Клэр Элиза Бартлетт - Мы правим ночью [litres]

– Мы что же, не должны воевать? – спросила она.

Он в жесте примирения поднял руки.

– Ты же сама попросила меня обо всем рассказать.

Линне вздохнула, попыталась остудить искры, пылавшие в ее ладонях, и вновь склонилась над чашкой с чаем.

– Продолжай.

– Офицеры, от фронта до столицы, хотят, чтобы вас как можно позже ввели в строй. Некоторые даже организуют целые кампании против вас, чтобы свести на нет все ваши усилия.

Она опять вспыхнула от гнева.

– Значит, пусть тайна полетов и дальше принадлежит эльдам, так?

– Говорят, что вам не стоит лезть в мужские дела.

Таннов пожал плечами с таким видом, будто и сам в это не верил.

– О чем ты говоришь! Какие мужчины? – засмеялась она. – Призывной возраст сейчас ниже, чем когда-либо.

– Возможно, нам помогут союзники, – сказал он.

– Батинга слишком занята отражением нашествия Эльды на собственные территории, чтобы еще и нам помогать. Ойчезна не станет рисковать своими торговыми сделками. Котимаа всегда нас ненавидела, а в Сокоро идет гражданская война. И почему бы тогда женщинам не прийти армии на выручку? Почему бы Сто сорок шестому полку ночных бомбардировщиков не помочь ей?

– Они выступают против вашего присутствия здесь. Ты хотела голых фактов, Линне. Война – это грязь, особенно эта. Никому не хочется вытаскивать твой труп из горящего аэроплана. – Он опять пожал плечами. – Парни скорее сами пойдут на смерть.

– Ну да, они действительно так говорят.

– И я в них ничуть не сомневаюсь.

Он поставил чашку на стол и посмотрел на нее открытым, искренним взглядом. Она помнила, что раньше его глаза были голубыми, в них будто отражалось безоблачное небо. Сейчас же они искрились неестественным желто-янтарным блеском, который каждый раз, когда она смотрела на него, напоминал ей о его причастности к «Скарову». К тому же, как ей казалось, он слишком уж внимательно к ней присматривался.

– Много лет именно мы уходили воевать и погибать. Причем погибать, как утверждалось, за вас. И вот теперь вы решили выступить бок о бок с нами.

Линне не понравилось, что он произнес вы . В полку Кослена она прослыла львенком. Неужели Таннов и в самом деле ее совсем забыл? Она провела пальцем по краю чашки.

– Многие женщины воевали. Надя Норева, Кровавая Герцогиня, дриады Гульдрами… не говоря уже о таких простых девушках, как я.

– Половина этих историй – самые обычные мифы. Остальные можно отнести к числу исключений. Надю Нореву зачислили в армию… так же, как и тебя.

Разница лишь в том, что она стала героиней, получив награду за объединение Севера. А Линне выпихнули на обочину.

– Хорошо, допустим, Кровавая Герцогиня – действительно сказка. Большинство женщин, прославившихся в армии, добились этого с помощью магии или успешного выполнения приказов, но не за счет личной доблести. И никто даже не попытался дать шанс женщинам проявить себя. До этого у нас никогда не было такой масштабной войны. Нам нужны Стрекозы. Кому, как не им, воевать с Драконами и Небесными конями?

– Резервные аэропланы полка почти готовы, – сказал Таннов.

– Но здесь их нет.

– А Драконов в здешних краях ты когда-нибудь видела?

– Прошу прощения.

У стола стоял бармен, сжимая в руках тряпку. И выглядел он так, будто перед ним был отряд эльдов, паливший из всех видов оружия.

– Чем могу быть полезен? – спросил Таннов.

Спросил точно так же, как всегда – открыто, искренне и дружелюбно.

Но бармен дернулся, будто скаровец выхватил пистолет.

– Прошу прощения, мисс… – промямлил он.

Ну вот, приехали.

Парень судорожно сглотнул.

– Прошу прощения, но вам нельзя здесь находиться.

– Эта леди моя личная гостья, – сказал Таннов.

– Мне очень жаль, сэр… И мисс. Но это особый приказ полковника Гесовца. Никаких женщин.

Он и в самом деле выглядел так, будто ему очень жаль, но чем именно это было вызвано – сочувствием к ней или же опасениями, что теперь к нему проявит повышенный интерес офицер контрразведки – Линне сказать не могла. И в том, что Гесовец отдал такой приказ, вины бармена не было.

– Надеюсь, вы не будете препятствовать назначенному на базу офицеру Особого контрразведывательного отряда выполнять его служебные обязанности, – произнес Таннов.

Бармен опять сглотнул.

– Я… конечно же нет. Я не знал…

– Как вас зовут? – спросил Таннов.

Его голос прозвучал негромко, он хоть и улыбался, но без малейшего намека на теплоту.

Линне быстро встала и выпалила:

– Чай я допила, а больше мне здесь делать нечего. К тому же тут воняет, как в нужнике.

– Как скажешь.

Таннов последовал за ней, по-прежнему не сводя с бармена глаз. Тот, запинаясь, еще раз извинился и исчез.

Они молча вышли из доморощенного бара. Дождь немного утих. Очередная бродячая кошка быстро прошмыгнула из питейного заведения в сторону складов. Линне понятия не имела, как себя вести – благодарить Таннова за то, что он за нее вступился, или же ругать за злоупотребление властью.

Он перехватил ее взгляд.

– Теперь твоя очередь угостить меня сигаретой.

– У тебя паек получше моего, – пожаловалась она.

– И, соответственно, щедрее душа. Не будь такой жадиной.

Линне уже знала, каким он может быть мелочным, поэтому достала портсигар и протянула ему, чтобы он получил все, что хотел.

– Что с тобой? – спросил он, сунув сигарету в рот.

– Ничего.

– Ты как-то странно на меня посмотрела. И скривилась, когда я угостился сигаретой.

Надо же, а она и не заметила. Но когда он зажег на кончиках пальцев искру, чтобы дать ей прикурить, Линне чуть было от него не отпрянула. «А ты стал другим», – подумала она. Вот в чем была проблема. Ей и в голову не приходило, что несколько месяцев в Контрразведывательном отряде могут до такой степени его изменить. Война заявляла свои права на человеческую жизнь – так или иначе.

Возможно, он прочел ее мысли. Уголки его рта самую малость приподнялись, губы расплылись в грустной улыбке.

– Это по-прежнему я, – произнес он, – и изменился не больше тебя. Это всего лишь работа.

Линне приподняла бровь, он устало откинул назад голову.

– Нет, я серьезно. Думаешь, наша жизнь только в том и состоит, чтобы ловить изменников и шпионить за бойцами полка?

– Ну почему? Еще угрожать несчастным барменам, – не удержалась от язвительного замечания Линне.

– Он повел себя, как настоящий козел. Я говорю правду, Линне. Наша работа окутана такой завесой тайны только потому, что окружающим самим это нравится.

Линне иронично фыркнула. Таннов, может, и забыл, кто у нее отец, но она же не какая-нибудь крестьянка, узнавшая о скаровцах из сплетен подруг. «Скаров» создали специально для того, чтобы хранить секреты. Создали, чтобы тайной стал он сам.