Мара Вульф - Возвращение ангелов [litres]

– Не стоит связываться с Нероном, – тихо говорит она, улыбаясь продавщице, которая вываливает рыбные потроха из ведра на старую бумагу, заворачивает их и передает Альберте.

– Как дела у твоего мужа, Иза? – спрашивает женщина. – Он уже оправился от своей травмы?

Коренастая женщина одета в фартук. Ее щеки и пальцы покраснели.

– Да. Скажи Пьетро, что мы очень благодарны ему за это. Если бы я его потеряла… – Голос женщины дрожит.

– Но ты же не потеряла, – прерывает ее Альберта. – Ему стоит быть осторожнее.

Иза передает женщине еще два куска рыбы. На этот раз свежей.

– Пусть только попробует хоть раз скрыть от меня, что он ранен.

– Он просто не хотел, чтобы ты за него волновалась. Рана слишком быстро воспалилась. Он явно не впервые зацепился ногой за крюк.

– Я бы волновалась куда больше, если бы он умер.

К прилавку подходит следующая покупательница. На ней белые льняные брюки и яркий шелковый топ. Эта одежда явно попала к ней от контрабандистов. За женщиной стоит телохранитель, который хмуро на нас смотрит, и служанка с корзиной, заполненной почти до краев. Богатые, красивые и привилегированные – они все еще существуют. И они смотрят на нас сверху вниз. Женщина указывает своим острым, накрашенным пастельным цветом ногтем на рыбу и требует, чтобы продавщица разделала ее. Затем она поднимает голову и смотрит на меня. Я закатываю глаза:

– Фелиция, с каких пор ты гуляешь среди простых людей?

Она неуверенно вздрагивает, не зная, что сказать, но потом ее губы искривляются в высокомерной улыбке:

– Привет, Мун! А ты все такая же хамка. Никак не научишься закрывать свой рот? Не очень умно с твоей стороны говорить каждому человеку все, что ты о нем думаешь. Видимо, со временем это только усугубляется.

Обаятельна, как всегда. Я пристально смотрю на нее:

– Могу позволить себе хоть какую-то свободу.

Фелиция пожимает плечами:

– Как хочешь. Тебе же не нужны мои советы.

– Верно. Так, а почему ты сама ходишь за покупками? Неужели ты отправила своих слуг в больницу, чтобы они помогали раненым?

Ее щеки покраснели. Она выглядит так же, как когда синьор Росси спрашивал ее об истории республики на уроке, и весь класс знал, что она списала домашнее задание у меня незадолго до начала занятий. В истории она никогда не смыслила. Ну, зато ей в отличие от меня хорошо давалась математика. Мы отлично дополняли друг друга раньше. Тогда мы были лучшими подругами.

– Мы ждем ангелов на ужин, – объясняет она. – Поэтому я решила потрудиться сходить за покупками самостоятельно. Хотя тебя это совсем не касается, мы будем кормить их не только оливками с хлебом.

Ей стоило бы подмешать яд в их еду. Наверное, лучше оставить эту мысль при себе.

– Твой отец уже хвастался мне твоей встречей с Нуриэлем. Правая рука Михаэля – тебе, наверное, очень повезло, – говорю я спокойно. Не могу ничего поделать с этим, но мне немного жаль ее. Каким же ключом, по мнению ее отца, она может быть? Ключом жертвенности? Я с трудом сдерживаю улыбку.

– Ты точно не ключ, Фели, – пытаюсь я образумить ее, используя уменьшительную форму ее имени. – Не впутывайся в эти игры. Твой отец тебя просто использует.

Когда мы были детьми, мы были неразлейвода. Но с тех пор прошла уже целая вечность. Это происходило еще до того, как Нерон с матерью начали конфликтовать.

Фелиция откидывает свои искусно заплетенные каштановые волосы назад.

– Почему нет? Я не хуже, чем остальные девочки, которых они проверяют. Откуда тебе знать? – На мгновение ее ухоженное лицо будто куда-то ускользает. Я вижу страх в ее глазах и сочувствую девушке еще больше. Конечно, она чисто теоретически может быть ключом, все возможно. Но я надеюсь, что это не так. Ее отец хочет, чтобы она была мила с Нуриэлем. Он наверняка думает, что ангел придет ей на подмогу во время испытания ключей. Но как долго девушке придется ему потворствовать? При мысли об этом мне хочется засунуть два пальца в рот. Фелиция хотела стать пилотом, когда была ребенком. Мы вместе бегали по самым темным улочкам Венеции и часто терялись. Но с ней рядом я никогда не боялась, что мы заблудимся, где бы мы ни были. На ее ногах были синяки, потому что она дралась с мальчиками в школьном дворе. Она была храброй. Неужели Фели ничего не помнит? Вдруг ее воля подавлена? Неужели от ее разума ничего не осталось?

– Я знаю больше твоего, – говорю я, сразу же жалея об этом. – Испытания ключей опасны, не стоит думать, что все так просто.

– Если бы у меня был выбор, я бы все равно вызвалась участвовать в испытаниях, – говорит она уверенным голосом. – Я обязана всем своему отцу.

Видимо, ей уже не помочь. Она изменилась больше, чем мне казалось. Прежняя Фелиция, возможно, пошла бы на испытания из чистого любопытства, а не для того, чтобы угодить своему отцу.

– Желаю тебе повеселиться сегодня вечером. – Наверное, это звучит грубее, чем мне бы того хотелось. Было бы круто иметь подругу, но Фели больше никогда ей не станет.

Заметив саркастический подтекст, она хмурится и забирает рыбу, которую ей протягивает Иза.

– О, я точно повеселюсь, – говорит она, пока ее телохранитель оплачивает товар. Бедняжка. Отец даже не доверяет ей деньги. Девушка кивает Альберте и уходит прочь. Она всегда остро реагировала на критику. Когда девушка уходит, многие люди смотрят ей вслед, и меня это не удивляет. Фелиция действительно красива. Ей стоило бы взять судьбу в свои руки. Если бы она попросила меня помочь, я бы никогда ей не отказала. Но, возможно, я из нас двоих более безнадежна.

Альберта машет Изе на прощание, и мы идем дальше.

– Будь осторожнее в своих выражениях. Нерон и твоя мать были настоящими врагами в Консилио. Ты еще помнишь это?

– Конечно. – Мать была единственной женщиной в Консилио и бельмом на глазу Нерона. Она хотела организовать восстание против ангелов, он – укрепить свою позицию власти. Она хотела улучшить условия жизни венецианцев, а он – обогатиться за их счет. Он явно радостно посмеивался, когда мать пропала.

– Он никому не позволит собой управлять. Его дочь на его стороне. И ничего не изменится, что бы ты ни сказала. Никого не волнует, права ты или нет.

– Я хотела всего лишь попытаться, – ворчу я. – Она когда-то была моей подругой.

Альберта успокаивающе гладит меня по спине.

– Но она больше не твоя подруга. Все мы потеряли своих друзей так или иначе.

Мы направляемся в сторону больницы. Я забираю корзину с покупками из рук Альберты.

– Теперь, когда собор разрушен, Нерон будет искать другие способы заработать денег, – говорит она спустя некоторое время.

После исчезновения матери я пообещала себе посвящать все время брату и сестре. Я устала от политики. Мать постоянно нервировала нас рассказами о своих спорах с Нероном за ужином. Она постоянно предлагала что-то новое, например, как победить ангелов, но мужчины смеялись над ней или игнорировали ее. Если бы прощального письма не было, я бы подумала, что они ее убили.