Анна Удьярова - История Смотрителя Маяка и одного мира

Преследователи не растерялись: Таэлир, выходящий первым, услышал звук резко отодвигаемых стульев. Дверь открывалась наружу, и Дитрикс, замыкающий отступление, стремительным движением захлопнул её и уронил в проход башню тяжёлых ящиков из-под вина.

Дверь вела в узкий переулок — из тех, что вполне могут закончиться тупиком. Принц бежал за Дитриксом и надеялся, что он знает эти места. Сердце Таэлира колотилось, и не только от быстрого бега: наконец-то начиналось настоящее приключение. Пойз, несмотря на свою комплекцию, бежал рядом: принц слышал его тяжёлое дыхание в трёх шагах от стука собственного сердца.

Дитрикс менял направление движения так резко, что его спутники не успевали реагировать, теряли скорость и вынуждены были догонять его — и так до следующего поворота. Наконец, после очередного зигзага, бывший балаганный король резко затормозил и сделал знак остановиться. Таэлир осмотрелся: это была обычная улочка Тёмного города, грязная и прямая. Между похожими друг на друга трёхэтажными домами, набитыми, как улей сотами, маленькими окнами, не было никакого просвета. Так что обретающее краски рассветное небо можно было увидеть, только запрокинув голову, что принц и сделал. Северная звезда уже побледнела, но, если знать, где искать, можно было без труда найти её.

— Самое время любоваться звёздами, — не удержался от язвительного комментария Пойз, хотя его голос был всё ещё прерывистым после сумасшедшего бега по улочкам Тёмного города.

— Почему бы и нет, — заметил Дитрикс, который, казалось, совсем не устал. — Здесь мы в безопасности: птичники сюда не сунутся, а если и решатся, то им нас не найти. Сколько бы их главарь ни давал задания начертить карту Тёмного города, с этим пока никто не справился. Потому что это невозможно. Тари, как вы, не очень устали? — любезно поинтересовался вдруг Дитрикс, обращаясь куда-то за спину Пойза.

Он и Таэлир одновременно повернули головы и увидели, что чуть в отдалении от них стоит девушка небольшого роста, закутанная в зелёный плащ. Как только на неё обратили внимание, она шагнула вперёд, откинула капюшон, и принц не поверил своим глазам: это была сама Кора Лапис. Пойз присвистнул, и только Дитрикс остался невозмутим.

— Тари была с нами от самой пивной, но вы, друзья мои, были так увлечены нашей небольшой пробежкой, что не заметили. А из-за топота Пойза, конечно, ничего нельзя было услышать. Дитрикс Первый, к вашим услугам, — галантно поклонился он, улыбаясь девушке.

— Кора… Кора Лапис, — смущённо произнесла она. И принц узнал этот голос — этот голос он слышал, когда поэтесса читала свои стихи на площади Рыцарей Защитника.

Принц и Пойз тоже назвали себя. Таэлир и представить себе не мог такой удачи: он познакомился с самой Корой Лапис! Это было лучшее из всего, что с ним происходило.

— Это всё прекрасно, тарни, но, как вы видите, светает, и нам не мешало бы подыскать место, где мы могли бы переждать день, — заметил Дитрикс.

— А ваш фургон? — вспомнил принц.

Дитрикс фыркнул:

— Остался за одним из поворотов. Следуйте за мной.

И Дитрикс снова повёл их по извилистым и заваленным всяким хламом улицам Тёмного города. Раньше принц никогда не заходил так далеко в этот район и был уверен, что один точно не смог бы выбраться. Все дома и улицы были похожи друг на друга, тогда как в других частях города сложно было найти даже два одинаковых дома, не говоря о том, что каждая улица, каждая площадь выглядела по-своему и была легко узнаваема.

Наконец Дитрикс остановился около какого-то дома, который казался заброшенным.

— Жильцы уехали на острова, но оставили мне ключи, — легкомысленно заявил он, доставая отмычку.

Ржавый замок, который только чудом не рассыпался на части, легко поддался, и двери со скрипом открылись.

Внутри было темно, пахло сырой пылью и землёй. Дитрикс зажёг лампу и осмотрелся: всё выглядело так, как будто жильцы уезжали в страшной спешке. На полу были разбросаны тряпки, посуда и даже детские игрушки. Люстра с дешёвыми стеклянными украшениями лежала, как странный праздничный торт, в центре комнаты, и при каждом шаге под ногами хрустели её осколки. Людей в комнате не было.

Кора Лапис, как только они зашли в дом, взяла принца за руку — и он был страшно этим доволен.

— Тут, наверное, полно крыс? — сказала девушка, и Таэлир улыбнулся и ободряюще сжал её руку: даже такая храбрая поэтесса, как Кора Лапис, не была лишена типичных женских страхов. Но это придавало ей ещё больше очарования.

— Тут — нет, — ответил Дитрикс. — А вот там, куда мы пойдём искать прибежища — наверняка немало, — с этими словами он указал на лестницу вниз — вероятно, в подвал, поскольку они находились на первом этаже.

— Но зачем? Почему мы не можем остаться здесь? — запротестовал принц, вообразивший себя теперь защитником Коры Лапис.

Дитрикс холодно посмотрел на него и ответил — таким тоном, каким можно было бы объяснять очевидные вещи ребёнку:

— Потому что в подвале нет окон, и никто не заметит свет или подозрительные тени.

Подвал был наполовину залит водой, заставлен пустыми деревянными ящиками: вероятно, его использовали как кладовую. По указанию Дитрикса Таэлир с Пойзом соорудили из ящиков подобие помоста, на котором можно было сидеть, не опасаясь намокнуть. Дитрикс сходил наверх и притащил несколько одеял, лампу и даже пыльную книгу в красном переплёте. Книгу он протянул Коре:

— Вот, здесь, кажется, стишки — может, вам будет интересно.

— Котрил Лийор, — прочитала Кора название и кивнула. Но даже не раскрыла книгу, только положила её рядом с собой и забыла.

— А сейчас, — начал Дитрикс, когда все устроились более или менее удобно в креслах-гнёздах из старых одеял вокруг ящика с лампой — неожиданная обстановка располагала к торжественности, — может быть, вы соизволите объяснить нам, почему мы с моим другом должны рисковать ради вас своим спокойствием, необходимым для реализации наших великих творческих замыслов?

Привычный свет масляных ламп, преумноженный специально устроенными линзами, успокаивал и придавал сил. Форин сидел на крытой галерее Маяка, положив подбородок на переплетённые длинные пальцы, и старался сосредоточиться только на свечении ламп. В огромных окнах за спиной ворочалось и вздыхало море. Ночные птицы проносились в темноте белыми тенями, похожие на призраков. Ветер, вечно живой на высоте двухсот одиннадцати ступенек, приносил громкие запахи моря и едва различимый аромат жёлтых первоцветов с близкого берега.