Виктория Самира - AYENA. Эпизод 3. Голос империи

— Мы все успеем! — отрезал де Зирт. Голова все еще болела. Он успел сменить робу на привычный балахон и нахлобучил капюшон. Не хотел, чтобы лишний раз его здесь запомнили. К сожалению, на сцене, под пристальными взглядами артефактников и менталистов, в подобной одежде не побродишь. Зато здесь, в гримерках, так не шерстят. Теперь он деловито выгружал из необъятной сумки фляги. — Господа артисты, внимание! Кто уже работал со мной, руки вверх подняли! Ага, вижу. Остальным объясняю. Ничего не бояться. По полу в ужасе не кататься. Ничего с вами не случится, ясно? Сами смотрите.

Де Зирт схватил одну из фляг, щедро плеснул себе на руку и продемонстрировал смысл своей задумки. Артисты среагировали по-разному: одни вытаращились, вторые шарахнулись.

— Кто смелый? Маэстро Венсан, можно вас? — магистр налил состав на рубашку хореографа и повторил эксперимент. — Так понятно? Солистка где?

— Здесь, — откликнулась Сафира.

— Садись, — скомандовал де Зирт и тут же вцепился жесткими пальцами в волосы.

Альв показался ей смутно знакомыми, то ли голосом, то ли чертами, но вот где она могла с ним пересекаться? Не упомнишь, в предгорье таких — десятки тысяч. И все на одно лицо, одинаково чернокожие, красноглазые и беловолосые. А еще мелкие все. Говорят, из-за того, что живут в пещерах, поэтому так эволюционировали. Могут видеть в темноте и не вырастают выше полутора метров с небольшим.

— Магистр! — девушка подпрыгнула, когда ей чуть не выдрали клок волос. — Осторожнее, пожалуйста, не выдергивайте последнее, у меня там не сады.

— Сто лет как магистр. Сиди смирно, иначе совсем лысой останешься! Тебе особенно повторяю. Не бояться! Ясно? Состав для тебя абсолютно безопасен. Я алхимик, знаю, что говорю.

— Подтверждаю, — кивнул Венсан. — Мы уже сколько, лет десять с вами работаем?

— А я помню? — рыкнул де Зирт, продолжая вплетать в волосы Сафиры тонкие красные ленточки, пахнущие чем-то острым и химическим. — Вас таких… упомнишь всех. Не вертись, я сказал! Егоза какая. Вы, балетные, все такие круженые? Готово. Облачайся.

Сафира без малейших стеснений скинула с себя халат и отдалась в руки костюмера, который споро надевал на нее концертный наряд: сверкающий черный китель, украшенный красными рунами, тонкие брюки и белые перчатки. Ко всему этому добавились легчайшие композитные «доспехи», а еще цепи и «крылья», которые крепились за спиной и по одному жесту распахивались. Они выглядели так, будто были сделаны из хромированного металла, но на самом деле легко гнулись во все стороны и были практически невесомыми.

Остальные артисты облачались в форму — тоже черную, белую, зеленую и малиновую. Всех их по очереди магистр обработал из пульверизатора тем же пахучим составом и осенил знаком пресветлых богов.

Когда подготовка закончилась, и довольный собой альв отошел в сторону, Венсан жестом повелел всем замолчать:

— Господа артисты. Мы работаем с вами многие годы. Сегодня от нас зависит не только настроение зрителей. Не только победа в конкурсе. Но и судьба человека. Не буду просить вас стараться, вы это сделаете и без меня. Я хочу, чтобы вы запомнили сегодняшний вечер. Чем бы он ни закончился. И я хочу, чтобы вы знали, вы моя лучшая труппа. Я бесконечно счастлив работать с вами. А теперь на сцену!

И, уже когда труппа пошла к кулисам, балетмейстер подумал, что получилось, конечно, пафосно — но и концерт не проходной. В зале сегодня был император. Весь высший свет Джалана. И десять тысяч простых зрителей.

Триединая империя, Джалан

Район Хеске, главный концертный зал

Маэстро Венсан не знал языка этой песни. Он выбрал ее интуитивно. Не понимая, о чем поет женщина с красивым мелодичным голосом. Но чувствовал, что это оно. И когда попросил Сафиру перевести текст, мысленно кивнул — то, что нужно:

«Это конец всем надеждам -

Потерять ребенка и утратить веру,

Покончить с невинностью

И быть кем-то вроде меня.

Это возрождение всех надежд -

Обрести, что однажды имели.

Не получив прощения,

Эта жизнь закончится возрождением».

И в смолкшем от предвкушения концертном зале зазвучали первые аккорды: Nightwish, End Of AllHope.

Первыми на сцене оказались артисты кордебалета — двенадцать человек в белой, черной и малиновой форме. С грозными выбеленными лицами, на которых софиты освещали кровавые пятна ртов и черные провалы глаз.

Резкие, рубленые движения, которые только что казались хаотичными, сплетались в удивительно слаженный рисунок танца, где каждый из двенадцати стал частью единства.

И затем появилась тринадцатая фигура — в сверкающем черном кителе, на котором полыхали, пульсировали под прожекторами красные руны.

Зал несколько секунд ошарашенно смотрел… и завыл в десять тысяч глоток, перекрикивая музыку, вставая с кресел в едином порыве.

Двенадцать фигур на сцене нападали на одну — клевали, швыряли, рвали на куски, как стая хищных гиен. И в ритм музыки, под каждый удар на сцене вспыхивал кровавый огонь.

Зрители в первых рядах инстинктивно вжимались в кресла, краны с камерами спешно отъезжали от пламени, режиссера уже уносили от кулис двое дюжих друидов…

Император Тагир стоял в своей ложе. Опершись на перила, у самого края. Смотрел, не мигая, на тонкую фигуру в сверкающем черном кителе. На то, как девушка восходит на постамент, похожий на эшафот. Встает, раскидывая руки в стороны, за ее спиной расправляются черные крылья и…

Сначала загорелись ее красные волосы, затем пламя охватило все ее тело, крылья за спиной, вслед за этим — все двенадцать фигур, застывших внизу, и как эндшпиль — вспыхнула декорация в виде древа пресветлых богов. И вместо него на заднике сцены появилась и полыхнула красным гигантская руна В.

Высшие лорды замерли, не зная, как им быть. Все ждали реакции императора. Одним движением руки он мог прекратить представление, но он стоял, напряженный и сосредоточенный.

Никто не мог ни уйти, ни оскорбленно потребовать прекратить «этот балаган», ни устроить скандал. Император смотрел представление.

Песня закончилась. И на несколько секунд наступила по-настоящему зловещая тишина, в которой замерли артисты — и беззвучно полыхала сцена.

Тагир поднял руки. И нарочито медленно сделал три протокольных хлопка — пальцами по ладони.

Зал взорвался аплодисментами. Обезумел. Зрители неистово закричали на тысячи голосов. Ведущий завопил в микрофон, а на экране, показывающем количество голосов, отправленных жителями империи, замелькали цифры. На десятом миллионе табло остановилось — это был предел счетных возможностей.

Никогда в истории шоу «Голос Империи» не было такого количества желающих одновременно выразить свое мнение.