Анна Удьярова - История Смотрителя Маяка и одного мира

«Это немыслимо! Никто из служителей не удосужился проинформировать меня, Первого советника. Скорее всего, им запретили говорить об этом. Но кто? Впрочем, понятно кто!» — с такими мыслями Голари стремительно шёл к Королевскому дворцу. Но, дойдя уже почти до ворот в Королевский парк, остановился в нерешительности. Он представил, как предъявляет претензии Оланзо, и от нелепости и невозможности этой сцены ему стало тошно. Первый советник прислонился к белой ограде парка и закрыл глаза. От быстрой ходьбы сердце стучало в горле — и не желало успокаиваться, разгоняясь уже от опасности и непредсказуемости положения Голари. То, что король не доверяет ему, профессор знал с самого начала. Но до сих пор не доходило до открытого пренебрежения. Он знал, что ничего не выйдет из затеи университетских коллег, но не думал, что всё закончится так скоро.

Не успел Голари со всех сторон изучить своё отчаянное положение, как перед ним возник молодой птичник. Хотя тот был в обычной одежде горожанина, Первый советник уже научился вычислять служащих Малума по едва уловимому выражению вечного необоснованного превосходства.

— Лори Первый советник, Сэйлори ожидает вас, — с поклоном сказал посланник.

Голари кивнул и, отрешённо смотря перед собой, вошёл в Королевский парк.

Сэйлори Оланзо, действительно, ожидал своего Первого советника в приёмной. Когда Голари вошёл, то король излишне тепло поприветствовал его, что окончательно утвердило профессора в мысли о том, что служащим Ратуши запретили рассказывать ему о событиях в Синте.

— Какие новости, лори? — поинтересовался король, указывая Голари на кресло напротив и собственноручно наливая своему советнику чай.

— Мэйлори, новости не очень утешительные. Во всяком случае, для меня, — произнёс профессор, устроившись напротив короля.

Оланзо метнул на него удивлённый взгляд, а потом вернул свою обычную маску скучающего равнодушия.

— Вот как? — осведомился он. — И что же вас удручает, профессор?

Голари откинулся на спинку кресла, чего никогда раньше не позволял себе в присутствии короля, и сказал, глубоко вдохнув:

— Меня удручает, Мэйлори, что королевские служащие так легко забывают свою присягу. Как и все люди, они подвержены сиюминутным заботам о выгоде и собственной безопасности, тогда как дело процветания Королевства требует известного самоотречения.

Король внимательно посмотрел на своего советника, ожидая продолжения, но поскольку тот молчал, уточнил:

— Вы кого-то обвиняете?

Первый советник улыбнулся:

— Нет, просто наблюдаю, Мэйлори.

Король сердито облокотился на стол, отодвинув чашку из белого морского фарфора.

— Тогда, лори Первый советник, позвольте перейти к более практическим вопросам, — произнёс он и тут же продолжил: — как вы, наверное, знаете, Синт оскорбил Защитника, а вместе с ним и всех нас. Они проявили неуважение к нашей вере, и мы не можем не отреагировать.

Голари вспомнил, как первый раз подростком побывал в Тар-Кахольском соборе, как его поразила простота и величественность здания и спокойные, неторопливые движения служащих. Вспомнил легенду о храбрых Рыцарях Защитника, прочитав которую, долго не мог уснуть, а потом заявил родителям, что хотел бы отправиться учиться в Ледяной Замок. Мама всплеснула руками, а папа нахмурился и велел готовиться к поступлению в Университет. И вот теперь он профессор и может привести несколько вариантов доказательства невозможности существования Защитника, даже участвовал в публичных дебатах с просветителями из Ледяного Замка, — надо признать, искусными мастерами риторики, — и теперь король говорит с ним об оскорблении Защитника.

— Мэйлори, если позволите высказать моё мнение, то я убеждён, что поспешные действия в этой ситуации могут быть весьма вредными, — сказал Первый советник, опустив взгляд. — Разумно было бы дождаться мнения просветителей.

Оланзо недобро прищурился: он позвал своего советника вовсе не для того, чтобы выслушивать советы, и Голари не мог этого не понимать. Значит, это был открытый бунт. Король позволил раздражению, которое всегда овладевало им при виде чопорного профессора, превратиться в гнев, скрытый до поры под водами королевского лицемерия.

— К сожалению, я не мог воспользоваться вашим мудрым советом ранее, лори Претос, — улыбнулся король, — но рад, что моё намерение совпало с вашим: я собираюсь отправить гонца в Ледяной Замок со срочным донесением и рассчитываю на скорый ответ. А пока я хотел бы, чтобы вы организовали исполнение моего распоряжения, — с этими словами Оланзо протянул собеседнику лист бумаги с королевской печатью.

Едва взглянув на лист, Голари почувствовал, как ледяные пальцы пережимают ему горло. Как пауки с острыми цепкими лапками маршируют по его спине.

— Это невозможно, — судорожно выдохнул он, держа лист двумя руками и не решаясь поднять глаза.

— Что вы сказали, лори Первый советник? Я не ослышался, вы отказываетесь выполнять распоряжение своего короля? — произнёс Оланзо с выученным у птичников угрожающим спокойствием.

Мысли крутились в голове Голари, как разноцветные стёкла в калейдоскопе. Собрать их по законам логики было сложнее, чем синхронно переводить с древнекахольского.

— Мэйлори, то, что здесь написано… то, что вы приказываете… это противоречит действующему соглашению с Синтийской Республикой, подписанному вашим отцом. Нарушение соглашения может… может привести к войне, — тихо и медленно произнёс Голари. Неожиданно для себя он почувствовал вполне оправданную злость на короля, который так легко ставит свои амбиции выше безопасности и будущего Королевства.

Решение, такое логичное и единственно правильное, сразу пришло ему в голову. Оставив свою привычку долго раздумывать перед важным шагом, профессор Претос сказал:

— Мэйлори, пользуясь правом, предоставленным Первому советнику Декларацией о Королевском Совете, я объявляю ваше решение опасным, нарушающим мирные установления, и буду вынужден вынести его на обсуждение Совета.

Оланзо смотрел на Голари со смесью ненависти и уважения. Наконец-то этот чудак-профессор решился бросить ему вызов. И хотя у него ничего не получится, но следующее заседание Королевского Совета обещает быть интересным.

— Разумеется, вы в своём праве, лори Претос, — кивнул король. — Не смею вас больше задерживать.

Остаток вечера Оланзо провёл за важными делами. Прежде всего, он составил краткое письмо Айл-просветителю Люмару и передал его гонцу на самой быстрой лошади, которая нашлась в королевских конюшнях. Затем вызвал Малума и передал ему своё распоряжение выслать из Тар-Кахола всех синтийцев. Начальник Королевских Птицеловов не стал цитировать соглашение с Синтом или давать бесполезные советы — он видел распоряжение Сэйлори как руководство к действию. К тому же начальник птичников рассчитывал на то, что новое дело отвлечёт Сэйлори от слухов о том, что за ночь все листовки о розыске Коры Лапис, расклеенные в Тар-Кахоле, были сорваны. Особенно наглые утверждали даже, что самими птичниками.