Виктория Самира - Голос империи [СИ]

— Ну что, как думаешь, все получится? — спросил альв у совиного чучела.

— Угу, — подтвердил Сивус.

Триединая империя, Джалан

Летний императорский дворец

Камердинер поставил перед принцем черную лакированную шкатулку. Не дождавшись никаких указаний, удалился.

Джеремиан медленно открыл крышку. На антрацитовом бархате ложемента лежал медальон с крупным бирюзовым кристаллом. Тонкие пальцы нежно, почти любовно прикоснулись к артефакту. Ментальный накопитель. Древний, как сами Альварские горы. Редкий, как цветок белого миста, цветущий раз в семь лет, во время парада планет. Сколько таких поделок еще осталось со времен, когда люди умели не только применять Искусство, но и хранить его?

«Этого хватит на пять лет ежедневного использования. Но постарайтесь не расходовать энергию зря. Второго такого у нас нет», — сообщалось в записке, лежавшей рядом с кулоном.

Принц, стараясь унять дрожь в пальцах, взял украшение в руки. Холодный металл тут же отозвался, принимая нового хозяина.

Джеремиан знал, кто прислал этот подарок. И хищно улыбнулся, надевая драгоценную вещь на шею.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, главный концертный зал

— Это шоу «Голос империи!» — вопил со сцены ведущий. — Мы в прямом эфире, в пылающем сердце столицы, и сегодня нас ждет полуфинал! День, когда именно ваш голос может решить судьбу каждого артиста на этой сцене! И нам нужен каждый голос империи!

— Он повторяется, — Венсан, стоявший за кулисами, нервничал. Он то и дело вглядывался в огромный темный зал, где мощные прожекторы освещали только сцену — кроваво-красную, пульсирующую, действительно похожую на живое сердце. Прославленному маэстро было страшно.

— Работа у него такая, — Сафира в очередной раз поправила на своем партнере белую рубашку. Подумав, развязала шнуровку, оголив торс почти до живота. — Сам сказал, больше секса. Вот и займемся. Фух… нервы-нервы-нервы. Успокаиваемся.

— Не дрожи, — Венсан крепко сжал ее ладонь. — Сосредоточься на поддержке, хорошо? Мы с тобой все отрепетировали, твое тело помнит каждый шаг. Доверься ему. Доверься мне. Давай обниму!

— Платье! — Сафира судорожно огладила свой наряд — переливающийся перламутровой радугой, оголявший одну ногу почти полностью, струящийся. Размяла ноги, убедилась, что ничего не болит. Не подведет в ненужный момент.

— Пресветлые в помощь, птичка моя!

— Напоминаю, что свой голос вы можете отдать за любого артиста. Сообщения бесплатны для абонентов компании «Страго и партнеры», для пользователей других сетей стоимость сообщения — один медный! А сейчас встречайте новую пару! Сафира Севан и ее куратор, хореограф имперского балетного театра Венсан Тома!

Из колонок-порталов в зал осторожно поползли первые звуки композиции — Evanescence “Bring me to life”, и только что гомонившая многотысячная толпа замолкла.

Они не танцевали, они летали по сцене — Сафира взмывала в воздух, будто сила притяжения вдруг исчезала под ней, руки Венсана подхватывали — чтобы тут же бросить, оттолкнуть — подлететь, прижать к себе с неистовостью пылкого любовника. Его руки терзали ее тело, ее распущенные, мечущиеся волосы, он кружил ее, не отпуская, и она впивалась в него, как змея, обвивала ногами, прогибалась, и казалось, стонала от вспыхнувшей страсти. Но тут же отстранялась, падала в изнеможении, чтобы снова броситься в объятья и кружить до умопомрачения…

Зал стонал вместе с ними. Зал ревел многотысячной глоткой. Пылающее сердце Джалана пульсировало в ритме безумного, кровавого танца, где двое упивались друг другом до нестерпимого желания растерзать друг друга.

И, когда музыка смолкла, зал тоже замолчал — охрипший от крика, ослепший от блеска, задохнувшийся от оргазма. Артисты поклонились — и на сцену обрушился дождь золотых конфетти.

— Миллион голосов за четыре минуты! — вопил ведущий, бросаясь на сцену. — Поздравляю, вы в финале! Дорогие телезрители, оставайтесь с нами — на шоу «Голос империи»!

Сафира сидела на полу гримерки и ревела, как маленькая девочка, разбившая мамину любимую вазу. Венсан сидел рядом, прижимая ее дрожащее тело к правой половине груди, потому что левая — та, что ближе к сердцу, была занята. Там примостился Флоран, все время тихонько стоявший за кулисами. Он тоже рыдал, обнимая вычурную фляжку.

— Сволочи! — заплетающийся язык ресторатора не слушался, но высказаться очень хотелось, — Я ведь поверил! Я вам поверил!

— Слышишь? — Венсан расхохотался и ткнул Сафиру в бок. — Он поверил. Убедительно мы с тобой сработали, птичка моя. А ты не реви, — он еще крепче прижал к себе партнера. — И не ревнуй.

— Да? Так просто? — насупился мужчина и снова завел свое, — Убить тебя. И застрелиться. С горя.

— Дай сюда, — Венсан отобрал фляжку и сделал изрядный глоток. — Не забудь написать в предсмертной записке — за мою безвременную смерть можете вырвать сердце беспощадному Венсану. Потому что без тебя я все равно как без сердца.

— Охренеть у вас высокие отношения, — изумленно высказалась вторая конкурсантка из их группы и ядовито добавила. — Со мной вы так не танцевали, маэстро.

— Ну вот ты еще меня поревнуй!

И Сафира, не выдержав нервного перенапряжения, залилась истерическим смехом. Уткнулась в колени Венсана и от души обняла за ноги его пьяного любовника.

Триединая империя, Джалан

Район Аккелена, частный компаунд

Две альвы. Двое людей. Неудобный стол. Неудобные стулья. Но цель встречи не предполагала акцентов на комфорте размещения.

— У каждого есть свои слабости, — осклабился один из людей. Второй подвинул стопку толстых папок. — Достаточно просто вовремя узнать, какие именно. И до поры до времени не сообщать об этом. Просто, скажем, зафиксировать метод воздействия. На будущее.

— Чем больше люди уверены в своей безнаказанности, тем больше расслабляются, — подтвердил второй. — Совершают больше ошибок. Потом чудят, потом наглеют. Зато потом из них можно вить веревки… хотя нет, из этих — канаты.

— Нам нужно абсолютное большинство голосов, — сообщила альва.

Человек перебрал папки.

— Бетан, Морин, Фарадей, Страго, Уоллес, Кормак, Дункан, Райвен…

— Райвен — нет. Они с Коннором лучшие друзья. Друидов и де Зирта тоже вычеркиваем. Родственные связи. Я поясню еще раз. Нужно не просто большинство голосов за смертную казнь. Согласие каждого на наше ментальное воздействие. И ноль сомнений. Рука правосудия примет только то решение, которое сделано с полной уверенностью. Эти люди ни на секунду не должны сомневаться. И сопротивляться… нашей помощи.

— Тогда у нас семеро, — человек передвинул альве семь толстых папок.