Дж. Э Уайт - Ловушка для вексари [litres]

– А когда ты бросила заниматься магией, – сказал Тафф, – сила игрушек начала иссякать. А часы совсем сломались, да? И ты теперь не можешь этим управлять.

Мэри кивнула.

– Последняя месть гримуара.

– Да, кстати, а где ваш гримуар? – спросила Кара.

– Далеко-далеко, – сказала Мэри. – Там, где у меня точно не будет соблазна им воспользоваться.

Мэри отвернулась, но Кара успела заметить тоску, мелькнувшую у неё в глазах.

«Отчасти ей его до сих пор не хватает».

– Я ещё одну нашёл! – воскликнул Тафф и показал вторую шестерёнку. – Помогите мне собрать остальные!

Кара заметила, что Мэри растерялась, и сказала:

– У моего братишки талант, он чинит всё что угодно.

– Хм… – сказала Мэри. – Возможно, именно поэтому мой кролик тебя и послушался. Дар почуял. Магия стремится к тому, чтобы её использовали – это единственное правило, которое действует всегда, неважно, о какой магии идёт речь. Понятно, отчего мои игрушки тянутся к даровитому мастеру. Они думают, что ты сумеешь их исправить.

Тафф ничего не ответил. Он был занят: деловито раскладывал горку деталек на кучки поменьше, сортируя предметы согласно ему одному понятным критериям. Кара уже не раз видела, как он впадал в подобное забытье дома, когда увлечётся каким-нибудь из своих замыслов.

– Тафф! – окликнула Мэри, тронув его за плечо.

Мальчик поднял голову.

– Я очень ценю, что ты хочешь мне помочь. Но для того, чтобы сделать часы, надо учиться с рождения – это сложнейшее ремесло, которое передаётся от отца к сыну. Эта крохотная шестерёнка – всего одна из десятков, скрытых в этой куче, и там ещё сотни других деталей. Это работа для мастера-часовщика.

– То есть ты хочешь сказать, что это невозможно?

– Да.

Тафф усмехнулся.

– Потрясающе!

И ещё прилежнее принялся разыскивать в общей куче детальки от часов.

– Так даже интереснее! А потом, ты так много для нас сделала – мне тоже хочется что-нибудь сделать взамен.

Мэри-Котелок некоторое время смотрела на Таффа. Постепенно выражение растерянности сменилось неуверенной улыбкой. Она рассеянно дотронулась до глаз и с изумлением обнаружила слезу. Мэри щелчком пальцев отбросила слезу прочь и немедленно насупилась.

– А что не так? – спросила Кара.

Старуха развернулась к детям спиной и, ссутулившись, принялась запихивать вещи обратно в мешок.

– Не надо было вам всё это показывать! – бросила она, отбирая у Таффа щестерёнки от часов. – И я совершенно точно не хочу, чтобы ты это чинил. Не трогай моих вещей, ясно? Ты хоть представляешь, как все эти предметы обрели свою силу? Представляешь?

Тафф покачал головой, не в силах встретиться глазами с Мэри.

– Вы были так добры к нам… Я забыл.

– Ну, замечательно! – сказала Мэри. – Просто великолепно! Только вот мне-то этого не забыть нипочём.

– Мэри… – сказала было Кара, но старуха как будто не слышала. Её внимание было сосредоточено на Таффе.

– Такая магия требует ингредиентов. Ты понимаешь, что я говорю, а, мальчик?

– Вы использовали детей, – пробормотал Тафф. – Да, я слышал, нам рассказывали.

Он сморгнул слёзы и всё-таки посмотрел ей в глаза.

– Но гримуар управлял вами, так же, как и Карой. Это была не ваша вина.

Серые глаза Мэри сверкнули в отсветах костра. Она уже не походила на ту женщину, которую Кара начала считать другом. Она походила на женщину, которая может прятаться в тёмном углу или под кроватью неосторожного малыша…

– Я заманивала их к себе в хижину, посулив конфетку или монетку, а потом варила в котелке, пока их души не переходили в тот предмет, который мне пришло в голову заколдовать.

Кара обхватила Таффа за плечи.

– Пожалуйста, не надо, хватит! – сказала она.

Но Мэри ещё не закончила. Она говорила, и её верхняя губа приподымалась в зверином оскале.

– Это всё равно как варить курицу на бульон. Знаешь, как это бывает, да? Весь смак выходит прочь, а у тебя остаётся кусок безвкусного мяса. Но мясо я не выкидывала и не скармливала домашней скотине. То, что оставалось от этих ребятишек, я отправляла домой, мамочкам и папочкам. Хотя их души выходили вон и от них оставалась лишь безжизненная оболочка, я всё равно отправляла их домой. Меня это забавляло .

Она стиснула в ладонях лицо Таффа.

– А теперь повтори это ещё раз, мальчик. Скажи, что это не я, что это всё гримуар виноват!

– Прекратите! – воскликнула Кара и оттолкнула Мэри. – Зачем вы его пугаете?

Мэри угрюмо крякнула и ушла на другой конец стоянки, волоча свой мешок поломанной магии.

Тафф хватал воздух ртом и весь трясся.

– Пошли, пошли, – сказала Кара, прижимая его к себе. – Тебе надо поспать.

Но Тафф вырвался из её рук и крикнул:

– И всё равно, ты теперь не такая! Я знаю! Настоящая ты! Ты нам помогала! Ты хорошая! А ведьмы, которая творила все эти ужасы, – её больше нет, она исчезла навсегда!

Надолго воцарилось молчание. А потом, откуда-то из темноты, хриплый голос ответил:

– Ты уверен?

На следующее утро Кара проснулась и обнаружила, что Мэри, женщина средних лет, с «гусиными лапками» возле глаз, чистит на завтрак какие-то мохнатые клубни.

– А это что? – спросила Кара.

– Джибы, – ответила Мэри. – Вроде петрушки, только…

Она помолчала, словно прикидывала, как лучше объяснить разницу.

– Только что? – спросила Кара.

– Только не петрушка. Твой братишка что-то заспался сегодня.

– Да он вчера всё никак заснуть не мог.

– Оттого что я его напугала?

– Оттого что вы его задели. Он вас любит.

Мэри соскребла зеленоватый пух и положила сцепленные руки на колени.

– Он что, не знает, кто я такая?

– Знает, конечно, – ответила Кара. – Вы – женщина, которая спасла нас от ветвеволков и научила его сестру владеть своим могуществом. Благодаря вам мы до сих пор живы.

– Но…

– То, кем вы были, и то, кто вы есть, – разные вещи.

Мэри принялась сноровисто чистить джиб. Кожура упала на землю одним куском.

– Я бы что угодно дала, лишь бы сделать небывшим всё, что я творила, – сказала она. – И всё-таки, знаешь, мне его по-прежнему недостаёт. Гримуара. Он так глубоко в меня вгрызся, что я даже теперь ощущаю пустоту на его месте.

Она ножом очертила в воздухе силуэт книги.

– Он был красный, цвета обожжённой глины, с замысловатым узором, выложенным золотой нитью. Красный – мой любимый цвет. Наверно, книга это знала.

Мэри смотрела в никуда, словно застыв во времени, смотрела – и вспоминала.

Через некоторое время Кара аккуратно забрала нож у неё из руки.

– Давайте помогу, – сказала она и принялась чистить клубни. Дома, в Де-Норане, Кара всегда недолюбливала эту работу, но сейчас монотонный труд успокаивал.