Виктория Самира - Голос империи [СИ]

— Мы пока воздержимся от комментариев, — сухо сообщил монарх и, даже не оглянувшись, вошел в кабинет.

Одного такого слова императора было достаточно, чтобы вся страна приняла то или иное решение. И самое страшное, что это самое слово могли трактовать или переврать так, как нужно. Поэтому официальный дворец хранил молчание.

Джеремиан был раздосадован, нет, унижен тем, что дед прошел по коридору мимо него и даже не поздоровался. Как проходят мимо прислуги, охраны или статуи. Принц машинально проследовал за ним до кабинета, хотел что-то сказать, но внезапно остановился. Его накрыло лютое бешенство.

«Что, вообще, происходит? Почему я пытаюсь обратить на себя внимание человека, который всем своим видом сообщил: ты для меня пустое место? Я сам почти император! Еще немного, и Тагира не станет. И все эти гниды забегают….»

Джеремиан остановился на пороге приемной, не зная, как быть дальше. Зайти внутрь и наткнуться на секретаря, который с остервенением будет его «не пущать», потому что император снова занят? Или его пропустят, чтобы он снова увидел полностью равнодушное и самую чуточку разочарованное лицо деда?

— …по делу Виктора Коннора.

— Мы пока воздержимся от комментариев.

Принца словно ударило током. Опять этот Коннор!

Джеремиан скользнул в приемную.

— Мирт, папку входящих.

Секретарь на секунду замешкался. Выдавать документы постороннему, даже если это наследник империи — не положено.

Джеремиан посмотрел на него с высокомерным изумлением.

Секретарь под этим взглядом сник и робко протянул бумаги. Принц посмотрел на фамилию журналиста. «Велес И.К.»

— Иммур-Кемаль, значит, — ухмыльнулся Джеремиан. Главный политический обозреватель империи. — Позвоните и скажите, чтобы явился во дворец. Я назначаю ему аудиенцию.

— Его величество распорядился… — начал было Мирт.

— Оформи как частный визит, — принц приблизился к молодому человеку, наклонился и посмотрел в глаза. — Ты хочешь отказать мне в просьбе?

— Н-н-нет.

— Ты же понимаешь, что гибкость — прекрасное качество? Мало ли, что может сломаться. Карьера, например, — принц взял со стола карандаш. И, повертев в пальцах, с треском сломал. — Или рука.

От этого хрусткого звука Мирт вздрогнул.

Император был старым человеком. Его смерть — вопрос времени. А потом… сломаться может кто угодно. И кто займет этот кабинет? Джеремиан, который сейчас находится в статусе принца. Поэтому формально не имеет права отдавать приказы личному помощнику его величества. Пока не имеет.

Нервно сглотнув, секретарь набрал номер:

— Господин Велес? Вас ожидают в летнем императорском дворце. Сегодня в двенадцать, — положив трубку, молодой человек посмотрел на принца, сидящего прямо на столе. — Мне необходимо сообщить императору.

— Сообщить о чем? — мурлыкнул Джеремиан. — Что ты ослушался его приказа? Ну-ну, давай. Когда прибудет этот твой Велес, проводи ко мне в покои. Лично.

Мирт осторожно поскребся в покои принца — доложить, что журналист прибыл.

— Его высочество принимает ванну, — сообщил камердинер и показал, куда нужно идти. В спальне, примыкающей к ванной комнате, была выставлена резная ширма. Перед ней стоял кто-то из высших чиновников и сбивчиво отвечал на вопросы, едва доносившиеся с той стороны. — Пройдите.

Секретарь послушно проследовал, куда указано, и только на третьем шаге почувствовал, как его спину прожег чей-то взгляд. Оглянулся и увидел чиновника, на лице которого читалось недоумение и даже презрение. Мирт понял, насколько глупо он сейчас попался. Заходить в ванную, где принц находится нагишом, а не разговаривать с ним, как полагается, через ограждение, могли только люди, которые и сами не стеснялись обнажиться перед наследником. А во дворце разве совсем уж глухой не слышал о предпочтениях Джеремиана. В общем, судачить об этом будут уже через полчаса.

— Вы свободны, — сообщил принц чиновнику. — Проводите лорда Фарадея. А ты иди сюда.

— Ваше высочество… — замялся юноша, не зная, как поступить, точнее, как сбежать.

— Было бы неплохо, — Джеремиан потянулся в пенных облаках, выставляя напоказ свою точеную грудь. — Если бы никто не знал, что сегодня я встречаюсь с Велесом. Боюсь, что лорд Фарадей не удержится от пересудов. У него вообще язык за зубами не держится. Что же будет, если он всем расскажет, что здесь произошло?

— А что здесь произошло?

— Ну мало ли, что здесь могло произойти. Правда же, дорогуша? — принц встал, показываясь во всей нагой красе. И любуясь произведенным эффектом. — Передай Велесу, что я скоро приду. Аудиенция в голубой гостиной.

Джеремиан не особо интересовался политикой, поэтому самого популярного тележурналиста видел впервые. Раньше ему доводилось только слышать о нем, зато теперь он с удовольствием разглядывал живой «рупор империи».

Велес был, на его вкус, весьма странным типом. Судя по уровню известности, гонорары он получал более чем приличные, но при этом продолжал носить очки. И явно страдал от ожирения. Второй подбородок прятал под ярким синим шарфом. Интересно, почему? Недолюбливал друидов и их методы лечения? Или это принципиальный эпатаж?

И как мужчина он был некрасив. А без своих кричащих аксессуаров стал бы и вовсе неприметным. Но от него веяло такой уверенностью и харизмой… какую, пожалуй, невозможно заменить ни красотой, ни деньгами.

— Вы освещаете заседание суда, — это был даже не вопрос, а просто начало разговора.

— Наш телеканал получил эксклюзивное право…

— Я знаю, — прервал его принц. — Как вы думаете, чем кончится это дело?

— Пока неизвестно, мы же не знаем, какое решение будет принято.

— Ну почему же, вполне известно, — пожал плечами Джеремиан. — Этот трупоед отправится на эшафот.

— Это официальное заявление дворца? — насторожился Велес.

— Скажем, мое частное мнение. Надеюсь, вы не хотите оказаться в рядах тех журналистов, которые за собственные незнания расплатились карьерой? — принц прикрыл глаза и улыбнулся. — Видите ли, в этой истории главное — не черный лотос. Хотя я согласен, нам есть, над чем поработать… Но вам стоит понимать, что такие люди, как Виктор Коннор, не должны самостоятельно выносить приговор. Граждане империи не смогут чувствовать себя в безопасности, если каждый, у кого в руках оказалось оружие, будет творить самосуд. У нас, в конце концов, есть прекрасный институт карателей. Именно для этих целей. Я подумаю о том, чтобы расширить круг их полномочий.

Велес дернулся в кресле и побледнел. Джеремиан немного удивился, но решил не акцентировать внимание. Карателей в империи боялись все.

— Я вас понял, ваше высочество, — Велес изобразил неуклюжий поклон.