Элизабет Корр - Лебединый трон [litres]

– Вы забываетесь, лорд Руквуд. Нравится вам это или нет, но я – защитница Атратиса.

Он приоткрывает рот, и я почти вижу, как рождается его очередной ответ: «Тогда, возможно, Ваша Светлость, вам пора начать вести себя подобающе». Но слова остаются невысказанными. Он кланяется и выходит из комнаты.

Мы с Летией ненадолго умолкаем. Затем она говорит:

– Знаешь, он прав. Ты хочешь узнать, почему убили твою мать. Это, конечно, хорошо. Но теперь ты защитница. Разве твоя мама не сказала бы, что это важнее?

Она бы так и сделала. Но я не могу быть защитницей – у меня не получится думать о будущем Атратиса, – пока не отпущу свое прошлое. А для этого я должна знать правду об убийстве моей матери.

Правду, а может, и нечто большее.

Когда я снова ухожу в свои мысли и вновь вижу перед собой умирающего рыжеволосого мужчину, Летия вздыхает и дергает меня за подол платья.

– По-моему, оно непоправимо испорчено, – никто из нас не говорит о пятнах крови.

Гнев Люсьена не утихает. В течение следующих нескольких дней он разговаривает со мной как можно меньше, хотя, кажется, получает злобное наслаждение, докладывая мне о слухах, которые теперь обо мне ходят: или я отправилась в Нижний Фарн, чтобы поднять бескрылое население на восстание, или же я пошла туда, потому что сама являюсь бескрылой («сожжение» мною слуги в день прибытия, по-видимому, было частью заранее задуманного заговора). Я замечаю кучу косых взглядов и шепотков и убеждаюсь, что мой клерк не просто пытается напугать меня. Я все еще занята делами; когда я прошу Люсьена организовать мне встречу с лордом Хоукином, он говорит, что мое расписание заполнено на три недели вперед и что Хоукин в любом случае отсутствует при дворе весь последний месяц или даже больше. Тем не менее мои враждебные чувства к Люсьену смягчаются, когда я обнаруживаю, что он перенес мои встречи так, чтобы я могла проводить вторую половину дня в одиночестве, однако он не дает мне возможности поблагодарить его.

В свободное время я снова езжу верхом с Летией или с Ароном. Несмотря на то что кузен пришел мне на помощь, он все еще полон решимости мучить меня. Арон рассказывает мне о своем детстве и о сельской местности вокруг Цитадели, но столько же часов он проводит, описывая успехи людей, претендующих на роль моего мужа или размышляя о том, найдет ли его отец какой-нибудь другой способ заполучить Атратис. И все же, когда он приглашает меня покататься, я соглашаюсь. Отчасти из жалости, я полагаю. Но также и потому, что из всех придворных он в некотором смысле больше всех похож на меня, хотя я скрываю свои раны, а он их утаить не может. Единственное, что мы никогда не обсуждаем, – это полеты.

Оставшись в одиночестве, я пытаюсь решить, что мне делать дальше. Летии так и не удалось выяснить, когда лорд Хоукин должен вернуться, а другого очевидного направления расследования у меня нет. Я обдумываю и неохотно отбрасываю идею попросить лорда Ланселина официально написать своему коллеге в Олорис, чтобы получить информацию. Я все еще прокручиваю эту проблему в голове по дороге в большой зал в один из вечеров. С тех пор как Арон спас меня, прошло чуть больше недели. В честь прибытия нового посла из Риски королева пригласила знаменитую труппу артистов балета из Фрайанландии посетить двор и дать представление, и мы все собрались, чтобы посмотреть. На этот раз рассаживали не по рангу; по просьбе королевы это собрание являлось неофициальным, и я не могу не задаться вопросом, какие еще изменения она могла бы внести в жизнь королевского двора, если бы ей позволили. Стулья, столы и диваны были расставлены по комнате. Королева сидела с Одеттой и послом, маленькой женщиной с темно-фиолетовыми волосами и фиолетовым оттенком кожи. Я оказалась в небольшой группе, с леди Ниссой по одну сторону от меня и придворным, которого я раньше не встречала, по другую. Это пожилой мужчина, его редкие седые локоны больше напоминают перья, чем волосы. Я понятия не имею, где Люсьен. Первую половину балета мы смотрим молча. Но в промежутке, когда Нисса отходит подкрепиться, мужчина поворачивается ко мне:

– Простите мою самонадеянность, но вы случайно не защитница Атратиса?

– Да… – Я жду, гадая, будут ли меня допрашивать о моем визите в Нижний Фарн.

– Я полагал, что не мог ошибиться. Сначала пытался взглянуть на печать у вас на кольце, но зрение уже не то, что раньше. Однако вы так похожи на свою мать в ее юном возрасте. Вот почему я занял это место. «Хоукин, – сказал я себе, – это, должно быть, дочь леди Диандры». Я, конечно же, слышал, что вы приехали ко двору…

Я слегка поворачиваюсь на стуле, с трудом веря в свою удачу.

– Вы лорд Хоукин? Я надеялась встретиться с вами. Думаю, вы знали моего отца.

– Да, я знал. Хотя и не очень хорошо. Ваш отец был принцем, к тому же на двадцать лет моложе меня.

– Конечно, – разочарование гасит мое возбуждение. Из слов Арона я заключила, что Хоукин и мой отец дружили и были сверстниками. По другую сторону от меня леди Нисса возвращается на свое место.

– А вы знали мою мать?

– Да, до того, как она вышла замуж. Она провела при дворе три года, прежде чем достигла совершеннолетия, как и все дворяне, – он нервно моргает и откашливается. – Я имею в виду, почти все.

– Значит, вы были…

– Ваша Светлость, – перебивает леди Нисса, – не желаете ли попробовать один из этих превосходных маленьких бисквитов? – Она протягивает мне тарелку с украшенными конфетами.

– Очень мило с вашей стороны, но нет, благодарю вас, – я снова поворачиваюсь к Хоукину: – Вы были здесь, когда познакомились мои родители?

– Да, безусловно, – продолжает он. – Принц Ротбарт и Диандра из Атратиса. Они были очень яркой парой. Хотя, конечно, им пришлось уехать, когда они решили пожениться. Тогда-то они и сбежали в ее доминион.

– Почему?

– Ну, Его Величеству это не понравилось. Совсем не понравилось. Он отказывался дать согласие, но это было очевидно, потому что…

– О, смотрите, танцоры возвращаются! – Леди Нисса наклоняется вперед, обращаясь к нам. – Представление было замечательным, не правда ли? Я и понятия не имела, что бескрылые могут быть настолько грациозными.

Оркестр настраивает инструменты. Но неизвестно, когда выдастся другая возможность, поэтому я игнорирую леди Ниссу и наклоняюсь ближе к лорду Хоукину.

– Но это было очевидно из-за чего?

– Ну, мало кто помнит об этом… немногие жили здесь так долго, как я… – он гордо смотрит на меня, – но король сделал предложение твоей матери. Я имею в виду до того, как он женился на Розе Дакийской, которая стала его первой женой. Твоя мать видеть его не хотела. А потом она сбежала с твоим отцом, – он кивает. – Помню, словно это было вчера. Жаль, правда, из нее вышла бы хорошая королева.