Виктория Самира - Примерное поведение [СИ]

Луг впервые думал, что в отсутствии дара есть свои преимущества. Будь он эмпатом или менталистом, он бы чувствовал всю ненависть, всю душевную боль этой неудачницы, прожившей всю жизнь в осознании «своего места». Выше которого она никогда не поднимется. Не сможет. И будет только завистливо смотреть на тех, у кого это получилось…

Огонь выжигал сорняки на поле, а Луг чувствовал, как жжет спину… Нестерпимым стыдом. Бессилием. И снова щиплет в носу от желания заплакать и жутко болит голова.

Именно головой он ударился в стену, когда это случилось…

Они разлили по полу масло. По всему коридору. Поймали его, облили с головы до ног, опрокинули на скользкий, холодный пол и швырнули.

Он проехал на спине несколько метров и врезался головой в стену. Через черную пелену боли слыша их гогочущий, ядовитый смех…

Они издевались над всеми, кто не мог ответить. Старшие. Потому что были сильнее. Потому что всегда ходили стаей, как зверье. Их боялись даже учителя. Понимали, что каждый может стать следующим. Это были не дети — звери в человеческой шкуре.

Никто не заступался за тех, кого они травили. Рахайеш — не то место, в котором будут долго и старательно разбираться, кто и в чем виноват…

С ним тоже не разбирались. Ему даже не позволили уйти с урока. А виноват он был только в том, что слишком хорошо учился. Слишком сильно хотел вырваться из этого порочного круга. Из этой предписанной ему судьбы. Не хотел ощущать это бессилие, несопротивление обстоятельствам. И тем самым однажды показал зверью, как на самом деле бессильны они…

Сейчас его снова ждал позор — трудотерапия. Как сказал директор, «пора привыкать к той единственной работе, которой ты с таким характером будешь заниматься всю оставшуюся жизнь. Потому что ни на что большее может даже не рассчитывать».

А потом в мысли ворвались слова учительницы: «Пороки нужно выжигать огнем! Так, как это делали сто лет назад! А не сюсюкать с каждым, кто возомнил о себе невесть что!»

Луг посмотрел на огнемет. Топлива — почти полная емкость. Ему хватит. Чтобы выжечь это гнездо порока дотла…

Триединая империя, Джалан

Район Аккелена, офисный центр

Корнелия Райвен в последний раз окинула взглядом документы и поставила личную печать. В трех миллиметрах от печати лорда Страго. Нотариус поколдовал с заверением и чинно раздал экземпляры двум сторонам. А затем откланялся и вышел.

Гаральд курил в окно, демонстративно отвернувшись. И обозначив свою позицию: я здесь, но не с вами. Формально присутствую, но участвовать в этом не желаю.

Розалинда Страго отиралась рядом, не решаясь подходить слишком близко при старших, но не нужно было быть эмпатом, чтобы понять, насколько она мечтает оказаться на пару метров ближе. И без лишних свидетелей.

Ей Гаральд тоже никакого внимания не уделял. Ну подумаешь, только что поставил свою подпись под брачным контрактом. Это еще даже не помолвка. Протокол о намерениях. Но даже эта подпись сейчас казалась ему предательством.

Вторая сигарета подряд. Еще недавно эта идея — женитьбы на леди Страго — казалась ему вполне логичной, не то чтобы прекрасной, но вполне приемлемой. И настолько отдаленной в перспективе, что сейчас, когда она приобрела реальную физическую форму бумаги с его подписью, стало не по себе.

Потому что, когда он соглашался на все это, он даже в мыслях не мог допустить, что гордая, независимая и язвительная Лори сможет его простить. И позволит вернуться. Это было просто невозможно. Но это случилось.

И сейчас лорд Райвен находился в таком состоянии, какого не пожелал бы и врагу. Потому что мать он тоже по-своему любил. И понимал, что обязан ей, как минимум, своим образованием, положением в обществе и самой возможностью познакомиться с Лори.

За все эти годы мать ни разу не показала ему, что он ей чужой. Не вышла снова замуж, чтобы не делить свою любовь на двоих. Не завела других детей, хотя могла бы, возраст позволял. У нее не было больше никого, кроме него. И он испытывал жгучее чувство вины каждый раз, когда приходилось спорить, отстаивать свое мнение или ставить крест на ее планах.

Даже если эти планы выкручивали душу. Или когда шли вразрез с его личным пониманием порядочности. Как сейчас…

И он понимал, что фактически загнан в ловушку, потому что не мог отказаться. Потому что сам предложил. И теперь все, что он мог сделать, это хоть как-то повлиять на дальнейшее развитие событий.

— После покупки сразу переводите активы в Нират, — Гаральд выбросил окурок прямо в окно. Вызвав на лице матери недовольное выражение.

— Что? — переспросил Страго.

— Вне зависимости от того, догадается охранка или нет, желающих заполучить себе такой жирный кусок будет предостаточно. Единственный способ этого избежать — вывести актив в свободную зону. Учитывая конечный пункт продажи, это должен быть Нират. И компания перестанет попадать под имперскую юрисдикцию. Стоимость активов достаточна, чтобы запросить гражданство инвестора. Так что, управляющие партнеры окажутся в подданстве страны, находящейся под защитой конгломерата. Любая попытка национализации или недружественного присвоения компании приведут к суровым санкциям. Корона не осмелится разинуть рот.

— Зачем такие сложности? — поморщился Страго.

— А вы планируете долго сохранять свою… авантюру втайне, милорд? — Гаральд позволил себе надменную усмешку. — В империи с недавних пор ничего нельзя скрыть ни от журналистов, ни от излишне наблюдательных людей. Если уж собрались действовать, то действуйте открыто. Так меньше шансов, что вас просто тихо закопают, а земли и активы вернут в государственную собственность. Например, после совершенно случайной автокатастрофы. В которую попадет весь свадебный кортеж.

Лорд Страго и леди Райвен молча переглянулись. Гаральд продолжил:

— После — нужно вывести группу компаний на рынок. Диверсификация базовых активов при должном рекламном сопровождении и поддержке журналистов приведет к росту стоимости акций. А вы получите дополнительные независимые инвестиции для покупки необходимого оборудования.

— В таком случае, придется делить прибыль с акционерами.

— Ровно до момента, когда будет запущена встречная кампания, в которой скажут… ну, например, скажут, что данные о запасах сильно преувеличены, и производство разорится максимум через год. Акции упадут в цене, в особенности, если аккуратно порекомендовать избавляться от них спешным порядком. Несколько мелких компаний для выкупа активов в пользу управляющей компании — и расскажите мне, где я не прав.

Страго очень хотел что-нибудь возразить. Осадить этого заносчивого мальчишку. Но молчал. Потому что сам был когда-то таким же, как он. А во-вторых, прекрасно понимал, что этот самый мальчишка прав. Он только что озвучил элегантное и эффективное решение, которое можно было бы назвать очевидным, если бы он сам об этом догадался. Да, разговаривает парень так, как будто он тут самый умный. Но говорит-то, в целом, дельные вещи. Пожалуй, из этого выскочки что-то получится.