Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

При первой же возможности призрак удалился, зашаркав ногами, чем вызвал еще больше негодования в свою сторону, но скрылся быстрее, чем оно успело излиться. Упоминание его ошибки относится к недавнему моменту, когда двое призрачных юношей не только ворвались в склеп из тайного хода, но и усыпили дротиками с неизвестным снотворным всех «искателей» — только ему одному удалось избежать безболезненной дремы, однако и получить за это больший выговор.

И только после этого Ник направил толстый смуглый подбородок, где прорастала жесткая щетина, какую не имели самые упитанные боровы, в сторону гостя. Перед ним стоял новый член банды, успевший вернуть себе привычное пестрое одеяние; призрачную девушку нашли во время ночной вылазки и тот, кто решил впустить ее в склеп, воистину надбавил главарю проблем, хотя ввиду тематики турнира Наташа оказалась полезной.

— Ну че, достала амулет? — сказал он.

— Я… я пыталась… но эта девка, черт ее побери, из команды Юрия все испортила. Одежда стесняла меня… Извините.

Свидетельством преждевременного знания был тот факт, что «искатель» нисколько не изменил выражение глаз, но и не только по этому поводу.

— Харе [25] Харе — хватит, прекратить. ботать [26] Ботать — говорить. со мной на «вы»! Ты перегрызешь мне глотку, как сделает каждый, если выгадает нужное время — в этом суть грабителей, воров, убийц и прочей швали. Я ж тебе не дядька [27] Дядька — надзиратель в тюрьме; здесь к тому же: старый, мнящий себя выше других человек. сраный, вроде как. Так ты говоришь у Юрца теперь еще один амулет?

— Д-да! Эта мелкая девчонка очень ловко двигается. Черт возьми! Я готова понести наказание, какое скажете… какое скажешь, Ник.

— У черта уже рога сгорели, скоро за нами придет. Тебе это рожу не красит. Насчет наказания… Какое я скажу наказание, значит, а? Это интересно. Садись рядом!

Как только Наташа повиновалась, усевшись подле главаря банды на его же манер, как только грязные толстые пальцы оттянули подол черного с красными маками платья, обнажив золотисто-коричневые девичьи голени, она все поняла. Возможно, тогда все сложилось бы иначе, но гнев на товарища пылал в ней частыми искрами, а последствия запретного действия могли бы выручить ее.

— Мора [28] Мора — цыган, цыганка (воровской жаргон). ? Цыганка? Рома [29] Ром(а), ромал(а) — цыган, цыганка (цыганский язык). , или как там на вашем языке?

— Да, — неловко ответила призрачная девушка и отвела взгляд.

— Ты не мортуй [30] Мортовать — думать. обо мне хезе [31] Хезе — плохо. . Ниче против моров не имею. Тем более баба есть баба, и нужно ее уважать, да? Цыганочек у меня еще не было...

— Я постараюсь не разочаровать…

Спустя некоторое время «искатель» покинул склеп, оставив Наташу одну, но после вернулся вместе с несколькими крепкими новичками, без промедлений схватившими камеру заключения; каждый из них отметил, что прохладная обычно комната нагрелась.

— Зачем это?

— Увидишь, красавица. Нужно нагнуть кое-кого и затолкать им абакумыча [32] Абакумыч — ломик. по самые гланды. И давай поучаствуй в этом, я хочу, чтобы каждый «искатель» в этом участвовал. Скоро все увидишь.

Неведомым внутренним чувством, какому не было четкого названия, Наташа знала, на кого направлена ярость главаря банды. Ник потирал грязные ладони друг о друга, по привычке прикусывал верхнюю толстую губу от волнения, и взгляд его, казалось, горел алым пламенем преисподней, в котором скопились все отрицательные черты человечества.

Когда призрачная девушка выбралась на свежий воздух, воочию убедилась количеству членов банды, начавших продвигаться в направлении трактира, как войско дикарей, которые смолкли при виде вожака и после угрозы быть навечно закопанными в могиле последовали за ним спокойнее.

«Искатели» остановились за несколько троп до остывших углей и поочередно проходили мимо бывшего места развлечения, ожидав прихода нужных призраков. Время протянулось стремительней, чем ожидал Ник, отчего приспешникам пришлось вывести его из размышлений, какими все же не был обделен его ум.

Скрывавшись за рядами надгробий и крючковатых деревьев, главарь банды приближался к трактиру, где спиной к нему стояла Анжела. Несмотря на его грузные шаги, а при сближении и вовсе перешедшие в топот, призрачная девушка не двигалась и даже недовольно напевала мелодию, будто заждалась нападения.

— Ну вот ты и попалась, птичка, — шепнул Ник, подкравшись сзади, и мгновенно совершил безболезненный захват: обвил правую руку вокруг шеи заложницы и вцепился ладонью в свое левое предплечье. — Анжи… Моя Анжи.

Призрачная девушка не скрывала отвращения на лице, когда круглый нос уткнулся ей в макушку и жадно вдохнул запах волос, напротив, старалась показать негодование обидчику, но вела себя спокойно, вырываться не посмела. Ник поспешил с доступной ему нежностью завести руки Анжелы за спину и связать их куском бечевки.

— А теперь, пацаны, выкурим их! Витек, ко входу; если не поможет, живо прыгай вниз!

И вот тогда Наташа заметила, что подле главаря банды находились приспешники, снаряженные разными приспособлениями: один сжимал охапку свежей травы, еще светившейся зеленью, другой бежал вслед за ним со светильником, плотной тряпкой и маленьким коробком, а вышеупомянутый Виталий следовал в указанное место входа, накрытое для верности доской. Трудно было не оценить, с какой слаженностью делались действия, хотя призрачная девушка и не понимала в ту минуту полное их назначение.

Первым делом в наступление двинулись «искатели» с травой и керосиновой лампой, но не к Виталию, а к сгоревшим углям; стремительно бывшая спальня дома, в которой находился почерневший люк, очищалась от завала, освобождалось место и подле него. Крышка потайного входа легко сходила с креплений, однако отодвигать ее призраки не спешили, а лишь, откупорив стеклянный купол светильника, окропили пучки травы горючей жидкостью. В наступавшем вечере вдруг сверкнуло спичечное пламя — и трава принялась полыхать с полминуты, а после огонь умирился, дав волю дыму. Все это приспособление вместе с деревянным люком накрыли тряпкой, позволив хитрости набраться мощи, а затем крепкий призрачный юноша тихо открыл прокоптившуюся доску и накрыл свободным концом ткани проход.

Беззвучно, как бы сговорившись с разбойниками, трава посылала в воздух клубы зловонного дыма, который нещадно слезил глаза, драл ноздри и горло, оставался мерзким привкусом во рту. Как истинное природное явление, дым все же хотел взлететь к закатному солнцу, однако плотная тряпка направляла его в открытому люку, отчего пещера наполнялась едкостью.