Элизабет Корр - Лебединый трон [litres]

Когда я стучусь, пожилой гостевой мастер в своем кабинете дает указания разным подчиненным.

– Ваша Светлость, – он встает из-за стола и шипит на топчущегося лакея. – Убирайся, Поррин! – И кланяется. – Чем я могу вам помочь? Надеюсь, вы здесь не по какому-то серьезному делу?

– Нет, ничего такого. – Он не видел меня с тех пор, как приходил забирать Патруса из моей комнаты. – Мне нужен ключ, вот и все.

– Еще один ключ… от ваших покоев?

– Нет, – я поднимаю подбородок, не обращая внимания на то, что в животе у меня все переворачивается. – Мне нужен ключ от комнаты лорда Зигфрида. Он, конечно, улетел в Олорис, но я поняла, что оставила кое-что в его комнате прошлой ночью. Свою личную вещь. – Лицо гостевого мастера принимает жесткое выражение; он, конечно, осуждает меня, но не столь открыто. – Я бы попросила кого-нибудь из его слуг, но… вы понимаете наше положение. Так быстро после банкета в честь дня жениха, – я заставляю себя рассмеяться. – Однако я чувствую, что могу положиться на ваше благоразумие.

Моя лесть работает: гостевой мастер умудряется выглядеть неодобрительно и в то же время как-то удовлетворенно.

– Конечно, Ваша Светлость. Больше ни слова. – Он исчезает в другой комнате и появляется через пару минут с ключом в руке. – Если Ваша Светлость соблаговолит вернуть его в должное время…

– Конечно. – Я беру ключ, вкладываю золотую монету в его облаченную перчаткой ладонь и ухожу.

Ключ надежно спрятан у меня в кармане, я направляюсь в северное крыло и некоторое время брожу по коридорам и общим комнатам рядом с комнатой Зигфрида, отчасти для того, чтобы понять, где находятся темные стражники, но в основном для того, чтобы набраться храбрости. В конце концов у меня не остается сил ждать. В последний раз убедившись, что никого не видно, я вхожу в главную комнату и запираю за собой дверь.

Это гостиная, меньше моей, с видом на город, скудно обставленная. Между окнами письменный стол, сбоку клавесин, высокий книжный шкаф в нише слева от меня, пара диванов и маленьких столиков. Дверь в дальнем углу, должно быть, ведет в его спальню. Я решаю начать со стола. В ящиках стола лежат бумаги, но все они, похоже, по делам администрации Олориса: рекомендательные письма, просьбы о вмешательстве в земельные споры, всевозможные вещи, которые громоздятся на моем собственном столе дома. Я начинаю нажимать на различные декорированные панели внутри стола, надеясь обнаружить секретное отделение, но они оказываются удручающе обычными предметами декора мебели. И по звону часов я узнаю, что уже четверть часа нахожусь здесь. Пока я стою, уперев руки в бока, пытаясь решить, проверить ли книжный шкаф следующим или попробовать поискать в спальне, начинает звонить колокол замка. Я слышу звук шагов, разносящихся снаружи по коридору…

Я спешу к двери, но слышу за ней голоса, а следом за ними – скрежет ключа в замке, и в панике втискиваюсь в нишу рядом с книжным шкафом, когда дверь распахивается. Это молодой человек, наверное, один из слуг Зигфрида. Я стараюсь не дышать, но мое сердце колотится так сильно, что трудно не хватать ртом воздух. Мужчина стоит ко мне спиной, садится за стол, достает бумагу, ручку и начинает писать. Все, что я могу делать, это ждать.

Часы бьют еще четверть часа, когда мужчина встает и на мгновение исчезает из виду. Мои мышцы сводит судорогой, но я не смею пошевелиться. Раздается стук в дверь; человек с письмом в руке открывает ее, и я слышу его голос:

– Отнесите это в Эль’Аммергея. Если вы сумеете догнать Его Светлость, уверен, он вознаградит вас за труд.

Он, должно быть, разговаривает с одним из пажей, живущих в Цитадели, – с молодыми дворянами низшего ранга, которые работают посыльными. Возможно, теперь, когда письмо написано и отослано, слуга уйдет.

Он не уходит. Вместо этого он остается в комнате и начинает наводить порядок. Мое тело начинает слабеть; на столе рядом лежит стопка книг, и если он решит поставить их на место в книжном шкафу…

В дверь снова стучат. Она открывается, и входит горничная в сопровождении какого-то рабочего. Служанка делает реверанс.

– Мы должны осмотреть расшатанную половицу в спальне Его Светлости.

Она кивает мастеру, и они направляются к двери в углу, а слуга Зигфрида следует за ними и начинает оспаривать их право выполнить работу…

Все трое входят в спальню, и дверь в коридор остается открытой…

«Иди спокойно, не беги – веди себя так, будто тебе здесь самое место…» К моему облегчению, коридор пустует. Я возвращаюсь в свою комнату как раз перед тем, как меня начинает рвать.

Летия смотрит мне вслед и предполагает, что я что-то съела, а после укладывает меня спать и идет к кузенам, чтобы доложить им, что я не присоединюсь к ним за ужином. Моя неудачная попытка утомила меня. Я засыпаю с ключом от покоев Зигфрида под подушкой.

На следующее утро, после того как Летия приносит мне завтрак, я отправляю ее обратно к гостевому мастеру. Все ключи так похожи – в расположении зубчиков всего лишь крошечные вариации, – что я вполне уверена, что старик не заметит моего обмана. Ключ, который дает ему Летия, – не от комнаты Зигфрида, а один из запасных ключей от моей комнаты.

Я планирую совершить вторую попытку обыска комнаты Зигфрида сегодня днем, но от беспокойства у меня начинает болеть голова.

Тревога, смешанная с беспричинным разочарованием из-за того, что Люсьен еще не вернулся. Записи моего отца были беспорядочны, но обширны; после его смерти повсюду валялись тетради, разбросанные по столам, стульям, полу. Я собрала их и заперла в книжных шкафах, но в беспорядке. Неудивительно, если Люсьен сейчас изо всех сил пытается найти рецепт.

Чтобы проветриться, мы с Летией отправляемся на конную прогулку перед обедом. Свежий воздух идет мне на пользу. И все же, возвращаясь в северное крыло, я чувствую, как дрожат колени под длинной юбкой. Я уже почти в комнате Зигфрида, как дверь открывается и появляется сам Зигфрид.

Шок едва не сбивает меня с ног.

– Милорд.

– Адерин. – Он улыбается, но в его глазах мелькает легкое подозрение. – Что вы здесь делаете?

– Моя горничная сказала мне, что слышала о вашем возвращении. Я соскучилась по вас… – Легкость, с которой я лгу, вызывает у меня отвращение; возможно, это еще один симптом тлетворного влияния Цитадели. И все же мои слова, кажется, успокаивают Зигфрида.

– Ну, конечно же, соскучились. Проходите, – он возвращается в свою комнату, – у меня есть несколько минут, – когда дверь закрывается, я боюсь, что он снова попытается поцеловать меня. Но вместо этого он берет меня за руку и ведет к дивану, где начинает говорить о нашем будущем в Цитадели. Как только он станет королем, он переведет меня в соседнюю комнату с общей дверью. Как мы будем исследовать Олорис и Атратис вместе. Казалось бы, пустая болтовня. Но я начинаю думать, что каждое предложение, каждое слово Зигфрида, должно быть, имеет двойной смысл.