаза. Буду убеждать священнослужителей обратиться, наконец, к нуждам народа. Буду говорить им о том, чего ожидает от них Бог. Напомню о Царстве Небесном, кое не всем, очень не всем открывает свои врата. И о Геенне Огненной, поджидающей грешников, тоже напомню, если они позабыли.

— Да кто ж тебе позволит, — без деликатности оборвал его здоровяк с красным обветренным лицом моряка. — Сгребут в момент ока да в темницу упрячут, а то и на костер угодишь.

Окружающие согласно загудели.

«Мореход здраво рассуждает, — подумал я, — да только он забыл упомянуть о том, что прицепом схватят еще и тех, кто, разинув рот, слушал этого Мессию. А там, в пыточном подвале Инквизиции, доказывай потом, какой ты хороший и верный сын Старушки Церкви».

Умные мысли вылились в конкретное предложение:

— Давайте, друзья, отсюда рвать когти, что-то мне здесь чудится запах паленого.

— И мне, — охотно согласился Фин-Дари. Великан лишь пожал широченными плечами.

Уже отъезжая, я, не сдержавшись, обернулся. Странный парень и на Мессию то не похож: вместо черных волос — светлые, да и веснушки, которые совсем не подходили под облик Спасителя рода человеческого. Новот глаза… Заглянув в них, я тут же непроизвольно вздрогнул. Глаза были печальные, добрые и всепонимающие. Наверное, такие, какие и должны быть у настоящего Божьего Сына. С усилием я отвернулся. И лезет же в голову всякая блажь…

Больше не мешкая, мы покинули площадь. Широкая дорога, по которой туда и сюда катились возы, вскоре привела нас к гостеприимно раскрытым воротам городского базара, огражденного фигурным металлическим забором. Два старика у натянутой цепи, одетые в синюю униформу базарных служащих, красноречиво потерли друг о друга указательный, средний и большой пальцы. Жест понятный везде и всюду.

— Эгей, дедули! — Рыжик на сей раз из жадности или, как по его обычной версии, из бережливости полез в бутылку. — Наша компания не из господ будет. Стало быть, сколько с нас причитается?

Низенький, кривоногий дедок хитро прищурился:

— Шутите, господин гном, мы, знамо дело, не шибко ученые, но знаем: те, кто с границы, те все господа. Уж не обессудьте, так оно повелось. Да вы и сами всех к тому приучили. Ведь если что вам не по нраву, так вы сразу в морду, и не глядючи, кто там: холоп али лорд.

— Тьфу, на тебя, старый прыщ, — в сердцах ругнулся Фин-Дари. Ну-ка, быстро колись, сколько еще на нас заработает ваша вонючая мэрия?

— С вас, почтенные сеньоры, всего три мелких луны либо одна большая, полновесная.

— Всего-то? — возмущенно прогрохотал Джон. — В этом проклятом городишке вампиризм процветает среди бела дня. Ловите деньги, кровопийцы!

— Да мы здесь при чем? — оправдываясь; прогнусавил второй дед, толстый и розовый, словно поросеночек. — Пока в наш городской монастырь не перебрались отцы-инквизиторы, все по-другому шло.

Кривоногий предостерегающе ткнул приятеля кулаком в бок, но тот, на мгновение запнувшись, таки продолжил:

— Теперь же всем в Баденфорде заправляют они. И думаете, из всего собираемого серебра много попадает в казну города?

— Понятно, — выдавил из себя гном и, оглянувшись на нас, вдруг окрысился. — Что замерли статуями? Все подгоняй вас да подгоняй. А ну шевелись! У, бездельники!

Дедки проводили сердитого «крутого» гнома уважительными взглядами, в коих читалось: «Надо же, росточком не вышел, а такими верзилами помыкает».

Торги только начинались, однако людей хватало. Без лишней спешки мы объехали, приценяясь, оружейные ряды. Цены; конечно, кусались, но в принципе так обстояли дела во всех землях Континента. Все же в итоге мы приобрели три новеньких дальнобойных арбалета, три кавалерийских копья, новую тетиву для луков, внушительный запас стрел и достойный восхищения комплект стальных метательных звездочек, каждый десяток которых был разной конфигурации. На их изготовление пошел добротный материал, к тому же остры они были, словно бритвы, да еще и отшлифованы изумительно. Словом, для понимающего человека, то есть меня, цацка оказалась в самый раз. Фин-Дари, наш негласный министр финансов и экономист, что-то невнятно бормотал, однако заплатил не колеблясь. Знал, жмот этакий: от них тоже будет зависеть сохранность его рыжей шевелюры.

После мы отправились туда, где продавали «тряпки». Запасное белье, верхняя одежда и новые маскировочные плащи вовсе не были лишними. Из съестных припасов постарались набрать таких продуктов, как сушеное мясо, галеты, сухофрукты, порошковое молоко, сушеный картофель и чай. Все это имело малый вес, но в походе силы поддерживало хорошо. Ко всему этому у нас имелись еще кое-какие припасы. С учетом того, что мы рассчитывали дорогой хоть иногда охотиться, то всего этого должно было хватить надолго.

Между тем Фин-Дари, попав в свою стихию, прямо-таки сиял, самозабвенно торгуясь и мелочась так, что нам с Джоном порой становилось стыдно. Тогда мы делали вид, будто к рыжему, настырному гному отношения не имеем, ну ровно никакого. Правда, это удавалось с трудом, потому как Фин-Дари постоянно хватал нас за рукава и бесцеремонно тянул, призывая в свидетели ужасного скупердяйства торгашей. Хотя, если честно, скупердяем был как раз он сам. Что, впрочем, сэкономило нам кучу денег.

Разочарование принесли конные торги: цены здесь оказались столь высоки, а товар столь низкого качества, что пришлось ограничиться лишь покупкой трех вьючных лошадей. Запасные же лошадки остались только мечтой.

Нагруженные товарами, мы миновали базарные ворота с отсалютовавшими нам дедками и поехали в направлении площади, ибо другие улицы почти все вели в бедные кварталы, а оставаться там, на ночлег что-то не хотелось. Деньги имелись, и одну ночь можно было позволить себе провести в пристойном и респектабельном заведении. Ведь мы хоть и привычные ко всему люди Границы, но все же и не бродяги какие-нибудь. Как сказал старикашка — «господа». Так сказать, дворяне Меча и Кинжала. Хотя Джон, скорее, дворянин Бревна и своей Булавы. Но это если подойти к данному вопросу с юмором и практицизмом.