Игорь Мельн - Кладбище забытых талантов

— Ух ты! Ух! Как красиво! Оно так переливается, но цвет очень нехороший, как будто это гадостная кислота. Но все равно выглядит красиво. А ты тоже, как и она, ходил в ту комнату и варил чай из травы?

Вначале Анжела даже не смотрела в сторону товарищей, задумавшись о своем, но после упоминания мастерской целительницы из ее легких невольно вырвался весь воздух, а после вернулся в полную мощь. Как в лихорадочном бреду, она вцепилась полноценной ладонью в ладони призрачного юноши, пересчитав каждый палец дважды, после чего посмотрела на товарища лицом, какое было бледнее мрамора.

— Ты был там? — сказала она, округлив глаза, в момент наполнившиеся каплей влаги, как смотрят на любимого человека, вернувшегося в целостности после жестоких испытаний судьбы. И переливы с ноты на ноту были необычайно слышны в тот момент. — Как ты выбрался? Отвечай!

— Наверное, был.

— Так-так-так! — встряла Сидни. — Ты как бы сомневаешься в этом? Интересно-интересно! Как говорят врачи, а им я очень-очень верю, эта вот твоя неуверенность похожа на… раздвоение личности. А я немножечко беспокоюсь, поэтому даже думаю, что растроение, а может и, что редко-редко бывает, расчетверение. И я даже думать не хочу, что ты вот такой вот псих, поэтому быстро давай точный ответ.

— Я точно сомневаюсь в том, что был там. А что вы так беспокоитесь? У нас есть зелье, которое должно помочь вернуться в прошлое — нам повезло. Теперь нужно решить, кто выпьет. В принципе вы достаточно прошли испытаний, могу и я.

— Это не шутки! — крикнула Анжела, оглушив товарища нотными переливами голоса. — Если бы ты варил зелье, то знал бы про пагубный побочный эффект, но ты цел и невредим. Откуда оно у тебя?

— Пагубный эффект? О чем ты говоришь?

— Ох, Юра-Юра-Юра… Только слепейший из слепых не заметил бы, как она прячет руки за спиной. Вот даже сейчас же, посмотри. Прости-прости, но я официально объявляю тебя самым слепым призраков на кладбище. Во веки веков!

Недобрый взгляд Анжелы — не раздраженный, не испепелявший, не гневный, а полный искренней ярости — впился в восточные черты лица призрачной девушки, а после в шею, которую возникло желание обхватить обеими руками и сдавить, даже несмотря на отсутствие пальцев.

— А на меня-то ты что смотришь? Расскажи-ка давай нам, что на самом деле случилось у вас там внизу. Хотя расскажи как бы не мне, а Юре, потому что я видела Наташу и хорошо-хорошо представляю это.

Призрачный юноша потребовал объяснений, однако Анжела лишь потупила взгляд, держав руки за спиной, приставленные к спинке скамейки. Тогда он попытался вытащить их, но подруга так напрягла плечи, что те сделались каменными и неподъемными. Настала его очередь стрелять гневным взглядом, который, впрочем, не достигал цели.

— Покажи мне.

— Тебе не за чем это видеть и тем более не за чем было знать. Если бы не эта мерзавка…

— А? А что я?! Это ты вруха полная! Фе! И вообще: кто обзывается, тот сам так называется. Поняла?

— Вот же черт!..

Юрий с силой ударил себя по колену, отчего по ноге пробежали болевые пульсации. На лице у него отражалась досада, какая сравнима с упущением шанса обрести мечту.

— Что, что такое?

— И ты еще говорила что-то мне за то, что я не рассказал про розу? Да ты вообще не понимаешь, что наделала. Если бы рассказала сразу…

— То что? Что бы это изменило? Как истинный герой, ты бы вернулся в прошлое и отговорил меня или договорился бы с кладбищем, чтобы оно вернуло мне пальцы? Так, что ли?

— Возможно! — крикнул призрачной юноша с таким напором, что в последовавшем молчании в ушах слышалось эхо его голоса. Успокоившись, он все еще с раздражением добавил. — И спасибо, что веришь в меня. Я и без тебя знаю, что я немощный и в случае чего никогда тебя не защищу.

— Я не говорила так.

Неожиданно Сидни сжала ладонь, в углублении которой перекатывался стеклянный пузырек, и вмиг исчезла под землей, заставив обоих призраков обратить на себя внимание. Вернулась она с комком старомодных, но не потерявших красоты девичьих одеяний, сжатых под мышкой, и положила его на свободное место скамьи.

— Так-так-так! Я вам что, очень-очень мешаю, что ли? Да вообще не может такого быть. Вы продолжайте, продолжайте собачиться, а я пока отыщу амулет за вас. Так что там за побочный эффект?

— Вот что он имел в виду… Оно отбирает годы жизни — так было сказано. Я… Я не могу.

— Я тебе и не позволю, — заявила Анжела. — Я попробую, если нужно. Теперь мне уже ничего не страшно, а у тебя — мечта.

— У тебя тоже мечта.

— Не теперь.

Юрий удивился и хотел было начать расспрос, но от этого дела Анжелу — и она намеренно не помешала этому — спасла Сидни, снявшая одной ей известно зачем пальто, которое с грохотом рухнуло на спинку скамьи, и начала громко копаться в массе вещей. Без какого-либо предупреждения она стащила с себя брюки, обнажив смуглые бедра, густо усеянные волосками, и белоснежное нижнее белье, так выделявшееся на фоне цвета кожи.

Как и упоминалось, призрачная девушка не прекратила это лишь затем, чтобы избежать продолжения нежеланного разговора с товарищем, подумав, что некоторое волнение встряхнет все мысли в его разуме. И подобное действие действительно заставило позабыть о зелье, согнав на лицо всю кровь организма.

— Нет, ты совсем идиотка! Как так получилось, что при рождении ты оказалась лишена чувства стыда? О таких намерениях хотя бы предупреждают. Мне не очень хочется видеть твои волосатые ляжки, а Юрию, подозреваю, тем более.

— Фу-фу-фу! Стыд и совесть оставь-ка для себя, бабка старая. Нельзя терять ни минуты! А тем, кто не хочет, может совсем-совсем не смотреть. Ах какое красивое платьице! Хотя я и не очень люблю платья, хотя это очень-очень хорошенькое, хотя все же синий не мой цвет.

— Это васильковый, — поправила Анжела.

По случаю тесного общения (и еще более тесных заунывных мольб) владелица трактира поделилась с Сидни малой частью одежды, что набивала шкафы дома; не одну сотню лет все эти платья и свитера впитывали пыль. Правда, очень скоро, как наигравшееся дитя, призрачная девушка перестала каждый день появляться в красочном наряде, осознав, что ей идет только черный цвет. В завершение нового образа она затянула короткие кудри в подобие пучка на затылке, надев на голову старую шляпу с узкими полями, чем, нужно сказать, резко изменила образ. Теперь она больше походила на детскую куклу, разодетую на манер леди прошлых веков.

— Так-так-так! Спасибо тебе, Юра, что воодушевил меня перед турниром. Понятно, что я все еще до дрожи боюсь, но я поняла, что, если очень-очень хочу вернуть сестренку, а этого я хочу точно-точно больше всего на свете, я должна все сделать сама. Вот я и сделаю. Можешь не бояться ни за свою жизнь, ни за жизнь этой вот своей подружки.