Иван Першин - Еглеоп

— Кстати, об алкоголе. — Басаши достал мутную бутыль из своей задрипанной котомки, — Глотни. Нервная ты сегодня.

— Нервный. — Яврана сделала внушительный глоток, — И чем быстрее мы здесь закончим, тем спокойнее будет для окружающего меня тебя.

Басаши вгляделся в закатные лучи темнеющего неба.

— Рановато. Наше время после полуночи, подождем.

Убывающая луна уже вовсю освещает карнавал смерти своим холодным светом. Празднество началось с заходом солнца и набирает обороты. То, что творящееся вокруг запрещено местными законами, не смущает участников никак. Да и кому вообще здесь в голову может прийти мысль, ставить законы людские вровень с заповедями бога-разрушителя?

— Басаши, это уже перебор, — Яврана поднялась с топляка и, пританцовывая, пересела спиной к ближайшему костру. — Я не собираюсь смотреть на то, что они будут делать с трупом.

— Чувствительная ты сегодня. В конце концов, должна же понимать, что это не твой вид. По крайней мере, к живым они вполне добры. Дары вот несут.

Тощий горбун с блаженной улыбкой подошел к Явране, протягивая дымящуюся лепешку.

— Я вполне представляю, из чего она сделана. — Нерахри улыбается, глядя на ночного гостя, ее голос слаще липового меда, — А давай, я ее съем. Полностью. Проглочу. Но потом я тут устрою такое жертвоприношение, что местным придется создавать новый культ. С нуля.

— У нас все-таки другая цель. — Один короткий взгляд, и горбун отправляется восвояси, — Идем. Как раз пора.

Тяжелая туча начала заволакивать тропическое небо. Костер, высотой с человеческий рост, из толстых бревен в самом центре траурного праздника готов воспылать. Вдохновленные адепты, выстроившись кольцом, кричат в небеса имя бога.

— Сколько их там? — Яврана приняла зажженный факел из рук бородатого гуру, единственного здесь, разодетого в атлас.

— Восемь. Разных возрастов и пола. Родственники привезли всех добровольно.

Кусочек огня накинулся на предложенную пищу без раздумий. Умасленная жертва охотно приняла каждый язычок, агхори поблизости заревели в экстазе.

— Думаешь, все получится?

— Пока не знаю. — Басаши обнял корявые плечи подруги, — Фуго сказал, скоро условия сильно изменятся…

Четыре индейских хижины на сваях, соединенные подвесными мостками, внутри оказались не такими уж аутентичными. Свежее белье, плетеные кресла, кафель в санузле. Панорамные окна затянутые надежной москитной сеткой открывают шикарные виды. Три жилых, одна столовая.

Жить можно. Нерахри говорят, три месяца тут торчать. До их собрания.

Если поразмыслить, хорошо придумано. Собираются раз в двенадцать лет, любую проблему обсуждают, голосуют. Честно. Влияет каждый, кто удосужился посетить.

Только объект всегда один — Еглеоп. Ее мир. В своем, каждый творит, что пожелает, других не касается. Хорошо им.

А людям? Говорят, она может изменить отношение к Homo Sapiens. Жутковато. И сказками попахивает.

— Ну, что, устроим девичник сегодня? — Рита вошла бесшумно и принялась осматривать неприхотливое убранство. — Мы решили, что тебе будет комфортнее со мной. Грегор с Леантом займут соседнюю хижину. А дворнику так и надо пусть с Момо живет.

— Это все специально для нас построили?

— Ну конечно. Какой придурок сюда еще вложился бы? — Рита заглянула в душ. Недовольно скривилась. — По реке не доплывешь, только вертолетом. Зато беспокоить никто не будет.

— Но мы же всего два дня назад сюда решили отправиться.

— За два дня и построили. — Рита уселась на кровать. Опять недовольна — скрипит. — Вообще за эти деньги можно было отель человек на пятьсот отгрохать, но пришлось доплатить за сроки.

Так и купили бы отель. Раз здесь все не так.

— Деньги. Для вас они ведь совсем ничего не значат.

— Со временем к ним привыкаешь. Хорошая ведь штука. Аарон называет их мерой комфорта, сколько создашь, столько и получишь.

Угу, а вы что создаете? Хотя, по вашим словам, все. Могли бы и о других подумать.

— Но они ведь совершенно несправедливо распределяются. Кому-то достаются миллионы за подпись на документе, а кто-то работает всю жизнь за копейки.

— А кто эту справедливость определять должен? Нерахри что ли за всем будут следить? Как по мне, все справедливо, вам придумали инструмент, сами пользуйтесь, как умеете. Нет, ну в целом, мы контролируем, конечно, но в то, сколько должен получать музыкант, а сколько пекарь, не лезем.

Неужели она не понимает, что для большинства жизнь совсем не сахар?

— В некоторых странах дети голодают. А в других помойки задыхаются от недоеденной пищи.

— Мимо. Уже двести лет как никто не контролирует отдельные страны и области. Это ваши правительства и корпорации играют в свои игры, меряются ноликами и влиянием. — Рита закончила осмотр и уселась в плетеное кресло-качалку, — Впрочем, наш мудрый совет уже готовит пересмотр всех систем, включаю денежную. Хотя, не факт, что тебе понравится новый мировой порядок. Все равно, это лишь развлечение с любимыми игрушками. Никто происходящее в Еглеопе полностью всерьез не воспримет, если только ты сама…

— Я уже поняла. У меня достаточно мотивации, Рита.

— И отлично. Говорят, если сильно стараться, можно себя из болота за волосы вытащить. Грегор в тебя верит.

Спасибо, огромная честь. От такой не откажешься.

Шаман вышел из джунглей утром следующего дня. Одетый в европейскую одежду китайского пошива, низенький коренастый индеец. Уселся на терраске столовой, с видом, будто всю жизнь здесь и прожил.

Странный шаман. Непривычный. Нерахри сказали хороший, лицензия даже есть от местного правительства. Бред какой-то, шаман в законе.

Фрола нерахри на погляд подвели первого, самим не надо. Курандеро его осматривал недолго. Пощупал за руку, удовлетворенно бросил единственную фразу. На Яне завяз.

Чего так долго возится? Щупает, бормочет недовольно, языком цокает. Я внучка шамана. Настоящего. Какие могут быть вопросы?

Шаман отстранился и отрицательно покачал головой. Рита, приняв угрожающую позу, стала что-то доказывать, но шаман лишь мотает головой в ответ, повторяя одно слово — Муэрте. Внезапно Момо возложил на его голову свою клешню, и произнес всего одну фразу. Шаман глубоко вздохнул и, обреченно что-то ответствовав, потащил свою видавшую виды сумку внутрь хижины.

— Что-то не так?

Яна за всем разговором следила напряженно. О чем речь, непонятно.

— Шаман говорит, ты слишком много умирала в последнее время. И пить напиток смерти тебе сейчас нельзя. — Момо оскалился, — Но я сказал что сам придумал, как смешивать чакруну с аяуаской. И мне виднее, кому можно, а кому нет.

— Мне и самой немного не по себе. Я наркотиков раньше не принимала.

— Алкоголь — это наркотик. Табак в сигаретах тоже. Аяуаска — нет. Она опасна, и может навредить в неумелых руках. Но этого не случится. Потому, что Момо будет рядом.