Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

Сидни заметила себя из прошлого и товарищей в дальнем углу гостиной, отчего пришлось сделать крюк, намеренно отдалившись от ненужного столика. Она проскользнула мимо «искателей», опасавшись неровного расположения Ника ко всякому девичьему платью, точнее сказать, тем интересностям, что обычно находились под ним. Конечно, призрачная девушка заметно отличалась от темного пятна себя прошлой, но и выделялась необычностью наряда.

— Ромашкового чаю, пожалуйста, — сказала она у барной стойки настолько измененным заниженным голосом, что в нем каждый признал бы именно Сидни, способную на столь нелепую уловку. Вся хитрость вмиг потеряла свою значимость.

— Сидни?

— Нет-нет-нет, никакой Сидни тут нет. Совсем-совсем не знаю, кто такая Сидни, но, я думаю, она сейчас не здесь.

Нужно сказать, что призрачная девушка старалась в своей манере: говорила непривычно медленно, хотя и не обуздав поток слов, и держала лицо под шляпой, словно его поразила страшная кожная болезнь. Не учтено было только то, что владелица трактира держала при себе острое зрение, посылавшее в голову четкую картинку, и к тому же приличного уровня умственные способности.

— Странно, потому что именно это платье я дарила той самой Сидни, о которой идет речь. Но если вы не она и вовсе мне не знакомы, то за ромашковый чай придется платить? — Ко всем новым посетителям, в особенности в моменты покупок чая, Тамара обращалась почтительно, так что в данный момент это не было полностью шутливой манерой. — Нечем? Тогда, увы, сделайте что-нибудь полезное, чтобы завоевать мое расположение.

— Так-так-так! Это уже самый настоящий и гадостный грабеж среди белого дня. Вот знай это! Не налить всего-то капельку своего чая лучшей подруге. Мы же с тобой «хранители»!

— Да тише ты, не голоси! — зашептала Тамара, подвинув к гостье деревянную чашу с травянистым запахом, точно маленькому ребенку, чтобы быстрее заставить его замолчать.

— То-то же. Ах! Хороший чай, хотя я бы очень-очень хотела сахарку. Нет сахарку? Ужас-то какой! Как можно вообще жить, дышать и улыбаться без сахара? Не понимаю! Зато понимаю, почему на кладбище все такие вот грустные. Им никто чай с сахаром не дает. Кстати, как там Сережа?

— Ты же была утром на собрании.

— Да вот как бы да, но у меня же сугубо девичья память или рыбья даже: все-все на свете забываю. Честно-честно! Вот помнила, а через три с половинкой минуты уже не помню. Не иначе как загадка природы, которую ни один врачишка не сможет понять. Да и все могло измениться за эти… пару часов. Кому как не тебе знать, что на кладбище все очень-очень изменчиво. Или может после моего ухода вы какие-то там секретики секретничаете? А?

— Могу только сказать, что Сергей думает, как лучше всего напасть на склеп «Искателей». Пришла сводка, что один призрак нашел амулет… Только тише ты! И теперь нам нужно как можно больше средств, чтобы быть хотя бы наравне с их бандой. Сделать все тихо будет непросто. Это на вид они беспечнее тебя, орут на весь трактир, веселятся, но в то же время склепы охраняет куча новичков. Даже не знаю, что придумать.

— Ой-ой-ой! За это вы вообще не беспокойтесь, — засмеялась Сидни. — Очень-очень удобный случай придет, когда не будете ждать. Точнее, прихромает.

После большого глотка, когда щеки призрачной девушки стали двумя шарами, согревавший напиток устремился в желудок, отдавав по пути тепло всему телу. Некоторое время она сидела в неестественном для нее молчании, одолевав намерения хотя бы намекнуть про трактир.

— Ох-ох-ох! Да уж, «Искатели» те еще гадкие слизняки, фу-фу, мерзкие пакостные змеи. Они же, если узнают, разгромят нас в щепки, да-да, или еще чего похуже. Так что ты следи за трактиром, очень-очень хорошо следи.

— Пусть только попробуют, — гневно ответила Тамара, перестав на время своих слов натирать чашу, которую ловко приняла у гостьи.

— Но ты вообще большущий молодец, что закрываешь все комнаты и почти никому не показываешь их. А ты держишь открытой только-только гостиную?

— Да, только ее. Я уважаю того, кто построил этот дом и, возможно, это кладбище тоже. Конечно, в то, что кладбище живое и что оно наказывает тех, кто его не уважает, я не верю, но в доме (особенно на чердаке) так много личных вещей бывшего владельца, что я не смогу уследить за каждым шевелением в каждой комнате. По-любому стащат чего-нибудь, если разрешу бродить, где вздумается.

— Так-так-так! В трактире есть чердак? Ух ты! И ты молчала? Как так-то? Я могу принять это за предательство чистой или даже грязной воды.

— Больше скажу: прямо под нами находится погреб.

— Ну и секретиков у тебя целый мешок. Может, в подсобке у тебя сидят пара «искателей», связанных по их гадким рукам и ногам? Было бы неплохо.

— На чердаке много всякого хлама. В основном строительные материалы, старинные приборы, немного одежды и картин. Из кучи досок мы давно кое с кем сделали столики и барную стойку. Вот! Кстати, раз ты так жаждешь узнать все секреты дома, можешь принести несколько красивых на твой вкус картин. Давно уже хочу развесить их по трактиру.

— Ух ты! Там бессовестно пылятся картины и ты не выставляешь их напоказ? Свинство! Ни шиша ты не уважаешь бывшего владельца дома после такого. Уже бегу!

Горько было замечать, удалявшись от барной стойки, что Андрей и Наташа, которые ждали ухода посетительницы, направились в сторону Тамары, положившей от скуки подбородок на предплечье, и заказали чай; как и в прошлый раз, судьба оказалась милосердна к ним: чай закончился, отчего владелице трактира пришлось уйти в подсобное помещение за новой порцией.

По наставлению Тамары в коридоре обнаружилась дверь чердака, которую выдавала неровная металлическая петля на потолке; в нее Сидни продела крючок деревянной трости, что находилась подле пустой тумбы. Вдруг из зала послышался резкий звук — крышка погреба с силой впечаталась в свой проем в полу, — отчего призрачная девушка резко потянула дверцу чердака, которая в отместку выплюнула на ее голову плетеный из прочной травы канат.

Несмотря на уставшие после турнира ноги, Сидни полезла наверх по канату, чему мешало платье, которое то развевалось от усилий, являв тараканам на полу нижнее белье владелицы, то неудобно зажималось между ногами, запутывало их. Тем не менее скорый приход Андрея, заметившего соперницу, придал ей заметной скорости. Призрачный юноша, почувствовав важность действий, рванулся в ее сторону с намерением схватить конец троса, который успешно выскользнул из его вспотевшей ладони.

Уже после ощущения твердой поверхности под ногами Сидни затащила канат внутрь и победоносно засмеялась; Андрей одарил ситуацию негромким ругательством, оскалился и выбежал из трактира. Громко хлопнула дверь.