Элизабет Корр - Лебединый трон [litres]

– Я? – Он поднимает бровь и показывает на свою отсутствующую руку.

– Тогда Одетта. Но под твоим руководством, если она не уверена, как начать.

– Достаточно просто сказать людям, чтобы они что-то изменили…

– Следующей королевой будет Одетта. Не я, – мой кузен не отвечает. – Честно говоря, Арон, я хочу только защитить Атратис. Это все, чего я когда-либо хотела. – Я колеблюсь, не решаясь рассказать ему все. Но я, в конце концов, – возможно, слишком поздно – научилась быть осторожной. – Попробуй еще раз поговорить с Одеттой. Пока не стоит рисковать собой.

Арон прищуривается.

– Почему именно ты даешь мне этот совет, кузина?

– Потому что я тоже не доверяю лорду Зигфриду.

Суд проходит в тронном зале. К моменту моего появления королева уже сидит на краю резного позолоченного трона, ссутулив плечи и положив руки на колени в своем шиферно-сером платье. Для судей предусмотрено шесть мест. Два зарезервированы для Ардена Дакийского и меня. В настоящее время мы единственные защитники при дворе; как и Нисса Свифтинг и Грейлинг Рен, Зигфрид всего лишь наследник, по крайней мере, именуется им. Четыре других судьи являются членами Собрания, избранными по жребию. Королева имеет решающий голос. Я сажусь рядом с Арденом; он наблюдает за королевой, снова и снова постукивая пальцами по бедру. Высокие свечи на еще более высоких серебряных подсвечниках – выше человеческого роста – расставлены вокруг трона и кресел судей – по три с каждой стороны трона – и окружают нас светом. По словам Арона, свечи должны символизировать Кольцо истины и справедливости. Остальная часть комнаты погружена во тьму. Но я могу только разглядеть придворных, столпившихся в галерке, которая проходит по периметру потолка комнаты. Отблески свечей отражаются на драгоценных камнях и рукоятях мечей, а также на доспехах темных стражей, стоящих по внешнему периметру нашего светового круга. Зигфрид и мои кузены могут быть в галерке, но я не могу сказать наверняка.

Еще несколько стражников сопровождают трех обвиняемых дворян – двух мужчин и женщину – в тронный зал. Их руки связаны спереди. Они выглядят растрепанными и сбитыми с толку, один из них спотыкается, словно устал, но я не вижу никаких явных признаков плохого обращения. Они предстают перед судьями лицом к трону.

Королева откашливается:

– Пусть подойдет прокурор.

Секретарь входит в освещенное свечами кольцо в сопровождении бескрылого помощника, несущего папку с бумагами.

– Ваше Величество, достопочтенные судьи, у меня собраны доказательства изменнических намерений обвиняемых. Письма между обвиняемыми, в которых обсуждается и ставится под сомнение предстоящий брак принцессы Одетты. Письма, в которых обсуждается и ставится под сомнение неизменный характер законов. Письма, в которых обсуждается и ставится под сомнение сама пригодность Его Величества… – Секретарь замолкает и смотрит на галерку, а придворные ропщут и восклицают: – К управлению. Во всех этих письмах есть намеки на еще более глубокую измену. Предположения о заговоре, пока еще не раскрытом, чтобы убрать Ваши Величества с трона. – Снова испуганные восклицания зрителей. – Кроме того, обвиняемые сознались в том, что писали эти письма. Вина признана. За этим должно последовать наказание.

Арон был прав. Это судебное разбирательство – показуха. Шестеро из нас – не судьи: мы – немые свидетели, собранные только для того, чтобы люди могли указать на нас и сказать, что правосудие свершилось. Я отваживаюсь бросить взгляд на Ардена; его лицо в свете свечей кажется бледным, и он крепко сжимает подлокотники кресла.

Королева вздыхает и смотрит на огромное кольцо с бриллиантом на указательном пальце:

– Традиционное наказание за государственную измену – это медленная смерть на арене для виновных, за которой следует захват их земель и имущества, наложение кабального рабства на их иждивенцев, – один из обвиняемых начинает плакать. – Однако я подала прошение Его Величеству, и, к счастью, он настроен быть снисходительным. Если вы сообщите нам имена людей, замешанных в заговоре, о котором говорится в ваших письмах, вам будет дарована быстрая смерть, а ваши семьи будут избавлены от дальнейшего наказания. Однако если вы откажетесь сотрудничать… – Она снова вздыхает, как будто судьба этих людей причиняет ей боль. – Это, конечно, ваш выбор.

Один из заключенных, мужчина, поднимает голову.

– Помилуйте, Ваше Величество, я умоляю вас.

– Помиловать? О, будет время для милосердия. – Голос королевы становится резче. – Но только после того, как мы сожжем всю гниль. – Она машет рукой, и стражники уходят, чтобы вывести пленников из зала. Но тот же самый человек, который говорил раньше, начинает сопротивляться.

– Милорд Арден, Ваша Светлость!.. – кричит он достаточно громко, но Арден не отвечает, а просто вцепляется в стул и смотрит прямо перед собой, словно от этого зависит его жизнь. – Моя дорогая кузина, умоляю вас, здесь нет никакой измены, никакого заговора, мы ничего не сделали…

Двери захлопываются, обрывая его голос.

Еще одна беспокойная ночь. Когда я наконец засыпаю, меня будит перед рассветом Летия, принесшая повестку от королевы. Лицо моей спутницы вытягивается; история о вчерашнем суде быстро распространилась по Цитадели. Миазмы страха, наполнившие коридоры, были ощутимы еще до того, как я легла спать. Но на тисненой карточке, которую протягивает мне Летия, нет никаких пояснений, зачем я нужна.

Через десять минут я уже в гостиной королевы, стою на ковре с замысловатым рисунком, а королева в бледно-голубом халате, подчеркивающем серебристый оттенок ее кожи, расхаживает передо мной. Кажется, она с трудом заставляет себя перейти к сути дела; или пытается заставить меня нервничать еще больше.

– Ну, племянница, – начинает она наконец, – ты, наверное, удивляешься, почему я попросила тебя подождать меня сегодня утром?

Я пытаюсь представить себе, что посоветовал бы мне лорд Ланселин, будь он сейчас здесь, и склоняю голову.

– Мое единственное желание – служить, Ваше Величество.

– Не сомневаюсь. Мне так трудно понять, что делать, когда король болен.

Я чуть не задаю вопрос, насколько он болен? Но молчание кажется более благоразумным.

Она делает еще несколько кругов по комнате, крутя кольцо с бриллиантом на пальце. Я впервые замечаю, что камень вырезан таким образом, что переходит в заостренную точку.

– И все же, – продолжает она, – я должна спросить. Лорд Зигфрид… каким вы его находите? Он вам нравится?

– Достаточно благородным, Ваше Величество.

– И… – Она глубоко вздыхает, теребя кружево на своем халате. – Эти слухи правдивы? Вы делите с ним постель?