Александр Гром - Приключения Алекса

— Успокойся, Рыжик, — утешил я его. — Обычно уезжающие уже ничего не платят.

— Угу, — пробурчал гном, — так это ж обычно.

— И вообще, из-за чего сыр-бор? Многие города, особенно вольные, берут пошлины и, кстати сказать, весьма разнообразные.

— Но, согласись, умеренные! — поднял вверх указательный палец Фин-Дари. Великан с ним согласился.

— А здешние иначе, чем шкуродерскими не назовешь. Три серебряных луны! Да они так отпугнут от себя всех потенциальных покупателей.

— Ну это их проблемы, — пожал плечами я, — наше дело приобрести тут нужную амуницию, продукты, кое-что из оружия и запасных лошадей.

— Приобретешь, как же, — не успокаивался гном, — представляю, какие у них цены на базаре. Наверняка аховые.

— Не хнычь раньше времени, Рыжик, — посоветовал Джон, оглядываясь по сторонам, — вот сейчас приедем и все узнаем.

— Эй, милейший, — обратился он затем к прохожему, испуганно втянувшему голову в плечи. — Как тут у вас поскорее добраться к базару?

— Оч-чень просто, с-сударь, — слегка заикаясь, ответил гражданин лет сорока пяти, с внушительной лысиной, проглядывающей из-под небольшой соломенной шляпы. — Вот через этот переулок выедете на улицу Роз, потом свернете на улицу Каменных Львов и, минуя площадь Согласия, прямиком попадете на баденфордский рынок.

— Хм, да, совсем рядом, — пробубнил под нос гном, — а главное — напрямик.

Людей вокруг нас прибавилось: конные и пешие, они спешили в основном в ту же сторону, что и мы. Несколько раз навстречу или обгоняя, проносились даже кареты с гербами, создававшие впечатление, будто они одни на дороге. Народ разбегался, всадники сторонились, но мы, понятное дело, держали марку, не отступая и на миллиметр. Верзилы-кучера ругались, но… Все же объезжали стороной. Ведь за версту видно было, что мы за птицы и из каких прилетели краев.

Улица Роз действительно оказалась усаженная розами, которые росли где только можно: на клумбах перед домами, в цветниках на балконах, выглядывали из распахнутых настежь окон и даже вьющейся колючей и ароматной стеной оплетали иные коттеджи едва не до самой крыши. Вот уж поистине, где прекрасная половина человечества, наверное, чувствует себя, как в раю.

Улица Каменных Львов тоже была под стать своему названию: царственные звери из мрамора, гранита и песчаника украшали парадные, оберегали подъезды, лепными барельефами выступали из зубчатых оград, окружающих богатые дома и дворы. Дверные ручки и те, все без исключения, оказались выполнены в форме львиной головы. Фин-Дари вертелся во все стороны, с любопытством разглядывая застывший в разных позах зверинец и время от времени восхищенно басил:

— Вот чудища-то! Ох, видать, серьезные! Такие хвоста себе накрутить вряд ли позволят.

— Уж будь, уверен, — улыбаясь, подтвердил Джон, попутешествовавший по тунистанским пустыням.

— Вот бы к такому в логово, — вообще размечтался гном, — кинуть скотину Ларса. Интересно, лева его сначала задавил бы, а уж потом стал есть или все-таки живьём слопал, брыкающегося?

— Нет, что ты, Рыжик, — с серьезной миной возразил я, — он бы его сперва посолил, потом слегка поджарил, а после уже задавил и, облизываясь, скушал.

— Не обламывай детские фантазии нашего коротышки, — ухмыльнулся Джон, — не то он разрюмсается, а мамкина сиська далеко.

— Знаете, кто вы? — гном смерил нас обоих не очень одобрительным взглядом. — Шутники-неудачники, к тому же мнящие себя умниками. Да — да, я на вашем месте не стал бы претендовать на наличие в башке серого вещества. То есть мозгов. Знаете, ими думают?

— Знаем-знаем, — с видом круглых идиотов закивали мы, — но не очень понимаем.

— Бэ-э-э! — даже проблеял Джон.

— Придурки, — вздохнул гном. — Вокруг такая красотища, а они, бестолочи, прицепились… Да, впрочем, что с вас взять? Хулиганье!

Площадь Согласия, на которую мы только что въехали, представляла из себя квадрат примерно пятьсот на пятьсот метров, выложенный в отличие от других, виденных уже мест города бледно-серыми плитами. Посреди нее высилась скульптурная композиция: двое дворян весьма задиристого вида, бросив под ноги шпаги, обменивались крепкими рукопожатиями.

— Халтура! — с видом крупного знатока оценил Рыжик. — В этом, с позволения сказать, «труде» не чувствуется вложенной души.

— Уж ты бы вложил, «ваятель», — не сдержавшись, хохотнул Джон. — Видел я, как ты из дерева вырезал статую Хильды, официантки из заведения старины Лиса. И ведь предупреждал дурня: оставь это дело. Нет, не послушался, завершил. И что? Привел Хильдочку полюбоваться, а она, сердечная, бац и в обморок! Очнулась, значит, И говорит: «Какой же ты, Рыжик, извращенец. Ну зачем придумал этакое чудовище с дойками до пупа, с крыльями вместо рук, да еще и с лицом, похожим на мое? А ноги? Почему одна нога толще и короче, а другая тоньше и длиннее?».

— Надо же, вспомнил злодей, — помрачнел вдруг гном. — Да, я готов признать, кое-какие недочеты там имелись. Но, в общем и целом, вещь получилась отпадная.

— Туфтовая, — передразнил его Джон.

— Отпадная, — упрямо отстаивал свое творение Фин-Дари, — в лучшем смысле этого слова. Жаль, ты, Алекс, ее не видел.

— Повезло человеку, — искренне порадовался Джон.

— Она была такая… — Фин-Дари, не обращая на великана внимания, в восторге закатил глаза. — Ну, словно материализовавшаяся мечта. Но что делать, — потом философски закончил он, — гениев не ценили и не понимали во все времена. Не я первый, не я последний… Горькая истина… Н-да!

— Утешься, о, великий, — с легкой чернотой пошутил Джонни, — после смерти тебя обязательно вспомнят. Ну непременно.

Рассеянно слушая болтовню друзей, я заметил впереди нас, но только чуть правее небольшую кучку людей, стоявших вокруг молодого светловолосого парня в скромном простом одеянии. Мы подъехали поближе и услышали:

— Как можно верить тому, что они служат Господу нашему? Разве Всевышний завещал им вести такую жизнь? Быть сытыми, когда народ голодает? Облагать непомерными податями полунищих крестьян, живущих на церковных землях? Совращать малолетних? Сжигать на кострах и ломать на дыбах людей, вся вина которых состояла лишь в том, что они пытались хоть как-то отстоять свои права? Или попросту сказали неосторожное слово? — все вопрошал и вопрошал паренек.

— Он правильно говорит, — глухо поддержал его угрюмый горожанин с медным значком Гильдии Кожевников. — Святые отцы, почитай, всегда пили с нас кровь, а в последнее время так и вообще стали в ней купаться.

— Так оно и есть, — всхлипнула рядом женщина, — плещутся ироды в крови да в слезах. Вон моего сыночка забили плетьми только за то, что нечаянно забрызгал грязью отца инквизитора. До сих пор, сердечный, с кровати не встает…