С. Ренсом - Рассеиваясь, как свет. Призрачная красота [litres]

– Она играет с нами, – наконец сказала она. – Смотри, это тебе не повредит. – Она протянула мне листок, и я заставила себя взять его, надеясь, что Кэтрин не заметит, как трясется моя рука. Грейс перехватила мой взгляд. – Давай, давай, – тихо сказала она.

Это был один-единственный разлинованный листок формата А4, похоже, вырванный из блокнота на пружинке. На его верху стоял заголовок, подчеркнутый три раза, а под ним, нацарапанный на удивление детским почерком, красовался список планируемых покупок.

Я смотрела на него, на несколько секунд лишившись дара речи.

– Что это, черт возьми? – наконец выдавила я из себя. – Где настоящий список того, что надо делать?

– Неужели ты в самом деле поверила в то, что я говорила тебе на станции? – Она замолчала, глядя на мое потрясенное лицо. – А, поверила, поверила! Вот жалость.

Над головой Кэтрин плясал ярко-желтый огонек.

– О, дело того стоило, я не зря потратила столько времени, болтая с вами, двумя неудачницами, просто затем, чтобы увидеть страх на ваших рожах! Так что теперь вы знаете то же самое, что знаю я, – иными словами, ничего. Оливия высосала из меня все. И, по правде говоря, мне на это плевать. Мне достаточно знать одно – то, что ты что-то сделала и что за это я тебя ненавижу. Все проще простого.

Я почувствовала, как у меня подгибаются колени, и тут же плюхнулась на стул, закрыв лицо руками. Все, что я делала, было совершенно бесполезно – ничто из этого нисколько не приближало меня к моей цели – убедить Кэтрин помочь мне спасти Кэллума от существования, полного отчаяния и тоски. Но должно же быть хоть что-то, что может заставить ее сотрудничать, задеть за живое, чтобы она мне все-таки помогла. Я зажмурила глаза и начала ждать прихода каких-нибудь вдохновляющих идей. Какой рычаг я могла бы использовать? Что у меня есть такого, чего она могла бы захотеть? Я знала, что она хочет заполучить амулет, но ей было отлично известно, что я никогда, ни за что ей его не отдам, так что его я ей обещать не могу. Надо найти что-то еще. И наконец меня осенило.

– Деньги. У тебя нет достаточного количества денег, ты не знаешь, кто ты такая, и тебе некуда идти. Сколько тебе заплатить, чтобы ты нам помогла?

Кэтрин улыбнулась.

– Теперь ты говоришь дело, – сказала она, пододвигая стул к противоположной части стола, садясь на него и опираясь подбородком на сложенные руки. – Теперь пора начать переговоры.

Несколько недель назад Кэтрин похитила все деньги с моего банковского счета, но банк быстро возместил мне потерю, так что у меня было что ей предложить. Правда, денег на моем счету осталось не так уж много, но я надеялась, что их хватит, чтобы заплатить ей за согласие помочь. Заключение сделки очень меня измотало. Вести переговоры с Кэтрин было нелегко, ведь она точно знала, сколько денег у меня в банке. Знала она также и то, что я не могу позволить себе потерпеть поражение, что в конце концов я сдамся и соглашусь на все, лишь бы вернуть Кэллума в мир живых. Но казалось, что мы с ней ни до чего не договоримся, пока Грейс не согласилась отстегнуть ей и часть своих сбережений, и тогда мы наконец пришли к соглашению. Под конец мы с Грейс были совершенно вымотаны – свою роль сыграли и долгая поездка на машине, и эмоциональное напряжение. Грейс удалось провернуть мастерский ход, убедив Кэтрин дать нам возможность переночевать в одной из спален коттеджа, и я с величайшим облегчением повалилась на кровать. У нас почти не было постельных принадлежностей – и мне, и Грейс досталось только по одному колючему одеялу, но мы уже так устали, что нам обеим это было все равно. Стоило мне закрыть глаза, как я явственно представила себе, как вижу Кэллума не в зеркале, а воочию, как теплое тело вытаскивают из реки и я крепко его обнимаю. Я была уверена, что все закончится хорошо.

Утром я, вздрогнув, проснулась и какое-то время никак не могла понять, где я нахожусь. Грейс все еще неподвижно лежала под одеялом на второй кровати, и я, подобрав с пола туфли, беззвучно вышла из комнаты, не разбудив ее.

На первом этаже никого не оказалось, но чайник был еще теплый, а задняя дверь открыта. Вчера вечером, в темноте, я не разглядела, насколько близко короткий ряд домов стоит к морю. В задней части каждого сада имелась калитка, выходящая на вересковую пустошь, которая, в свою очередь, вела к невысокому поросшему утесником подъему. Откуда-то с той стороны и снизу до моих ушей доносился грохот разбивающихся о берег волн. Закрыв за собой дверь кухни, я прошла через сад, потом по мокрой от росы пустоши. Не прошло и нескольких минут, как мои кроссовки «Конверс» промокли насквозь, но солнце уже начинало пригревать, так что я была уверена, что они скоро высохнут.

Пройдя по узкой, обрамленной утесником тропинке на самый верх склона невысокого холма, я ахнула от восхищения, когда передо мной открылся вид на море. Под моими ногами уходила круто вниз галечная тропинка, ведущая к скалам, над которыми поднималась легкая дымка из мельчайших брызг морской воды. Море было темно-синим, и на горизонте виднелось несколько больших судов. Слева, хотя и с трудом, можно без труда различить противоположный берег эстуария, на котором стоял Пэдстоу, справа же находился еще один подъем, загораживающий вид на Ползит, этот город пляжей. Там, на самой высокой точке, стояла одинокая фигура. Это была Кэтрин, и даже с такого расстояния я могла разглядеть окутывающую ее с головы до ног фиолетовую дымку. Я еще никогда не видела фиолетовой дымки таких размеров и густоты. Разумеется, Кэтрин чувствовала себя несчастной и раньше, но то, что я видела сейчас, далеко превосходило все, виденное мною прежде. У меня мороз подрал по коже, когда я вдруг осознала, что она стоит на краю утеса. Неужели ее нынешняя аура – это аура человека, который собирается броситься вниз? Я перешла с шага на бег и со всех ног кинулась к ней. Я не могла позволить ей умереть, только не теперь, после того как она обещала мне помочь.

Вероятно, на своей самой высокой скорости я смогла бы добежать до нее минуты за две. Кричать было бессмысленно – чего доброго, так я могла бы ее напугать, так что я просто опустила голову и постаралась бежать еще быстрее, перескакивая через самые низкие из кустов утесника и топча папоротник. Острые шипы утесника цеплялись за мою одежду и кололи кожу, но я не сбавляла скорости. В конце концов утесник уступил место короткой траве, и, пробираясь сквозь последние заросли папоротника, я вспугнула небольшое стадо овец. Громко блея, они разбежались в стороны. Кэтрин инстинктивно обернулась на производимый ими шум, все так же, словно плащом, окутанная фиолетовой дымкой. Я подумала было, что, вероятно, стоило бы просто дружески поздороваться с ней, но тут же отбросила эту мысль, осознав, что это стало бы ошибкой. И быстро остановила свой бег, чтобы она, чего доброго, не испугалась и не сделала какого-то резкого движения.