Мара Вульф - Возвращение ангелов [litres]

Стар встает со стула и обнимает его рукой за пояс. Он прижимает ее к себе и упирается лицом ей в шею. Я должна была бы оставить их наедине, но нам нужно продолжить этот разговор.

Стар гладит его по спине. Когда юноша высвобождается из ее объятий, я вижу, насколько он смущен. Парню вроде Феникса не может нравиться наличие свидетелей, когда он показывает свои чувства. По крайней мере, чувства к моей сестре.

«Мун уже обо всем позаботилась , – жестикулирует Стар. – Все будет хорошо» .

– Ты хочешь сбежать? – спрашивает он, в равной степени ошеломленный и шокированный. – Ты можешь остаться со мной.

«Я не хочу, но я должна» .

Это очень странная формулировка, и Феникс тоже обращает на это внимание. Если он обижен тем, что она не приняла его предложение, то не показывает этого.

– Почему она еще здесь? Вам исполнилось восемнадцать уже весной!

Он еще упрекает меня в чем-то?!

– Тогда я еще не собрала достаточного количества денег и думала, что охотники за ключами прибудут в город осенью, как обычно, – защищаюсь я. – Откуда мне было знать, что Люцифер спустится к нам собственной персоной?

Феникс самодовольно смотрит на меня, будто сам никогда бы не допустил такой ошибки.

– Даже если Люцифер не прибыл бы в город. Ты привлекла к себе внимание всех ангелов. Едва ли можно было сделать что-то более глупое.

– О, правда? – шиплю я. – Ты думаешь, я специально это сделала? Многие годы ангелы не замечали меня, а теперь один из них лежит в моей кровати, а сам Люцифер знает мое имя.

Я не говорю ему, что с приходом Люцифера я ощущаю себя куда спокойнее, чем раньше, когда я так боялась мужчин, открывающих охоту на женщин по ночам. Тогда он бы счел меня совсем безумной.

«Не ругайтесь , – вмешивается Стар. – Это ничего не изменит» .

Мы не заметили, что Тициан вышел из своей комнаты и стоит в дверном проеме. Только когда Стар подходит к нему, мы прерываем наш спор.

– Тициан, собери перья, выпавшие из крыльев ангела, и выброси их в печь! – приказывает ему Феникс. – Не должно остаться ни одного. Я надеюсь на тебя.

К моему удивлению, брат кивает. Мне бы он не позволил так собой командовать.

– На рассвете я снова приду к вам, – обращается Феникс ко мне, угрожая. – Если ему не станет лучше, я больше не буду слушать твои отговорки. А к вопросу о побеге мы еще вернемся.

– Пошел к черту! – кричу я на него. – Когда ты унесешь его отсюда, больше здесь не появляйся. Хоть какой-то прок будет от всего этого.

Неужели, пару дней назад я всерьез задумывалась о том, чтобы заключить с ним перемирие?

– Если бы ты не была девчонкой, я бы давно тебя побил, Мун де Анджелис. Просто чтобы ты задумалась о своем поведении. Ты слишком много говоришь, меня это бесит, и однажды тебе это аукнется.

– А меня бесит твое вечное стремление кого-то опекать, – парирую я его удар. – Вообще-то ты можешь подраться со мной. Несмотря на то что я девушка. Неужели это играет какую-то роль? Я постоянно сражаюсь на арене.

– Я не бью девчонок, – объясняет Феникс так надменно, что мне очень хочется на него накричать. – Я же не ангел.

Этой фразой он выбивает почву у меня из-под ног.

– Исчезни! – хриплю я, надеясь, что он не придет к нам утром за Кассиэлем. Хотя я и злюсь на Феникса, я понимаю, что у меня нет другого выбора. Мне так хочется, чтобы Алессио был здесь, но он в больнице.

Я лежу на краю своей кровати со скрещенными на груди руками, как вдруг какой-то толчок будит меня. Ночью я просто закрываю глаза и мгновенно засыпаю из-за усталости. Но сейчас меня это пугает. Наверное, это Феникс, который пришел к нам, чтобы забрать Кассиэля. Я потираю виски, прежде чем вижу перед собой ангела. Я уже надеялась, что он умер, потому что не знаю, что Феникс задумал с ним сделать, и не хочу, чтобы он страдал еще больше. Я моргаю. Один раз, второй. Кассиэль все еще в сознании, когда я моргаю третий раз. Он лежит, опираясь на локти. Сумеречный свет проникает в мою комнату. Тени под глазами ангела куда-то испарились, а его кожа уже не такая прозрачная. Голубые глаза внимательно изучают меня.

– Можно мне немного воды? – Он улыбается, извиняясь. – У меня во рту сухо, как в пустыне.

Это просто чудо какое-то. Я не могу найти этому другого объяснения. Пенициллин не действует так быстро. Но там был не только пенициллин.

– Конечно. Погоди. – Я спрыгиваю с кровати и отправляюсь на кухню. Тициан спит на диване. В руке он держит одно из перьев Кассиэля. Значит, он все же не выполнил приказ Феникса должным образом.

Я тихо набираю воды из чана. Возможно, на вкус она будет немного несвежей, но это лучше, чем ничего. Я быстро возвращаюсь в комнату.

Кассиэль пьет так, будто умирает от обезвоживания. Сначала один стакан, потом другой. Наверное, для него, ангела, знающего вкус сладкой воды, эта вода будет еще более неприятной, чем для меня.

– Только медленно, – предупреждаю я его. – А то тебе будет плохо. У меня всего один комплект постельного белья.

– Я подарю тебе новый, – говорит он, словно так просто пойти в магазин и купить комплект. – Шелковый. – Он в третий раз подает мне стакан, а затем выпивает все до последней капли.

Я опускаю руку на его лоб, который оказывается удивительно прохладным. Это… Я даже не знаю, как это назвать.

– Что произошло? – спрашивает он. – Как я тут оказался?

– Ты ничего не помнишь?

Он качает головой.

– Последнее, что я помню, – это то, что я был в соборе. Михаэль поручил мне проверить, что там произошло. А потом все вокруг меня потемнело. Ты меня похитила? Я бы пошел с тобой и по своей воле.

– Ну, нет, – негодующе говорю я, а затем замечаю его улыбку. – Ты был ранен и умолял меня тебе помочь.

– Умолял? – Он поднимает брови. – Так похоже на меня!

Я не знаю, как ему ответить, и только улыбаюсь в ответ.

– Я была у тебя в долгу, ты ведь дважды спас меня на арене, и поэтому я привела тебя сюда. Я не знала, что делать.

– Это было смело с твоей стороны, а еще немного безрассудно, не так ли?

Безрассудно. Какое странное слово! К сожалению, оно очень подходит ситуации.

– Моя семья не была рада твоему появлению в доме. – Я разглаживаю простыню рукой.

– Представляю. Мне жаль, что я причинил вам неудобства. Как долго я оставался без сознания?

– Два дня и три ночи. Честно говоря, я не совсем понимаю, от чего вдруг тебе стало лучше. Вчера из твоих крыльев выпадали перья.

До этих пор Кассиэль, казалось, был совершенно не против полежать в человеческой кровати, но мгновение спустя его лицо охватила паника. Быстрее, чем я смогла отреагировать на это, он сел прямо и расправил крылья. Мне пришлось отпрыгнуть в сторону, когда он полностью их раскрыл. Сломанное больше не свисало вниз, но оба крыла выглядели потрепанными и тонкими. Я протягиваю руку и касаюсь края его крыла. Кассиэль смотрит на меня смущенно и в то же время испуганно: